– А как? – тихо и с долей обречённости спросил Лонис. – Ты не понимаешь, ибо не знаешь, того чувства, что дарует магия. Она пьянит и пробуждает в человеке необычайную уверенность, как глоток свежего, горного воздуха. С ней нужно быть осторожным и уважать её. Однако, всё сильнее отдаляясь от обычного мира и всё глубже уходя в Параллель, которой присягнули, маги начинают забываться и ощущать власть, считать, что они сильнее других. Среди любых магов – и Белых, и Чёрных – есть много таких, кто нанесёт удар лишь для того, чтобы показать другим и себе в первую очередь, что он сильнее и его выбор Параллели вернее. Но в то же время очень много и желающих просто раскрывать таинства, которые хранит тонкая нить колдовства. Усмирить души и открыть глаза всем нам сможет лишь тот, кто достигнет Равновесия. Говорят, что ни одному из магов до сих пор не удавалось коснуться этой Параллели.

– Но почему?

– Познать таинства и Тьмы, и Света, и при этом сохранить верность лишь самому себе и своим принципам, – Лонис устало покачал головой. – Об этом можно только мечтать. Но кроме этого ещё нужно достичь гармонии с самим собой – своими мыслями и желаниями. Порой мне кажется, что проще соединить Тьму и Свет вопреки всем законам мира, чем понять самого себя.

– Что значит достигнуть гармонии с самим собой? – уточнила Келен.

– У тебя когда-нибудь бывало такое, что ты была уверена в каждом своём действии и не испытывала хоть какого-то сомнения? Ты когда-нибудь не шла вопреки хоть одной своей мысли?

– Нет, – задумавшись на минуту, отозвалась Келен. – Всегда было хоть какое-то сомнение. Я не до конца верю самой себе. Но, а как же те, кто самоуверенны по природе?

– Это другое. У них тоже есть разногласия с самими собой.

– Получается, что сначала нужно почти всю жизнь потратить на то, чтобы понять самого себя, а потом ещё и постичь таинства Тьмы и Света и, каким-то чудом, соединить их в себе. Но после этого ведь в душе снова начнётся разлад, ибо это слияние Чёрного и Белого противоречит всем законам природы.

– Замкнутый круг, – кивнул Лонис. – Именно из-за этого война всё ещё продолжается.

Келен вздрогнула от сильного порыва ветра и, осознав, что всё ещё держит в руках книгу, убрала её в сумку. Лонис задумчиво посмотрел на неё и отступил на шаг.

– Погода портится, а тебе ещё добираться до дома. Думаю, нам пора прощаться. До свидания, Келен. Если тебе будет нужна моя помощь, я в ней не откажу.

– Спасибо вам. До свидания.

***

Келен открыла глаза и перевернулась на другой бок, бросив мимолётный взгляд в окно. Там всё ещё жалобно завывал ветер, и опасно сверкали молнии. Гроза навевала отнюдь не радостные воспоминания из детства. Старясь оградиться от них, Келен снова вернулась мыслями к разговору с Лонисом, пытаясь понять, почему он нашёл её именно сейчас, если она никогда не пряталась.

Снова раздался оглушительный гром, и яркая белая вспышка, что озарила её комнату, заставила Келен вздрогнуть. В голове невольно встал незнакомый ей переулок и чёрные глаза, сверкнувшие из-под капюшона.

На лесной поляне, облокотившись на ствол дерева сидел юноша. Он задумчивосмотрел куда-то, мыслями пребывая за пределами этого мира и машинально перебирая пальцами спускающиеся до груди пшеничные волосы. Что-то прошептав, он плавно провёл рукой по воздуху и, вспыхнув серебром, в небо взлетели две бабочки, которые, покружившись, полетели прочь. Тихий шорох среди деревьев привлёк его внимание. Он присмотрелся и увидел девочку, притаившуюся среди молодых березок.

– Зачем ты прячешься? – спросил он.

Она робко вышла к нему со смущением на точёном лице нимфы. У неё были пушистые светло-русые волосы до лопаток, пухлые бледно-розовые губы и большие светло-зелёные глаза в окружении чёрных ресниц. Черты лица были словно немного заострённые.

– Как тебя зовут?

– Нэллин, – тихо ответила она, подходя ближе.

– Моё имя Сэниэр. Зачем ты пряталась? – повторил тот свой вопрос.

– Я хотела посмотреть на бабочек, которых ты создал.

– Иди сюда.

Нэллин помедлила, но всё же села на траву рядом с ним. Сэниэр взял её за руку и, повернув ладонью вверх, легко коснулся её кончиками пальцев, и ей на руку села серебряная бабочка, расправив хрупкие, почти прозрачные, переливающиеся крылья.

Тот восторг, которым загорелись глаза, цвета молодой зелени, передать словами было почти невозможно. У юного мага невольно создалось такое ощущение, что он создал не бабочку, а по меньшей мере детёныша дракона.

– Она так прекрасна, – прошептала Нэллин.

Сэниэр улыбнулся и едва заметно взмахнул рукой. В тот же момент вокруг них закружилась целая стая серебряных бабочек. Они все расселись возле Нэллин, а некоторые прямо на неё. Она улыбнулась, взглядом пытаясь уследить за непредсказуемым полётом каждой. Маг легко превратил их в тысячу искр, которые, падая, переливались, словно снег.

– Это просто чудесно. Спасибо тебе… – она замялась, тщетно пытаясь вспомнить имя своего нового знакомого.

– Сэниэр, – подсказал он, улыбнувшись ей.

– Сэниэр.

– Тебе совершенно не нужно было прятаться, Нэллин.

– Со мной редко общаются, поэтому я привыкла так.

– Почему?

Он только сейчас понял, что раньше никогда не встречал её в замке. Здесь жило несколько таких же приблудышей, коим являлся и Сэниэр, ибо Белый Орден брался обучать почти всех. Иногда, он с сестрой уходил из замка бродить по близлежащему городу, но даже там ему не приходилось встречаться с Нэллин.

В её взгляде мелькнула грусть. Она с недоверием посмотрела на него, но он действительно не понимал, как можно отталкивать столь прекрасное и внутренне, и внешне создание?

– Если я расскажу, ты тоже уйдёшь.

– Не уйду, – пообещал Сэниэр, осторожно касаясь её плеча.

– У меня есть дар, – неуверенно начала она. – Я могу читать чужие воспоминания и… стирать их.

Метнув на мага быстрый взгляд, Нэллин продолжила, торопясь, словно боялась, что он не дослушает.

– Мне пока не удаётся контролировать свою силу и иногда, случайно заглядывая в воспоминания людей, я стираю их. Но это получается против моей воли! Я стараюсь обуздать этот дар, но маг Вэрдан говорит, что нужно время. Только теперь все боятся меня и обходят стороной. Хотя я не виновата!

В её словах звучала яркая обида на несправедливость, и Сэниэр понимал её, как никто другой.

– У меня тоже есть дар, Нэллин.

Услышав это, она подняла на него изумлённый взгляд, словно прося продолжать.

– Я могу видеть будущее. Меня тоже никто не принимал, когда я с сестрой жил ещё не здесь. Люди боялись, потому что не понимали, не хотели понять. Они считали, что я сам призывал Тьму на их дома. Конечно среди магов ко мне стали относиться по-иному, но твой дар слишком редкий. Никто не знает толком, что от него и от тебя ждать, поэтому и опасаются. Для укрощения любого дара нужно время и немало стараний. Сколько тебе лет?

– Семнадцать.

– А мне двадцать, и я до сих пор иногда теряюсь в будущем. Прояви терпение, Нэллин. Не воспринимай свой дар, как проклятие, просто научись жить в гармонии с ним.

– Я ещё никогда не встречала магов, которых природа тоже чем-то одарила, до тебя. А ты… мог бы немного помочь мне? Ведь ты смог справиться со своими видениями, расскажешь как?

– Конечно, – отозвался он, глядя в эти взволнованные глаза. – Только не сегодня. Мне нужно идти на занятия, но завтра я с удовольствием попытаюсь помочь тебе. Ты в замок или в лес?

– В лес. Хочу найти лекарские травы, чтобы потренироваться в приготовлении отваров. До свидания, Сэниэр.

– До свидания, Нэллин.