– Нет, покажи, – он насильно закатал рукав и, увидев след от удара, переменился в лице, его глаза потемнели и наполнились яростным блеском.

– Я скоро вернусь, – сквозь зубы процедил Дима, направляясь к моему подъезду.

– Не надо, Дима, пожалуйста, не надо, оставь это, – просила я, пытаясь его остановить.

Но Дима словно не слышал меня и не видел, больно отпихивая, как надоедливого щенка. Он устремился к моей квартире, перескакивая через ступени. Залетев в квартиру, стал бешено рыскать глазами в поисках моего отца.

Отец находился на балконе, курил, сидя на табуретке, харкая и сморкаясь вниз. Папа был плотного телосложения, высокий, мускулистый от физического труда, Дима по сравнению с ним был худощавым подростком, но его ярость придавала ему недюжинной силы. Он подлетел к отцу и начал его избивать.

– Дима, не надо, не надо! – прокричала я.

Отец был очень пьян и не ожидал нападения, поэтому он не смог оказать Диме никакого сопротивления и свалился на пол. Дима бил его, лежащего на полу, кулаками, запинывал ногами, я слышала, как отец тихо стонет, и все больше крови появлялось на его лице.

– Не надо! Оставь его, Дима! – плача прокричала я и попыталась оттащить Диму, но он грубо меня оттолкнул, я отлетела к подоконнику и сильно ударилась спиной о торчащий край плитки.

Я побежала за помощью к тете Наде.

– Мама! Дима сейчас папу убьет! – прокричала я.

Тетя Надя позвала двух своих сыновей, и они с мамой бросились за мной в квартиру.

Им вчетвером с трудом удалось оттащить разъяренного Диму от моего окровавленного отца.

– Еще раз, гандон, ее тронешь, я от тебя живого места не оставлю! – кричал в ярости Дима.

И, взяв меня за шкирку, вытащил из квартиры, оставив охающих женщин одних.

Меня трясло от страха, ноги были как ватные, я не могла идти и говорить. Дима усадил меня на лавочку и, накинув свою куртку мне на плечи, сел рядом.

– Папа жив? – чуть слышно спросила я онемевшим языком.

– Да что этому ублюдку сделается, – с презрением ответил он.

Его все еще продолжало колотить от дикого гнева, он шумно выдыхал воздух, я накрыла своей рукой его руку.

– Я за тебя любого порву! – со злостью произнес Дима.

– Я знаю, – чуть улыбнувшись, ответила я.

– Он больше никогда к тебе не притронется. А если притронется, я его убью, – в холодной решимости проговорил он.

С тех пор я была под защитой, как бы невменяемо пьян не был отец, он шарахался от меня, словно кто-то нажимал на рычаг, опасаясь задеть даже случайно. Я могла спокойно защищать маму, не боясь пострадать самой. Я была счастлива и бесконечно благодарна Диме за это.

В тот день на моем теле остались не только следы отца, на нем впервые появились и травмы, полученные от рук Димы. Острый край плитки сильно рассек мне спину, рана заживала долго, и маленький шрам виден до сих пор. Но меня это не интересовало, Дима меня спас, и это все, что имело тогда значение».

***

Он стоял перед зеркалом, поправляя рубашку, как всегда идеален в своем совершенстве, я тихо поднялась с кровати и накинула халат.

– Тебе опять не спится, милая? Хочешь, заварю успокаивающий чай? – увидев меня, заботливо спросил он.

– Нет, спасибо, я поеду прогуляться.

– Юля, сейчас 6:30 утра.

– Я знаю. Пока соберусь, будет 7, а с 8 уже открываются некоторые кафе.

Он подошел и бережно усадил меня на край кровати.

– Дорогая, скажи, мне есть о чем переживать? – взяв меня за руки и глядя мне прямо в глаза, обеспокоенно спросил он.

– Я разве давала когда-то тебе повод? – равнодушно повела плечами я.

– Юля, твое поведение очень странное: ты путаешь факты, целыми днями не бываешь дома, уходишь с самого утра бродить в парк, это недостаточно весомый повод?

– Какая разница, где я буду проводить день в ожидании твоего возвращения, Дима? Мне просто хочется побыть не в стенах нашего дома, только и всего.

– Ладно, я завезу тебя.

– Не думаю, что нам по пути.

– С моей женой мне всегда по пути, собирайся, я подожду и отвезу, куда ты захочешь.

***

Я остановилась в прихожей, разглядывая фарфоровую статуэтку, выполненную в античном стиле, бегущий с факелом мужчина. Это странно, но я не помнила, стояла на этом месте другая или та же самая фигурка до этого, он мог запросто поставить любую подобную на ее место, она была просто белым непримечательным пятном в моей голове. Но я ясно помню звук бьющегося фарфора, рассыпанные на полу осколки, его гнев и мой страх.

– Что-то не так? – настороженно на меня посмотрев, спросил он.

– Нет, все в порядке, – покачала головой я, раскрыв глаза.

– Юля, я могу остаться еще на один день дома.

– Все хорошо, не стоит, я погуляю по парку, выпью кофе.

– Ты до сих пор видишь свои иллюзии? Может, вместо похода в парк мы съездим к психотерапевту? Я пойду с тобой, мы расскажем ему о нашей проблеме.

– Дима, не волнуйся, я в норме. Я слишком часто бываю у психотерапевтов, дай мне справиться самой.

– Я всегда готов прийти тебе на помощь, дорогая, – поцеловав меня в губы, произнес он, – вместе мы все преодолеем.

***

– Доброе утро всем, простите, что опоздала, – на ходу бросила Карина, пролетев в комнату для персонала.

Мы с Сергеем и Максом, переглянувшись, улыбнулись. При мне каждое начало ее смены начиналось с этой фразы. И, судя по разговорам в кофейне, вовремя приходить ей еще никогда не удавалось.

Быстро переодевшись, она встала за стойку и принялась, бухтя себе под нос, громко греметь чашками.

– Что-то случилось? – поинтересовался Сергей, взглянув на нее.

– Он меня так бесит! Я его придушу когда-нибудь! – со злостью произнесла она, сжав руки.

– О, я смотрю, Яныч опять накосячил, – смеясь, ответил Макс.

– Что же произошло у вас на этот раз? – спросил Сергей.

– Он сожрал мою гранолу!

– Оу, это внушительный повод для злости, – улыбнулся Сергей.

– Ненависти, я бы сказал, – веселясь, добавил Макс.

– Это не смешно! Я без завтрака осталась из-за него.

– А почему нельзя было приготовить на двоих? Люди так иногда делают, когда вместе живут, – спросил Максим.

– Я спрашивала, рассчитывать ли на него, но Ян сказал, что он же мужик и не будет есть такую девчачью хрень, а потом его мужское начало видимо куда-то испарилось, и, пока я умывалась, он ее распробовал. «Ты же себе еще приготовишь, это же недолго?» – сказал он, дожирая, а ничего, что мне на работу надо, да? – раздраженно произнесла она.

– Ты же все равно не приходишь к началу смены, так что мы бы пережили еще полчаса опоздания.

– Да дело же не в опоздании, вы вообще не понимаете, о чем я, что ли?

– Я понимаю только одно, что Янычу опять жутко прилетело, – с улыбкой сказал Макс, собирая заказ на доставку.

– Я понял, о чем ты, тебе кажется, что он думает и заботится только о себе, – спокойно произнес Сергей.

– Вот, да! Чертов эгоист.

– Но нет, Карин, – возразил Сергей, – ты надумала себе очень много лишнего из-за одной незначительной детали.

– Это просто ваша мужская солидарность. Юля, ты же на моей стороне, да? Тебя бы тоже это выбесило?

– Мне кажется, я бы даже не обратила на такое внимание. Но я многое не замечаю, поэтому, – разведя руками, ответила я.

– Да блин, ну как так-то?! – возмущенно воскликнула Карина. – Как можно не заметить съеденный завтрак?

– Так, Карин, хватит возмущаться, у нас сегодня много работы, я могу на тебя положиться, не переубиваешь посетителей? – шутливо произнес Сергей.

– Только одного, с хвостом и гитарой, если он сюда явится, – пробухтела она.

– Без свидетелей, пожалуйста.

К девяти часам в кофейне стало слишком людно, я встала из-за своего места, освобождая его нахлынувшему потоку посетителей. На улице шел сильный дождь и бушевал ураганный ветер, я нехотя натянула куртку и поежилась, готовясь столкнуться с агрессивной стихией.

– Юля, ты уже домой? – проходя мимо меня с заказом, спросил Сергей.