– Ах, это вы про Блэйма? Да, акцент у него что надо, только ирландский пьяница после десятой кружки сивухи сможет разобрать его речь. Порой даже я не понимаю, что он говорит. Думаю, что с его акцентом случился небольшой перебор.

Эйден рассмеялся, провожая их и давая им обоим зайти в лифт.

– Вы не против, если я устрою вам небольшую экскурсию по Манхэттену? Посмотрим на всемирные торговые центры…

– Я с удовольствием. Слышала, вы тоже участвуете в строительстве будущего Нью-Йорка.

– Скорее, являюсь совладельцем акционерного общества. Я уже давно отошел от глобальных застроек, пара зданий действительно построены на мои средства, но они принадлежат строительным конгломератам, соучредителем которых я и являюсь…

– Ох, боже мой, у меня от вашей речи все запуталось в голове, если честно, я ничего не поняла! – резко оборвала его Нэнси. – Знаете, я полжизни проработала в библиотеке: Томас Эллиот, Шекспир, Оскар Уайльд…

– Это прекрасно, – какой-то странный огонек загорелся в глазах мужчины, и Блэйму захотелось провалиться в шахту лифта, лишь бы не видеть этого типа рядом со своей матерью. – Вы закончили филологический?

– Да, в свое время я преподавала английскую филологию. Так, в общем-то, мы и познакомились с Лэсли. Знаете, он со своими растениями, а я со своим Байроном.

Блэйм неуверенно улыбнулся, и на его глаза навернулись слезы.

– Простите, я просто… продолжайте. Не обращайте на меня внимания.

– Наверное, я очень фамильярен с вами, вашему сыну это не нравится, – выходя из лифта, Эйден сказал это матери Блэйма так, чтобы тот не услышал.

– Не придавайте этому большого значения. Совершенно избалованный ребенок. Если честно, я в ужас прихожу от того, что с ним делать дальше. Он настоящий фаталист! А ведь у него еще вся жизнь впереди, – причитала Нэнси, когда они выходили из больницы. Эйден лишь внимательно посмотрел вслед уходящему юноше…

– Нэнси, дайте ему время. Я вижу, что он мальчик с мозгами – мне всегда нравились такие люди. Люди, у которых трудно прочитать мысли. Никогда не знаешь, о чем они думают на самом деле.

– Он очень гордый. Боюсь, жизнь обломает его крылья, и ему станет невыносимо жить, – с каким-то испугом в голосе прошептала женщина.

– Нэнси, перестаньте читать Байрона, – попытался сыронизировать Эйден.

Вскоре они уже ехали по нижнему Манхэттену, поднимая головы кверху так высоко, насколько это было возможно, чтобы хоть как-то разглядеть один из самых высоких небоскребов в мире.

– А оно выше Шанхайского Торгового Центра? – поинтересовался Блэйм у Эйдена.

– Нет, Шанхайская башня на сто метров длиннее.

– Ничего себе!

– Ты интересуешься строительством, Блэйм?

Парень залез обратно в салон лимузина.

– Нет, мне просто интересно. А мама говорила вам о моей неизлечимой форме дислексии?

– Блэйм, – Нэнси стукнула его по ноге.

– Что? У него дислексия? Я думал, это несерьезная проблема.

– О, только не в его случае, – резко оборвала разговор Нэнси, оставив Эйдена в недоумении.

– А вот и дом, милый дом, – они, наконец, подъехали к зданию «Гранд Палас», выполненному в кричащем стиле ар-деко, который гармонично вписывался в панораму одной из самых знаменитых улиц мира.

С первого взгляда небоскреб напоминал зиккурат. Темная с золотом скала величественной тенью падала на улицы Нью-Йорка. До тридцатого этажа насыщенно-черный фасад здания был выполнен в незатейливом стиле, зато, подняв голову повыше, можно было разглядеть, как пышно он декорирован золотыми пилястрами и карнизами на самых высоких этажах, а верхушку украшали небольшие башенки золотого цвета.

– Вы называете гостиницу милым домом? – язвительно заметил Блэйм, когда они заходили в зеркальный вестибюль.

– В строительстве этого здания я принимал непосредственное участие, – сухо заметил Эйден. – Несколько этажей в этом здании я выкупил у своих акционеров еще на этапе строительства и сейчас использую их в качестве служебных квартир. На данный момент мои дети проживают здесь, – сказал он, когда они входили в лифт с позолоченными дверями.

Нэнси готова была испепелить Блэйма взглядом за его наглость.

Вскоре они приехали на сорок восьмой этаж и прошли в обширный зал, посреди которого стоял огромный обеденный стол, за которым уже собрались дети Эйдена.

– А это моя роза – Виктория, мы зовем ее Викки, – указал он на свою старшую и единственную дочь.

– Папа, прекрати, – засмущалась пухлощекая девушка с вьющимися золотыми кудрями и ярко-голубыми глазами. Что-то было в ее внешности викторианское: крупные молочные руки, статная осанка, длинная шея – она напоминала портреты женщин с полотен Эдуарда Мане. – Я очень рада вас видеть, мисс Хаббард. Спасибо, что не отказали и пришли вместе с Блэймом к нам на ужин.

Пропустив наигранную прелюдию дочери мимо ушей, Эйден продолжил:

– Это Александр – единственная надежда семьи Драфт и мой преемник. В этом году ему исполнилось тридцать пять лет.

Высокий худощавый мужчина со светлыми волосами и такими же, как у Эйдена, глазами, вскочил из-за стола и подбежал к Нэнси, чтобы пожать ей руку и еще раз принести свои соболезнования по поводу того, что их семья стала причиной такого несчастья.

Нэнси уже была с ним знакома: именно он тогда улаживал все дела после аварии с семьей Хаббардов и решал проблемы с финансами, необходимыми для лечения профессора.

Она лишь мило улыбнулась.

– Ну, а это Джеймс. В этом году он поступил в Йельский университет. Хочет быть адвокатом.

Джеймс был очень похож на Викки, тоже пухловатый, с такими же глазами и прилизанными светлыми волосами.

– Очень приятно, – сдержанно проговорил он, но подходить к Нэнси не стал.

– Нэнси, Блэйм, пожалуйста, присаживайтесь.

Виктория настояла на том, чтобы Блэйм сел рядом с ней.

– А где же миссис Драфт?

– Кхм, она сейчас как раз в Лондоне, – немного замялся Эйден.

– Знаете, Эйден, все ваши дети очень сильно похожи на вас! – воскликнула, наконец, Нэнси.

– Ах, ну это потому, что матери у них разные, – казалось, сам себе в укор заявил Драфт-старший.

После его слов Викки вместе с Алексом тихо рассмеялись, а Джеймс, сжимая салфетку в руках, казалось, готов был лопнуть от негодования.

Подали изысканный обед под серебряными колпаками, на серебряных тарелках и с фужерами из хрусталя, в которых пенилось шампанское.

– Ты планируешь остаться здесь на все то время, пока твоего отца будут лечить? – ласково спросила Викки у Блэйма.

«Лечить, – мысленно передразнил ее Блэйм. – Скорее, ставить над ним опыты, как над лабораторной крысой».

– Д… да, наверное, – замялся с ответом Блэйм.

– Викки, милая, он ужасно сильно смущается в обществе девушек, – встряла в их разговор Нэнси. – Ему пару месяцев назад исполнилось шестнадцать лет, и он совершенно не умеет себя вести в обществе дам!

Викки улыбнулась:

– Ему следует пообщаться с Алексом, уж он-то в этом деле настоящий пикап-мастер. Недавно охмурил какую-то кинозвезду и в традициях лучших мыльных опер расстался с ней. Бедняжка месяц лежала в реабилитационном центре.

– Боже, как жестоко! – воскликнула Нэнси.

Алекс с упреком посмотрел на Викки и уже было открыл рот, чтобы возразить, как его прервал Джеймс:

– Не хотите принять участие в скачках, которые пройдут на следующей неделе в Дубае?

– Какие ставки? – тут же встрял Алекс.

Джеймс хотел было назвать цифру, но потом посмотрел на присутствующих гостей и перевел взгляд на отца, который пристально глядел в ответ, затем достал ручку из кармана и на салфетке написал какую-то длинную цифру и передал ее Алексу.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.