Однако, словно бы прочитав мысли сидящей с ним в авто проститутки, Беркутов резко повернул к ней свою голову (она сидела, как везде в такси принято, на заднем сидении) и, напитав глаза безграничным гневом и «наполнив» их кровью, полу-шипящим голосом произнес:

– Даже не думай. Это будет последний вскрик в твоей жизни, хотя поверь, что мне бы очень этого не хотелось. Поэтому сиди тихо, не подводи ни себя, ни того мужика, сидящего сейчас на охране.

Приняв такие нехитрые меры предосторожности, Константин остановил машину возле небольшой деревянной постройки, после чего грозно рыкнул, одновременно одарив девушку взглядом, внушающим ужас:

– Остановка конечная! Приготовьте к проверке карманчики!

– Шучу, – тут же сказал он, невольно улыбнувшись своей плоской шутке, – можно «вылазить» – приехали.

– Нет, – испуганным голосом возразила молодая путана, словно бы вжавшись в обшивку сидения, – я никуда не пойду.

– Не глупи, – промолвил преступник, напуская на себя вид человека, не склонного к долгим разговорам, а главное, сопровождающим их убеждениям, – а то будет хуже.

Гордеева обхватила свое тело руками, словно это могло хоть как-то спасти ее от жестокой расправы, готовая полностью утонуть в мягкой обивке и выказывая таким образом свою полную непокорность. Смерив ее гневным взглядом, Беркутов сразу же оценил обстановку и, выйдя наружу, негромко воскликнул:

– Слон, давай «дуй» на подмогу! Тут «шалава» одна упирается, и без тебя – ну, никак невозможно! – с ней справиться.

На его властный призыв дверь сарая открылась практически в ту же секунду, и оттуда вышел горилла-подобный молодой человек огромного роста. Не требуя больше никаких разъяснений, он твердой походкой направился прямо к машине, а оказавшись уже возле нее, не спуская с лица звериного выражения, открыл заднюю дверцу, после чего не замедлил засунуть в салон свои мощные руки. Анжелика, завидев это страшилище, как маленький писклявый крысенок, кинулась к противоположному выходу, но не тут-то ей было: он в нее словно безжалостный коршун вцепился, обхватив грубо за плечи и не давая ни единого шанса высвободиться из своих цепких объятий.

– Ты чего трепыхаешься, «шлюха»? – молвил он между делом. – Гляди, поломаю.

Гордеева, не смотря на сделанное ей чуть раньше предупреждение, в силу своего девичьего инстинкта, попыталась громко кричать, призывая на помощь.

– Помогите! Спасите! – вопила она истошно, надеясь привлечь хоть чье-то внимание. – Кто-нибудь… убивают!

Однако ее призывные крики не возымели на Слона ни малейшего действия, и он явно отпускать свою жертву нисколько не собирался, напротив, резко тряхнул, пытаясь сбить ей дыхание, и потом – непринужденно, словно только этим и занимался – одним сильным движением «вырвал» молодую девицу наружу, больно ударив красивой головкой о верхний край дверного проема. От такого значимого воздействия любая бы замолчала, и эта девушка не явила из себя исключение, потому что попросту потеряла сознание. Ее тело обмякло, тем не менее не упало, продолжая оставаться в цепких руках большого мужчины.

Увидев такой неожиданный поворот, Беркутов нервно сплюнул и не смог удержаться, чтобы не сделать «напарнику» строгое замечание:

– Гляди аккуратней, не убей ее раньше времени. На ком тогда заработаем и будем строить свой бизнес? Сам пойдешь на панель.

– Чего я-то опять? – незадачливо промолвил огромный детина, виновато склонив голову перед более хрупким товарищем, – Это не специально… просто она так стала орать, что я невольно не удержался.

– Ладно, – махнул рукой предводитель, повернувшись к сараю, – тащи ее внутрь, а то сюда уже кто-то идет, и, очевидно, придется ему разъяснять, что он здесь является лишним. Как закончишь с ней и как следует свяжешь, выходи на улицу поддержать нашу, представляю, что «дружескую» беседу.

Произнося свой монолог, Константин имел в виду человека, приближавшегося со стороны посадочного питомника, который явно что был привлечен громкими криками и непременно пожелавший выяснить, что же возле охраняемой им территории приключилось.

Азмира, закончившая свою вечернюю «смену» в восемнадцать часов, быстрым шагом направилась к дому, чтобы там переодеться в вечернее платье и подготовиться к назначенному ей свиданию. Она очень спешила, не желая в этот раз ни в коем случае опоздать, прекрасно понимая, что Судьба предоставляет ей шанс в виде, подающего большие надежды, ко всему тому же молодого и безраздельно любящего ее человека. Юная, но уже достаточно повидавшая на своем недолгом веку путана отчетливо понимала, что «работать» всю жизнь проституткой у нее попросту не получиться, поэтому она непременно намеревалась устроить свою личную жизнь, обеспечив ее достатком и процветанием. Для этого нужно было, при отсутствии достаточных навыков и хоть какого образования, просто выйти удачно замуж за перспективного и непременно обаятельного мужчину.

Девушке в этом плане невероятно везло, ведь на нее еще со школьной скамьи обращал внимание Холод Андрей Вячеславович, учившийся на один год старше ее. Он был сыном состоявшихся в этой жизни родителей и всегда выделялся самыми модными «шмотками» и дорогими аксессуарами. Еще с девятого класса он бросал на девушку томные взгляды, когда та еще училась в восьмом. Однако, как теперь известно, молодой и прекрасной ученице в то время было не до любви, так как из-за тяжелых материальных условий ей уже тогда приходилось «подрабатывать» проституцией, чтобы хоть как-то закончить девятый класс и получить первое свидетельство о неполном среднем образовании. Поэтому, наверное, она мало уделяла внимания ненастойчивому молодому юнцу, не пытавшемуся с ней даже заговорить, а только безнадежно грезившему об их отношениях.

От внимания Азмиры тем не менее не ускользнул столь пристальный интерес старшеклассника, но, не видя с его стороны никаких шагов к их сближению, она не зацикливала на этом внимания, переживая только – как ей прокормить себя и семью. Парня же она про себя называла: «Недостойный молокосос и отчаянный трус, не смевший «разорвать» их разницу в общественном статусе», при этом не понимая, что тот парень, охваченный страшным смущением, видя, как возле девушки «вьются» самые красивые и состоятельные мальчики школы, сам не смел к ней приблизиться, сокрушенно переживая и отдавая себе, как ему казалось, отчет, что она на него даже не взглянет. Так и тянулись для него унылые дни старших классов, пока наконец девушка после девятилетнего выпуска окончательно не забросила школу. Одиннадцатый год Холод заканчивал при полном отсутствии в образовательном учреждении «объекта» своего вожделения, на долгое время потеряв ее след.

Встретились они лишь спустя долгое время, когда Андрей уже поступил в Нижегородскую академию МВД России, где проходил обучение на первом курсе по специальности: «Оперативно-розыскная деятельность ОВД». Тагиева тогда уже была профессиональной путаной, совершенно не имея других навыков зарабатывать деньги. Встретились они тогда случайно, на улице, и она совсем уже хотела было пройти мимо, будто его и не заметив, но, к тому времени уже достаточно осмелев, парень сам окрикнул прекрасную девушку:

– Азмира, постой. Я давно пытаюсь тебя разыскать, и мне очень нужно сказать тебе что-то важное, – и после небольшой паузы потупив книзу глаза, – а главное, личное.

Проститутка тогда очень спешила на встречу к очередному клиенту, поэтому – конечно, и по понятным причинам! – не могла терять времени, тем не менее, ошарашенная такой смелостью недавнего застенчивого юнца, невольно остановилась.

– Чего тебе надо? – произнесла она, запыхаясь от быстрого шага, – Давай говори… только, если можно, быстрее: я очень спешу.

– Как бы нам с тобой встретиться в более спокойной, располагающей к общению, обстановке? – спросил в тот день юноша, пытаясь завязать с ней контакт, – Может, оставишь мне свой телефончик?

– Записывай, – «брякнула» недовольно Тагиева и продиктовала молодому курсанту (одетому, кстати, в полицейскую форму) свой сотовый номер.