Вернер, глядя на скучающую Варнас, взял слово на себя, оборвав Долгоусова, у которого и усов-то не было, на полуслове. Он объяснил визгливому Орлику, что и как. Орлик же с утра найти свою кобылу не мог! И что непонятная бестия прикончила лошадь, но не на дороге – да и ежу было понятно – с утра да не видать было никаких мёртвых кобыл у ворот. Варнас понимала, что дело было нечистое, мало того – нечестивое. То есть дьявольщина очередная была перед ней. Война посеяла мрак по всей границе – вот и пробуждалось лихо время от времени. Беспокойство стали вызывать не только волки или бандиты, но и всякого рода бестии. Ундины заполонили дельту у Зувисе – похищали они молодцев и пожирали их тела. Вадатайсы блуждали в лесах и полях, заманивая не знавших путников в топи и заросли, откуда выбраться суждено было немногим.

Ещё с отрочества, проведенного в застенках Агастуса, Варнас любила всякого рода нечисть. Вереск бы могла подтвердить её тягу к знаниям сверхъестественного – Варнас совсем девчонкой часто засыпала с бестиарием в руках. Во сне она представляла красочных, но не менее ужасающих магических и дьявольских существ. И в тех снах она не боялась сражаться с ними один на один с осененным мечом.

Но тогда она ещё не знала, что в будущем все её знания ой как ей ещё пригодятся.

Вернер сопроводил Орлика обратно в крепость, уверяя его, что за дело взялся не абы кто. Варнас хмыкнула – что-что, а её старый друг был хорош в заговаривании зубов, так и выбивании таковых в кулачных боях. Её взгляд зацепился за рукав Живчика, ушедшего следом за ними. Но мечница не обратила на это должного внимания – больше её беспокоил другой, только возникший, и весьма насущный, по её мнению, вопрос.

- Давайте, ребят, пойдём осмотрим то место у дуба. Только-но, Роб, оттащи эту кобылу отсюда – куда-нибудь подальше от псин и глаз. В общем – разберешься. Николас, Димитрас, помогите ему.

Двое названных, бывших близнецами, спешились и тучно посмотрели на груду костей, мяса и шкуры перед ними. От некогда звавшейся Красотки осталась да грива черная и большая голова.

Варнас оставила их, сама направилась по околицам села меж свежевыбеленных известью хат к тому самому пресловутому дубу. Капитан улавливала неподалёку миявино журчание. Скворцы пели вокруг, сопровождая звон лат солдат. Рязослав крутил-вертел головой – Варнас уже давненько приметила его внимательность и зоркий глаз. Посему, постоянно поручала Рязославу всё осматривать – следить за всем и всё запоминать. Вот он и делал своё дело, иногда раздражая других членов отряда – за что его и Дёрганным прозвали. Да что только понимала эта солдатня? Варнас бы с уверенностью сказала бы, что ничего. Потому что и сама была такой.

- Ну и ну, - Варнас нагнулась над зеленой, ещё не выгоревшей, травой, - гляньте-ка, что тут у нас?

На траве валялись распоротые кишки и куски мяса. По дороге до этого Варнас заприметила запыленные и затопленные пятна крови – иногда понемногу, иногда там и следы лужицы были. Запах вокруг застылый – слишком ароматны были яблони, растущие там, но железистый аромат всё же присутствовал. Варнас уверенно могла сказать, что растерзали кобылу именно здесь. Но вот как она оказалась там?

- Хлопцы, как думаете, есть смысл переносить труп кобылы?

- Да нет, капитан.

- Я вот тоже.

Варнас нахмурилась. Казалось, что кобылу прибили здесь – трава была промята, земля пропитана кровью. А потом бестия перенесла её – перенесла ли? – прямо к воротам. Тварь бы перенесла бы её, волоча по земле. Могло статься так, что сие существо было разумным. Это точно не были диверсанты с другого берега – тащить такую мощную лошадь было бы им не по силу даже вчетвером.

- Кай, а до новолуния скольком там?

- Три дня, капитан, да две ночи.

- А Красотка не из здешних. Кобылка-то из земель восточных. А ну-ка, угадаете откудава? – Она усмехнулась. Парни засмеялись. Им иногда нравилось вот так вот спорить и отгадывать разные вещи – было им интересно, что могла им преподнести эта странная капитан, у которой были шашни с какой-то там ведьмой из Нордбурга.

- Да на рифляйскую помесь. Такие на границе с Тирией разводят.

- Да не заговаривай зубы! – Возразил другой солдат. – Где ты видел, чтобы гвардейских тирийских коней помещикам в такой глуши выдавали? Этава же элитные лошади! Да таких ты в жизни не видал!

- А ты будто бы да! – Насупился первый.

- Похожа была на рысака из Вегемии – на востоке Остмундии эти ублюдки разводят их. Лучше наших тяжеловесов. В скорости не уступают тирийской помеси. – Рязослав тряхнул своими кудрями. Вот что значило обучение при княжеском дворе! А этот юнец выбрал службу с самого дна. Рязослава капитан не просто так уважала. И она была уверена, что его ждал успех в армии.

- Верно-верно… Может и так-так… - Она кивнула им всем. – Продолжайте, ребят, ещё походим немного – а потом нахер, я хочу сытно отобедать – не жрала сутки уже.

Капитан покачала головой и присела к земле – дело становилось всё интереснее и интереснее. То-то, а то она уже порядком устала от скучных патрулей и стычками с другими разведчиками, да и не прельщала её бумажная волокита в Зувисе. Да наступило затишье – вот и драки хорошей ни в лагере, да битв на поле не было.

А вот расследование таинственной смерти кобылы было к месту, да и кобылка-то была не самой обычной….

…

В лазарете стоял шум. Агнесс, Верилия – лекарка и магистр-целитель, да Феликс, склонились над Катариной, а последний к тому же удерживал племянницу на кушетке, пока над той колдовала Верилия. Агнесс сверлила взглядом Айвин, сидящую на кушетке напротив Катарины – выглядела ведьмочка подавлено – не ожидала ни она, да никто, что простое занятие обернётся так плачевно.

Сама же Катарина находилась в агонии. С каждым сказанным магическим словом, прикосновением к её израненной груди она завывала и захлебывалась в крике. Кусочки ткани и оплавленный металл попали в открытую рану. И ежели кровь удалось остановить, то вытащить инородные тела оказалось делом тяжким. Чтобы не попала инфекция, да и не попал глубже металл вовнутрь, Верилия поначалу обеззаразила рану, до этого раздев торс Катарины наголо. У девочки ещё грудь не начала даже формироваться – отчего целительнице работать было гораздо легче. Однако даже лечебные эликсиры были неспособны полностью заглушить боль, потому что рана была отчасти магической.

И сей факт являлся причиной нахождения Агнесс в лазарете. Она распознала по следам магического эфира формулу, сотворившую такое с металлом меча Айвин, без удивления подмечая, что таковую можно было изучить кому-то из учениц старшего возраста. Айвин попадала в эту категорию, но рано было делать такие выводы. Агнесс помнила, что девушка специализировалась на проклятиях и порче – таковая специализация была у будущих демонологов. К тому же сама Айвин выглядела уж слишком напуганной не за себя, нет-нет, а за лежащую перед ними Катарину. Следовательно, вешать на неё вину нельзя было.

Верилия сошлась с ней на том, что кому-то уж слишком насолила бесстыжая Катарина и вот такое магическое хитросплетение не могло являться случайным всплеском магии. Узнав об этом, Фенхельбраам пришёл в ярость. Он был едок, плевался оскорблениями – кто бы там чего не говорил, но ближе Катарины у него никого не было. Ещё с её мальца он слыл опекуном девчушки. И маленькой дочери рода Шадурских нравилась компания дяденьки даже больше родительской – те часто забывали о самой младшей дочери в виду наличия множества других отпрысков, требующих внимания к своим персонам. И когда перед ним предстал выбор – он выбрал эту зеленоглазую оторву, брошенную на произвол судьбы под княжеские ноги и обоюдоострый клинок палача.