- Хм.

Но вдруг случилось…

- Острожнее! Бегите! – Неожиданно волколак прыгнул в их сторону, лапой откинув одного из близнецов. Держа в своей пасти голову Орлика.

Без раздумий Варнас кинулась вперед него. Дождевая завеса не мешала ей. В крови забурлило давно знакомое и приятное чувство. Адреналин смешался с диким желанием догнать пса. Пора было начинать охоту.

Варнас бежала за волколаком до самых полей. Гроза вокруг них метала кроны деревьев из стороны в сторону, мучая трескавшиеся стволы. Молнии то и дело вспыхивали на небесах, да подле них пел своим низким голосом гром. Дейви рассержено взирали на пробирающуюся сквозь потемневшее в ночи золотое пшено Варнас.

Волк скрылся из виду, выжидая. Мечница чувствовала его присутствие рядом, но сориентироваться ей не давала завеса. Вдалеке виднелись огни факелов. Варнас должна была успеть до того как мужи доберутся до неё. Иначе, волколак мог скрыться в лесах.

- Я понимаю зачем ты так поступил! Но скажи одно – почему ты просто не донес на него?!

Внезапно справа возник высокий, статный и обнаженный мужчина. Волосатая грудь его была перепачкана в крови, как и руки, и лицо. Он молча кинул ей под ноги голову Орлика.

- Самосуд – не выход, - она опустила меч острием к земле, - ты поступил верно, но я не могу оставить тебя в живых.

Великан молча кивнул.

- Славная служба была, верно? – Она посмотрела влево – там за полями, редкими деревьями можно было увидеть Долину Средиземья. Крики солдат звучали все ближе и ближе.

И когда ветра вновь забились в своей бесовской пляске, лик Луны был утерян за очерняющими небеса тучами, неистовый фламберг вновь достиг своей цели - пронзил он сердце человечье в шкуре волчьей.

…

Катарина всматривалась в лепестки марушиной травы в оранжерее и даже не заметила, как оказалась не одна.

- Привет. – Шадурских резко обернулась и увидела слегка смущенную Айвин, стоявшую в дверях. – Можно?

- Конечно можно! – Катарина нисколько не обратила внимание на её смущение, продолжая вести записи о стоящем перед ней растении. Это была очередная отработка, на сей раз от магистра Ирмалинды, решившей, что для Шадурских было бы неплохо привести в порядок свои познания в травничестве.

- И это?..

- Поручение от магистра Ирмалинды. Видите-ли, я мяту душистую от мелиссы обыкновенной не могу отличить. И она заставила меня теперь всё это описывать. Знает ведь, ведьма, что мне ой как не по душе это занятие! Зато ой как Вильгельмина свой дурацкие растения обожает, что?.. – Катарина запнулась, увидев то, каким странным взглядом на неё смотрела Айвин.

- Ничего, просто… я хотела бы извиниться.

- За что? – Катарина смутилась.

- За случившееся на прошлой дуэли. Я сама не своя после этого. Мне очень жаль, что так случилось.

- Но это не твоя вина, - Катарина полностью развернулась к ней и положила ладонь на плечо, ободряюще похлопывая, - виновная уже получила заслуженное наказание.

О, да, Айвин слышала о том, с каким позором Милка была изгнана из замка.

- Ну надо же… Я думала, ты будешь злиться.

- Да неужели? – Шадурских хмыкнула, возвращаясь к записям. – Хм? Что-то ещё?

- Может быть как-то и без надзора твоего дядюшки подеремся на мечах? – Предложила Айвин.

- Отличная идея, - Катарина действительно была не против этого, учитывая, что ей была приятна компания Айвин.

- Да, отличная,.. – и к дивной неожиданности Катарины, Айвин наклонилась к её щеке и оставила на ней поцелуй! – Хорошего дня! – И так же неожиданно упорхнула из оранжереи.

- А-а-а…

Да что, дейве их дери, это было?!

…

- В общем, дело обстоит так, - Варнас хлебнула меду, смотря на присевшего напротив Вернера, - с завтрашнего дня меня назначают помещиком. Не знаю надолго ли. А тебя, скорее всего, временным начальником стражи – пока не найдут подходящую замену.

Мечница кивнула и оторвала кусок мяса от свиной рульки.

- Димитраса твоего подлатали – пацан оказался крепким.

- Знаю, правда братец его совсем извелся. Но негоже щас думать о лихе и… можешь спрашивать, что хочешь.

Вернер налил себе вишневки, оторвал ржаного хлеба и присолил его. Затем, отправив его в рот, он смочил горло настойкой, и только тогда ответил своей давнешней подруге:

- Всё.

И Варнас рассказала ему всё, что стоило знать его ушам. Начала со своей спонтанной высылки с Севера – Ольгерд прямо заявил ей, что она отправляется на Юг без всяких на то возражений. Не попрощавшись с отдалившейся от неё Вереск, она ринулась в путь вместе со своим отрядом. В Сливовке она узнала о регулярных набегах с другого берега Миявы. Это натолкнуло её на мысль, что диверсии на южных берегах миявушеных – не просто происки остмундских селюков, а хорошо прикрытая и давно спланированная интервенция в Вильну. Уже будучи у Дзубеняй Варнас и её отряд определили масть и происхождение лошади Орлика. Что-что, а истинный помещик Вильны бы в жизни не завел такую кобылу. И тогда случилось самое интересное. Легенды про тайные ходы в Дзубеняй оказались правдой - тот решетчатый проем вел прямо под конюшни в крепости. Очевидно, что лошадь попала на улицу через них – люди Вернера нашли прикрытый снопами сена тайный ход вниз – достаточный, чтобы протиснуть и выбросить в проход тело лошади. Марушина трава же была лекарским веществом, усыпляющими и людей и животных – лошадь в начале усыпили, затем переместили, а уже возле дуба разорвали, однако плоть лошадиная уже была к тому моменту испорчена и кровила. Следы крови были найдены на стенах тоннеля. Однако волколак заторопился, поняв, что Варнас занялась расследованием и решил свершить самосуд над Орликом – оказавшимся шпионом Златославовым.

- Одного того не пойму, почему он выдал нам себя?

- Быть может Живчик чувствовал вину от убийства. Оборотни или же волколаки – они не бесчувственные монстры, а лишь рожденные таковыми или проклятые другими людьми.

Живчик оказался волколаком. В его комнатушке была найдена засушенная марушина трава – возможно он также использовал её во время полнолуний и для более крепкого сна. Обыскав же покои Орлика Вернер и Варнас обнаружили компрометирующие бывшего помещика записи.

Итого, причина, по которой Живчик решил самостоятельно покончить с Орликом, была не ясна.

Но Варнас уже не задумывалась об этом. Она глядела на одну из обсуживающих в таверне девиц, хлебая мед. Чувства в Вереск становились всё болезненнее. Чего стоило ей вспомнить об изменах магессы. Хотя чего она была вдруг? Они никогда чётко не обозначали своих отношений и клятв верности не давали…

Хотя и была одна – давным-давно.

И когда золотое пшено вновь застилала грозовая поволока, Варнас решила вспользоваться случаем и всё-таки пригласила девицу за их столик. И та не возразила.