Мужик впереди зассал. Явно он был под протекцией какого-то помещика, даже может и того, который наверху отыгрывал имущество невезучего парня. У того были богатые одежды, явно мальчишка просрал наследство и дело своей семьи. Варнас это дело не касалось. У неё были разные связи в городе, и если этот хозяюшка не сказал ей где-что, то она могла пойти к кому-угодно.

- Да? А это кто там наверху? Твой бандитский сюзерен? Вижу, как вспотел ты. Слушай, просто, приезжал ли кто-ль из Вильны сюда?

Мессер поблескивал из-за пояса, как и оскал Варнас.

- Не припоминаю… Пара золотых может и освежит мою память.

Варнас хмыкнула. Выложила на стол деньги. Она никогда не скупилась в таких делах, но и не давала себя развести. Мужик не успел протянуть и руки – наёмница накрыла своей ладонью золотые марки.

- Теперь?.. Мало ли тебе кукушка яйцо подложила.

- Эх, ничего не теряю вродь. В общем, были тут слухи, что в город кто-то чужой прискакал. Пару недель потому. Подозрительный. И с виду как все мошенники, только вот конь у него был слишком обласканный, холеный и уставший. Говорят, стража с него глаз не спускала.

- И всё?

- А мне по чём знать? Слухи бродят меж могилами, госпожа, тут уже никак. Хотя,.. расспроси торговцев на площади Святого Тобиаса. Там его видели в последний раз.

- А почему, собственно, на него обратили внимание?

Мужик призадумался.

- Да проговорились там, что он с нашивкой был. Княжеской. А тут уже задаёшься вопросом – что делает чиновший парень в такой дыре?

Да, вопросы сразу возникали друг за другом. Варнас нахмурилась. Слишком был заметный Цветослав, раз вот так вот запомнился. Да и нужно было найти его в стоге этого прогнившего сена. Он уже давно мог сбежать из города, если только у него не была встреча в Рандербурге. Тварь. Продавал информацию, судя по всему, её ценой была его жизнь. Варнас вздохнула. Цветослав мог уже давно покинуть Рандербург.

…

Ягенька в хмельном задоре заикала. Варнас сидела и тихо потягивала брагу, наблюдая за бабами, хлопочущими у печи. Снаружи уже солнце клонило к горизонту, да и слышно было возвращающихся мужей. Любонька в обе ноздри сопела на столе, а её подружка вперила тупой взгляд на Варнас, а точнее её пальцы, поглаживающие стенки рюмки.

Жатва вот-вот должна была начаться. В молодости Варнас нередко сбегала на службе с товарищами в деревни и хутора, чтобы повеселиться в компании простого люда. Беззаботность, не обременявшая её в те дни, вскоре сменилась сосредоточенностью и вечными поисками. И дня бы не прошло как Варнас вспоминала легенькие деньки в компании молодых мечников и магичек. Вспоминать – это был удел тех, кого уже все покинули.

- Видать, что сделала! Девиц споила!

Визг корчмарки отвлёк Варнас от собственных мыслей и разбудил доярку. Даже Ягенька отвлеклась от созерцания и перевела взгляд на маменьку. Дуня свирепо глядела на хмурую наёмницу.

- Бандитка! Развратница!

- Чего раскричалась, хозяйка? Я тут пью и плачу тебе не за твои крики, а за добрый хмель. Девиц ты не науськивай, пусть пользуются своей головой.

- Рот она открыла! Да они и шагу сами ступить не могут! Науськиваю? Паршивка! Я сейчас тебя вытворю отсюдава как псину!

- Негоже, хозяюшка, щедрых гостей вытворять.

- Еретичка!

Варнас не хотела применять магию, но прекрасно осознавала, что корчмарка не закрыла бы рта, и её бы вытворили на улицу. Посему, издав тихий шёпот, похожий на перепев соловья, смотря в глаза старухе, Варнас очаровала её и успокоила.

Дуня тот час же смолкла и удивленно заморгала.

- Спасибо, хозяюшка за брагу, давно такой не пробовала!

- Госпожа, быть может тебе ещё сальца принести?

- Коль, для дочери твоей мне не жалко, тогда ещё бутыль принеси – в долгу не останусь.

И всё стало на свои места. Как и день и ночь сменяли друг друга, пока хуторяне воспевали малых божеств. И алтари зажигали на закате свечами и с благовониями сладкими цветочными. И хутор запестрел огнями праздничных костров. Отовсюду хозяйки выносили теплый сладкий хлеб, самогон и овощи. Мужики добродушные ставили столы на улице, скамьи из домов повыносили. Молодые хлопцы вовсю отплясывали в диких танцах. Девицы собирались на речку венки плести.

В молодости бы Варнас тоже хотела опробовать традиции хуторян. Время шло, как и то, что скоро женщине стоило отправляться в путь. В сумерках ранней осени.

- Итак, девицы любые, история сия должна дойти до финала…

…

Варнас застал дождь-стена. Рандербург за одно мгновение опустел и превратился в сплошную слякоть. Изредка кто-либо на том же коне, закутанный в плащ, проезжал по улицам, да и патрульных слышно было за несколько кварталов. Фонари в их руках едва ли было разглядеть – всё перед лицом становилось рябью.

Наёмница зря времени не теряла. Если опустить не все приятные для слуха и глаз подробности, то она раздобыла сведенья об Цветославе. Негожий запрятался в одном из публичных домов на несколько недель, заплатив наперед ещё несколько месяцев потому. Узнала она это, расспросив подругу старых дней своих, живущую в Рандербурге и промышляющею, скажем, торговлей информацией. Цену, названную ею, стоит пропустить, но Варнас оплатила её сполна. А вот далее бывшему советнику не повезло. Якшаться с теми, у кого на плащах вышиты царские знамёна, никто не хотел. Умный и дальновидный Цветослав позабыл об этом, и эта ошибка стала роковой. Подумав немного, Варнас отказалась от собственной идеи связаться с храмовниками. Несмотря на их относительно тёплые отношения, ибо в Рандербурге в былые дни она помогала патрулям отлавливать беглецов от закона и совершала облавы на идущих против местных законов предпринимателей. Однако доверять Сынам Солнца она никогда бы в жизни не собиралась. Немного фанатики, немного разбойники – они не вызывали доверие у свободолюбивой наёмницы.

Пару часов в порту было достаточно, чтобы узнать, что некий Филипп пытался найти корабль, идущий на Далёкий Запад. В страны, где помпезные короли сменяли друг друга каждый год, где вина лились реками, а петухи также воспевали зарю как на её родной земле. Запутанная история становилась куда круче. Наёмница не могла понять – ждали ли кого-то Цветослав? Или же ему оставалось только укрываться в борделе, покуда все отказались плыть с ним вдаль? Доставить беглеца, за головой которого явно кто-то придёт, - дело очень рисковое и не стоит того.

Варнас уже не волновали обстоятельства нахождения Цветослава в городе, сколь азарт застиг её глаза. Всё, в чём она нуждалась, томясь от хищнического инстинкта, - голова Цветослава как трофей, ну и, само собой, важнейшие для князя документы. Если те он ещё не успел сплавить или потерял в Рандербурге. Во втором случае у князя и всей его свиты начались бы нешуточные проблемы.

Бордель, где, по словам дражайшей подруги, остановился бывший советник, находился в бандитской части Рандербурга, куда облавы храмовники совершали достаточно редко, обходясь лишь сбором дани с «честных» горожан и ограничиваясь лишь громкими бахвальными замечаниями. Убийства, воровство, ростовщичество и продажа нелегальных предметов цвели в этом забытом Солнебогом местом. В хорошую погоду на улице слышно было молитвы своему богу от бездомных попрошаек, вой молодых девиц, давно лишившихся в подворотнях своей целомудренности, отдававшихся за гроши или же вовсе ни за что в узких переулках грязным матросам с цингой и бандюганам беззубым, да тем же рыцарям ордена. На прилавках можно было найти редкие артефакты, травы-дурманы, зелья очарований и различные яды, деликатесы и различное оружие, редко видимое в Вотчине, Вильне или же Нордфалии с Соланией на пару взятых. Конечно же тограши самые ценные товары продавали редким и очень настырным и не менее важным покупателям. По прошествии годов Варнас заделалась одной из них. Карманники также уверенно работали на себя и свои семьи, но, что было удивительно, они в основном якшались в порту и богатых районах, сбывая награбленное уже на этом злосчастном рынке. За неимением покупателей из-за непогоды, фактически все ларьки были прикрыты. Сквозь стену дождя было видно огни кабаков, и неподалеку слышен был звон металла и шипение стали. Что-что, а вот оружие в Рандербурге делали не хуже чем в Вильне. Обходилось дешевле, да и куда интереснее, если, конечно, стоило доплатить за редкие материалы, а если ты и сам напросился их раздобыть, то кузнецу только было в радость! Стоило поднять голову – лишь капли били по щекам, да и неба за высокими домами, среди которых пестрили фонарями бордели и украшали унылые улицы своими разрисованными стенами.