– Мы же тебе помогли!

Неизвестно, в каком по счёту сне Карим, наклоняясь к корзинке, почувствовал, что движения даются ему тяжело. Вид руки, протянутой к корзинке, испугал его – это была рука старика. Карим в ужасе стал ощупывать и оглядывать себя со всех сторон. Он обнаружил длинную седую бороду, но, самое главное, он почувствовал физические изменения. При движениях суставы отдавали болью, в груди появилась одышка, сердце билось неровно и все тело было тяжелым.

– Вот я уже и старик, – обреченно подумал он.

Ноги не держали его. Ему захотелось сесть, но Карим понял, что если он сядет на землю, то без посторонней помощи ему уже не подняться – так и остался стоять, не сдерживая горячих слез, которые потекли по его щекам. Он смотрел на свои дрожащие пальцы, видел старческую кожу со множеством темно-коричневых пятен. Дотронулся подушечками пальцев до лица – оно было сухим и сморщенным, словно сушёное яблоко. Слабость и апатия охватили Карима.

– Вот я уже и прожил жизнь, сам не зная, как. Но прожил. У меня, наверняка, были жена, дети и даже внуки. Были дом и сад – такие, какими я себе всегда представлял. Н-да! Все это уже было, а я и не помню. Но почему-то мне и не горько… – старик махнул рукой. – Какая разница?! Ведь все это в прошлом…

Он равнодушно смотрел на корзинку, стоящую перед ним, и впервые за все это время, не дотронулся до неё, закрыл глаза и представил себе свою прожитую жизнь:

– Я, наверное, купил себе тот самый автомобиль… Ведь я так хотел. Наверняка, купил! И, наверное, женился на Ясмин. Да-да! Так все это должно быть… И выучился! Да! Я определенно закончил университет. И мой отец гордился мной. Все это было! И у меня была прекрасная работа. И я достиг там успеха. Владимир ведь говорил, что моя профессия приведет к успеху. У меня была прекрасная жизнь! Да! Определенно, была…

Карим задремал, сидя на земле. Когда он открывал глаза, то видел перед собой странные предметы, но не понимал их значение. Взяв в руку что-то круглое, он чувствовал приятный запах – еда. А как это называется, он не мог вспомнить.

– Круглое, красное, съедобное, – размышлял он, – я сказал «круглое». А что такое круглое?

И его снова тянуло в сон. Во сне он видел девушку, растерянную и расстроенную, спрашивающую его о браслете. Он видел себя, стоящего за прилавком с сухофруктами, крепко сжимающего браслет в заведенных за спину руках. Иностранка смотрела на него просящими глазами, и он чувствовал, как ему становится жарко от собственной лжи:

– Нет! Ничего не находил. Я целый день по эту сторону стою. А вы финики купите! Они любое горе залечат! Возьмите один! Попробуйте! Такая сладость!

Девушка качала головой и снова наклонялась к земле в поисках потерянного украшения. Рядом с ней стоял спутник, который уговаривал:

– Брось ты это! Мы уже опаздываем. Идем же! Я куплю тебе новый!

Слушая их, Карим улыбался и его переставала мучить совесть.

– У этой девушки дорогая сумка. Так что не обеднеют. Зато Ясмин обрадуется, когда я ей подарю браслет. А эта раскосая богачка сама виновата! Растяпа! В следующий раз будет внимательнее!

Иностранцы ушли, а Карим расслабился, представляя себе, как он преподнесет подарок и что скажет.

– Я подарю только с одной подвеской, с пирамидкой. А скажу вот так: «Ясмин, когда мы поженимся, мы поедем в свадебное путешествие в Каир».

Он улыбнулся – туда попасть проще всего: там живёт сестра матери

– Другие подвески буду дарить по праздникам. Следующей будет Эйфелева башня. Ясмин всегда хотела Париж посмотреть, – сердце его теплело от таких мечтаний.

Картина зарябила и её место заняла другая. Белое нещадное солнце заливало ярким светом базарную площадь. Карим стоит за прилавком. Перед ним – толстый мужчина спрашивает о портмоне:

– Сам виноват, раззява! Где оставил? И не помню! Меня отвлекли. Я ведь у вас курагу покупал. Не у вас оставил?

– Нет, не видел! Сожалею, – врёт Карим, качая головой и разводя руками.

Когда мужчина ушёл, Карим достал портмоне из своей сумки, вынул бумажные купюры, вытряхнул мелочь… Затем отошёл, чтобы выбросить бумажник в урну для мусора.

Карим подозвал своего братишку, дал тому бумажный доллар и попросил подсказать господину, где находится портмоне. Азиз сел на камни, прислонившись к стене и вытянув длинные ноги в проход, по которому сновали люди, сделал вид, что играет в своем смартфоне. Брань торговцев и покупателей привлекла внимание и иностранца. Когда глаза их встретились, Азиз закричал:

– Господин хороший, хотите я вам покажу, где самые лучшие сувениры этого базара? Сам ни доллара не возьму. А качество и цена приятно удивят вас!

– Да, у меня денег нет! Я портмоне потерял, – отвечал толстяк, хмуря брови от постоянного, надоедливого зазывания продавцов.

– Эва, портмоне! Кому нужен ваш портмоне? Умный воришка деньги возьмет, а бумажник в мусорку выкинет. Вон там урна, видите? – пацан махнул рукой в сторону синей металлической ёмкости. – Там посмотрите!

Мужчина действительно обнаружил свой кошелек в урне и снова нахмурился, подозревая пацана в воровстве. Но раскрыв портмоне и увидев в нём свой паспорт и карточки, облегченно вздохнул, что хорошо отделался, обернулся к мальчишке поблагодарил:

– Спасибо, друг! Хорошо, что документы на месте. А деньги пропали – ерунда! Не так уж и много было! Извини, что отблагодарить тебя не получится. Денег-то нет, – он развёл руками, почесывая лысую голову, – неудобно даже!

– А вы, – улыбался во весь белозубый рот пацан, – как домой соберетесь, еще раз к нам на базар загляните. Наши сухофрукты купите, тем и отблагодарите. У моего отца самые вкусные финики на всем базаре! Вон там наше место. – Азиз махнул рукой в сторону своего прилавка.

– Обязательно! Мне ведь дочке сувениры купить надо, – кивнул головой турист.

– Сувениры? Так это к моему дяде. Они там самые лучшие! Пойдёмте! Я вам покажу, где, – Азиз проворно вскочил и услужливо проводил иностранца, который втайне был рад, что в портмоне не осталось ни одной монеты.

Карим открыл бесцветные глаза. Они слезились. Он поморгал. Глядя на корзинку, наполовину заполненную различными вещичками, его посетила последняя разумная мысль:

– Все эти вещи я украл! Портмоне и золотой браслет присвоил. Тоже воровство! Мог ведь отдать, но не отдал. Значит, я вор?!

В голове появился туман. Думать стало тяжело. Старик потряс головой, пытаясь сбросить пелену. Новая мысль рождалась в липком тумане, похожем на мёд, она становилась вязкой и её затягивало в трясину. Старик прошамкал губами и прошепелявил:

– Но что такое воровство? Я и не знаю. Во-овтсво! Во-ство, – язык стал спотыкаться, слово не хотел произносить правильно. Слово, упав в мед, копошилось, а каждый звук, словно проваливался в густую вязкость. Вот уже «р» утопла. Он понял, что забыл, как произносится всё слово. Попытался снова:

– Во-ство. Во-во-ство. Да! Во-ов-ство! Но что это означает?

Владимир Царёв, прибыв в город Беэр-Шева, остановился в гостинице на неделю. У Лизы возникло ощущение, что он не знает, куда идти дальше. Словно магическая связь с Господом прервалась. Владимир перестал есть, все время проводил в молитвах. Если выходил из своей комнаты, то был раздражительным и ни с кем не разговаривал. Однажды вечером, стоя у окна, русский неожиданно впал в ступор. Он стал раскачиваться из стороны в сторону. Лиза отвернулась – такие превращения Владимира в маятник вызывали у неё тошноту. Спустя продолжительное время он весело сказал:

– Друзья мои! Наш путь лежит к морю через пустыню. Искупаться, правда, не получится. Дела, дорогие мои, превыше всего! Теперь спать! Завтра снова в путь!

Но на завтра он велел своим спутникам оставаться в гостинице, а сам исчез на целый день. Появился поздно вечером и пригласил Лизу и Карима в ресторан. Там он стал заказывать такое огромное количество еды, что официант вежливо поинтересовался: