– Какой вид оплаты вы выберите?

Владимир, откинувшись на стуле, криво усмехнулся, а потом вкрадчивым голосом переспросил:

– Вы что-то сказали о деньгах? Это вы мне должны, дорогой! Полтора года назад, солнечным мартовским днем, с вами что-то произошло… Комната трехзвездочного отеля, номер тридцать пять… Продолжать?

Лицо толстяка стало желтеть, приобретая восковой цвет. Он тяжело задышал, промычал что-то и замотал головой из стороны в сторону.

А Владимир улыбнулся и дружелюбно сказал:

– Да-да, дорогой мой! Вот и искупите грешки свои – издайте бесплатно.

Неожиданно Владимир хлопнул себя по лбу и воскликнул:

– Ах! Чуть не забыл! Вот ещё пара адресов, куда нужно будет отправить книги. А здесь количество, – заказчик стал быстро писать.

Леви с тоской смотрел, как из-под шариковой ручки на листе бумаги появляются названия городов России, Европы и Америки. Сердце сжималось при подсчете предстоящих расходов.

– Оставшуюся часть привезёшь мне. Позвони мне, и я скажу, куда, – Владимир сунул клочок бумаги в руки Леви и вышел, не оглянувшись.

Владелец типографии стал считать, во сколько шекелей обойдется ему эта благотворительность, и задумался, стоит ли «та история» этих денег или нет. Подумал-подумал и решил – стоила. Пахла она не только разводом, но и тюремной решеткой.

На следующий день Владимир, проснувшись в своём номере, долго разговаривал по телефону, затем упаковывал чемоданы, чтобы переслать их в Россию. В назначенное время он встретился с Каримом и Лизой, которые ждали его на ступеньках гостиницы. Рядом лежали рюкзаки: два достаточно объёмных и один небольшой. Владимир подал руку девушке, похлопал по плечу Карима и весело произнёс:

– А теперь, друзья, на юг! На юг! Нас ждут дела!

Илия проснулся от кашля. Перевернулся на бок, стараясь сдержать клокочущие звуки в гортани. Ежесекундно сглатывая, он заморгал полными слез глазами. Потом поднялся, натянул длинный старый халат и вышел из комнаты. Дрожащими руками нащупал вязанную шапчонку и, стараясь не шуметь, открыл дверь во двор. Немного постояв, с удовольствием вздыхая свежий воздух, решился выйти на дорогу, но внезапно остановился от пронзительной боли в коленках. Старик нахмурился, сжал губы, ожидая, когда приступ немного утихнет.

Подул ветер, концы халата затрепетали, и Илия, дрожа всем телом, решил вернуться обратно – больные колени нуждались в тепле. Но вспомнив храп своей старухи и спертый воздух в комнате, чертыхнулся и всё-таки продолжил путь, превозмогая ноющую боль. Дрожащими руками он нащупал легкий, но теплый плед, накинул его на плечи, взял в руку палку и медленно засеменил к воротам. Возле стены, у дороги, стоял пластиковой стул, в который старик уселся, плотно запаковав себя в шерстяной платок.

Илия жил в Израиле давно, как и вся его семья –арабов-христиан. Многие из его родственников эмигрировали в Соединённые Штаты Америки по причине «религиозной нетерпимости». Они и его звали с собой, но старик хотел умереть на земле своих предков. Он любил свой дом и чахлый сад, любил по ночам сидеть на своем стуле и смотреть на звездное небо. Звёзды были живые, они светились, подмигивали, рассказывали ему истории.

– А там, в Америке, что? Каменные высокие коробки, нашпигованные электроникой, поделённые на комнатушки? Нет-нет! – он покачал головой. – Это пусть дети сами потом решают.

Через родную деревню Илии проходила дорога в Вифлеем. Старик часто сидел и смотрел на проезжающие арабские автобусы с туристами. Дальше к югу начинались контрольно-пропускные пункты, вдоль дороги сновали военные, часто в деревню привозили нарушителей-христиан, которые хотели увидеть место рождения Иисуса, но плутали и попадали на палестинские территории. Илия и сам не понимал, где он живет: ещё в Израиле или уже в Палестине.

– В этом безбожном мире люди отгораживаются высокими бетонными стенами и грызутся за каждый сантиметр земли. Что это за мир такой?! – произнес старик, глубоко вздохнул, опустил подбородок на палку и поднял взгляд на дорогу, ведущую в Иерусалим.

Шоссе было освещено красным сиянием луны. Старик посмотрел на небо и поразился цвету небесного светила. Багровый круглый глаз смотрел на него со звёздного неба. Будучи суеверным, старик перекрестился и вдруг заметил, как вдали двигаются три маленькие точки. Приглядевшись, Илия разглядел людей. Подслеповато прищурившись, он не сводил глаз с дороги и, когда путешественники подошли ближе, с любопытством разглядывал их.

Эта была странная троица. Худой, нескладный, небритый мужчина, облачённый во все белое, шёл впереди. За ним следовала худенькая девушка, совсем ребёнок, со светлыми вьющимися волосами, в длинной рубашке и джинсах. Замыкал шествие молодой человек. У каждого за спиной был рюкзак.

Араб охнул, когда увидел лицо мужчины, как только тот приблизился к нему. Вместо глаз на лице были кровавые раны. Неожиданно они изменили цвет: потемнели. Их чернота стала затягивать, как в воронку. Мгновение – и Илию засосало! Он оказался в кромешной темноте, где не было ни звука, ни крупинки света. Лишь полная гнетущая тишина, нарушаемая хриплым дыханием и биением сердца. Он попытался закричать, но не смог. Чернота была вязкая, она забивала рот и не давала пошевелиться. В момент, когда старик подумал, что сейчас задохнётся, его вышвырнуло обратно. Мужчина без глаз равнодушно отвернулся и проследовал дальше. Его спутники даже не посмотрели в сторону старика, схватившегося за сердце.

Странники удалились, а старик, держа руку на груди и тяжело дыша, испуганно смотрел им вслед. Внезапно его отвлёк легкий шум. Он увидел на дороге двух сцепившихся скорпионов.

– Ой, нехорошо-то как! – Илия покачал головой. – Кровавая луна, дерущиеся скорпионы – это плохие знаки. И этот странный человек… Быть беде! Быть беде…

– Бог выбрал Авраама не потому, что он был евреем, а потому что среди всех живущих на земле людей он был самым благочестивым в делах и помыслах своих, – Владимир начал говорить совершенно неожиданно.

Лиза с Каримом переглянулись. Переждав зной в палатках, они продолжали свой путь по пустынной местности. Владимир свернул с ровной дороги, словно желая усложнить их путешествие: приходилось то спускаться с холмов, то подниматься на них.

На высокой точке он остановился и, несколько минут молча любуясь окружающим пейзажем, сказал:

– Мне в голову пришла мысль: жаль, что Бог не искал среди индейцев. Представьте нас в венцах из орлиных перьев. Красотень-то какая!

Внезапно Владимир скривил лицо и противно захихикал, а потом запрыгал на одной ноге вокруг себя, словно юродивый. Такой внезапный переход привёл молодых людей в изумление. Лизе пришла в голову мысль:

– А что, если он просто умалишённый, а не посланник Божий?

В городе Вифлееме, на контрольно-пропускном пункте, без проверки документов их свободно пропустили на территорию Палестины. В святом для многих конфессий месте они не задержались, лишь запаслись водой и отправились дальше.

К вечеру путешественники достигли селения Неве-Даниэль, в котором проживало много русскоязычного населения. Прослышав, что на главной площади в кафе ужинает знаменитый русский, любопытные повалили поглазеть на него.

Царев сидел за маленьким круглым столиком вместе со своими спутниками и что-то громко говорил им. Лиза, расположившаяся по его правую руку, выглядела очень усталой. Она без каких-либо эмоций на симпатичном личике, смотрела в свою тарелку, а Карим внимательно слушал оратора.

Зеваки близко подошли к ним и включили на запись мобильные телефоны. Владимир замолчал, проглотил кусок рыбы и медленно повернулся к ним – люди в ужасе отступили. Владимир не надевал очки с темными стеклами и не вставил искусственные глаза, потому вид красных впадин, окруженных дряблой кожей, вызывал отвращение. Верхние складки век свободно болтались, нижние – гармошкой собрались в области скул. Эти две впадины на лице человека жили своей жизнью, дрожали, надувались, шевелились, вызывая ужас и брезгливость окружающих. Жители поспешили отвести глаза.