Ну что ж, сам напросился, подумал Виталий.

– Я… выполняю волю Светланы. Она… перед смертью… попросила только одно. Три раза в год ходить к Эдику. И слушать, что он говорит… Двадцать шестого января – в день её рождения, двадцать третьего мая – в мой, и двадцатого сентября – в день нашей свадьбы…

Конечно, Лера знала Светлану – здоровались на лестничной клетке. И всё.

– А-а… – только и смогла сказать Лера.

Они опять помолчали. Виталий медленно пил вино, Лера лишь вертела бокал в руках. Виталий понял, что Лера отчаялась быть ведущей в их беседе.

– А как у тебя дела?

– Какие дела? Тебе рассказать о моей работе?

В её голосе чувствовалось ехидство и некоторое облегчение – не только она может задавать нелепые вопросы.

– Ну, – неуверенно произнёс Виталий, – вообще-то меня интересует скорее перспектива.

– А почему только перспектива? Почему нельзя поговорить о моей работе?

– Ну, если ты хочешь…

– Струсил? Сам спросил – и сам же струсил? – не унималась Лера.

– Хорошо, расскажи мне о твоей работе. Это вообще работа?

– А почему нет? Почему гадалкой работать можно, а «озорной медсестрой» – нельзя?

– Действительно… – задумался Виталий. – И впрямь…

– Вот что мы, кроме добра, приносим людям?

Чувствовалось, что Лера была, что называется, «в теме». Даже её глаза, вначале отстранённые, теперь ожили.

– Ну, я же сказал, что ты – эксперт…

– Вот! И люди это ценят! Всегда ценили и всегда будут ценить! А всякие козлы… Господи!

Лера сунула в рот большой кусок и стала энергично жевать. Виталий опять наполнил свой бокал и посмотрел на Лерин, который та едва пригубила.

– Может, тебе чаю?

– Лучше воды. Из бутылки.

Вода у Виталия была. По привычке покупал «для гостей». Хотя сам он не ощущал особой разницы между бутилированной и водопроводной. Он наполнил водой ещё один бокал и поставил перед Лерой. Лера сделала сразу несколько глотков.

– Мужики, конечно, «козлы», – сказал Виталий – из такта, чтобы Лера не пила в тишине.

– Да, знаешь, даже не это обидно. Бабы тоже… разные бывают. А обидно, что за тебя решают. Моё тело! Что хочу, то с ним и делаю! А они – бесплатно какой-нибудь сволочи «давай», а за деньги хорошему человеку – нельзя! Ну, может, он старый или стеснительный! Может, у него жена… больная.

Лера посмотрела на Виталия и виновато отхлебнула из бокала с водой.

– Зря ты меня пригласил. Что-то я всё «ляпаю» и «ляпаю».

– Не бери в голову. Сам пригласил – сам и виноват.

Виталий долго смотрел сквозь Леру, потом сфокусировал взгляд на ней.

– А как ты сюда попала, в смысле в Москву?

– Да… в общем, из-за «мужиков-сволочей»… опять же. Училась в педагогическом на математика. Потом завод в нашем городе обанкротили. Отец запил… Вот мы, женщины, если трудно, идём торговать на базар… или собой. А мужики – пьют! Им плохо, видите ли. Мама торговлей только на себя могла заработать – городок маленький. А я в другом городе. Приехала сюда, к Виктору Палычу, он наш, с Урала. Стала за ним ухаживать. Расписаться он настоял… После смерти оставил только квартиру…

– Вот видишь, – заметил Виталий.

– А что «видишь»? Он же в последние годы даже до туалета доходить не успевал… Стирка, вонь… Хорошо – не паралич, а паркинсонизм. А то бы ещё и массаж, как у моих знакомых. По форуму… В общем, за всё заплачено…

Они помолчали. Лера встала, подошла к столешнице, налила воды в бокал из бутыли и вернулась на своё место. Виталий чувствовал, что начал хмелеть.

– А почему ты не продашь квартиру?

– Из принципа. Я живу в Москве. У меня есть жильё. И работа!

Лера с вызовом посмотрела в глаза Виталия.

– А что это мы всё обо мне? Ты же меня пригласил.

– По привычке, наверное. Я ведь «Пожиратель проблем». Чужих.

– Да уж, мои проблемы – не для тебя. Ты ведь не сделаешь так, чтобы я… и мои «коллеги»… нормально работали. Как индивидуальные предприниматели, к примеру… Вот у тебя нет никаких проблем. Работа – как отдых. Порхаешь…

Виталий удивился. Сегодня он уже слышал нечто подобное.

– Я что, так выгляжу?

Лера грустно улыбнулась.

– Туалет у тебя там же, где у меня?

Она подошла к сумочке, достала смартфон и скрылась в туалете. Через некоторое время она вышла и сказала:

– Мне пора.

– Сколько я тебе должен? – спросил Виталий.

– Нисколько. Это мой подарок. Ей…

По жёсткому взгляду Леры Виталий понял, что отказываться не следует.

– Хорошо. Спасибо. Тебя проводить?

– Не надо.

Лера обула сапоги и вышла, также как и вошла, с шубкой и сумочкой в руках.

«… – А ведь ты не рассказал дочери всю правду, Айгок.

Старый Вождь Аппын, согнувшись в пояснице, обеими руками опирался на палку. Рядом с ним лежал Авахли, чёрный пёс, по виду такой же старый, как сам вождь. Тот продолжал:

– Тала – добрая девушка. Она бы, пожалуй, ослушалась тебя, несмотря ни на что.

– Правда – как искра. Молодые – как сухая трава. Они вспыхнут, даже не поняв, в чём дело. И сгорят без пользы…

– Из-за тебя Тына ушла из Вэемлена. Не говоря о том, КАК она ушла. И, похоже, правда ушла вместе с ней. А ведь трещины лжи – это пути злых духов. Каких духов ты призываешь, Айгок?

– Духи, которых я призываю, до сих пор хранили Вэемлен.

Аппын отметил про себя, что шаман старается не обращаться к нему, чтобы не называть его по имени. И не добавлять к имени слово “вождь”.

– До сих пор. Но трещины ширятся. Я вижу – Порядок может разрушиться.

– Порядок, в котором ты – Вождь, Аппын. А твой сын – Будущий Вождь.

– Опять неправда, Айгок. Ты меня знаешь много лет. И хорошо понимаешь, ЧТО я хочу сказать. Я говорю о Порядке, в котором ты либо вождь, либо шаман. Либо богатый оленями чавчувен. Но не всё сразу.

– Ага, вот ты уже и позавидовал мне!

– Айгок, любой бат опрокинется, если все навалятся на одну сторону.

– Смотря кто будет держать шест!

– ТЕБЕ хочется подержать шест, Айгок?

– Ну, не твоему же сынку, который не может сладить с одной девчонкой!

– А вспомни, как ты “сладил” с Тыной! И к чему это привело!

Шаман в бешенстве приблизился к вождю. Авахли насторожённо поднял голову.

– Пока это ни к чему не привело, Аппын, с чем бы я не справился!

– Пока ещё ты можешь бить в свой бубен…

– Я могу! И ещё долго смогу! А тебе что осталось? Бить своей палкой по дереву? Вон идёт твой никчёмный сын! Что-то мне не верится, что он будет вождём!

Айгок решительно зашагал к селению. К отцу со стороны реки, откуда раздавался стук тесла, поднимался Опал. Видимо, он увидел на краю увала знакомую полусогнутую фигуру отца, опирающуюся на длинную палку.

Аппын старался поймать какую-то мысль. Он даже закрыл глаза, чтобы не отвлекаться на приближающегося сына. Но, как только сын обратился к нему, мысль встала на своё место.

– Чего он от тебя хотел, отец?

Хитрый шаман начал свою игру. Он подстерегал старого вождя. “Молодые – как сухая трава”. Твои мысли торчат как плавник косатки, Айгок!

Аппын улыбнулся. Несмотря на старость, все его мысли рождались своевременно и никуда не разбредались…»

Доставка продуктов в Вэемлен – не то же самое, что в городские магазины. Кое-чего просто не было в таком количестве. Кое-что будет доложено в последний момент перед отправкой. Надлежало проверить все сроки годности, чтобы к началу навигации они были ещё приемлемы. В середине мая, когда море очистится ото льдов, первое же судно выгрузит продукты в устье Вэемлена, забрав взамен мясо оленей. В конце навигации, перед октябрьскими штормами, то же судно снова придёт – теперь уже за рыбой и икрой, и доставит новый груз – для долгой зимы…

Немолодой товаровед «партнёров» посоветовал Пойгну не путаться под ногами и отправиться куда-нибудь… вот, к примеру, в Москву. На несколько дней, благо билет туда и обратно в это время года почти ничего не стоил. «Посмотри столицу, – говорил он, – сходи… в цирк. Или в Алмазный фонд. Чтобы не дичал».