Я зашёл в болото по грудь. Дно очень мягкое. Слишком мягкое. Стало не по себе. Остановился перевести дух и начал медленно погружаться. С испугу засуетился, рванул сначала вперёд, потом назад, поднял руки вверх – как сдающийся солдат.
–Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко, – запел вспомнившуюся вдруг песню, – не будь ко мне жестоко, жестоко не будь, – опустил руки, и начал разгребать плавающие передо мной куски торфа. – От чистого истока в прекрасное далёко, в прекрасное далёко я начинаю путь, – со всей силы двинулся вперёд. – Слышу голос из прекрасного далёко, он зовёт меня в чудесные края, слышу голос, голос спрашивает строго – а сегодня что для завтра сделал я?
«Что я сделал вообще? Что же я наделал?» – пронеслось в мыслях, когда неожиданно провалился в трясину с головой.
–Врёшь не возмёшь!!! – вынырнув, заорал во всю глотку. – Дырку тебе от бублика, болото! – нащупал грунт под ногами, и выбрался на место помельче.
–Что наделал… Что сделал? – спрашивал я себя, отчаянно вглядываясь в ту сторону, где, как мне казалось, должна была быть деревня. – Много чего сделал. Даже очень много! – вытер рукой грязь с лица. – Пятьдесят лет не зря прожил.
«Много, но ведь можно и больше, – подумалось. – Надо двигаться, а то засосёт!»
Многих уже засосало. Теряя рассудок от обездвиживания и сероводорода, некоторые из них утверждают, что Россия САМА виновата в том, что за последние годы на её окраине выросло целое поколение людей, не считающих себя русскими. Что же это получается: на окраине нет таких как я – пятидесятилетних состоявшихся господ, которые понимают, что русские, это великоросы, малоросы и белоросы? Они то почему молчат? Что они сделали вчера для сегодня? Отходили ремнём свою зарвавшуюся, сопливую молодятину? По сусалам своим молокососам-нигилистам надавали? Кто на окраине отцы и кто их дети? Кто в доме хозяин? Или окраинским пятидесятилетним господам тоже почудилось, что они не русские?
Не русские? Это всё равно что поляки из Малопольши решат в своём Кракове, что они больше не поляки, а ребята с окраины: моя хата с краю, ничего не знаю, не поляки мы и точка, а то, что поголовно на польском говорим и Краков, это одна из исторических польских столиц, это не важно, не братья вы нам, поляки, мы краки, а наши предки – древние раки и кожемяки!
Жители бывшей рязанской окраины и прочих бывших русских окраин-украин тоже не русские? И князь Владимир не русский? И «Слово о полку Игореве» исправить надо? Почему исправить? Ну как же! Там же автор написал:
Стонет, братья, Киев над горою,
Тяжела Чернигову напасть,
И печаль обильною рекою
По селеньям русским разлилась.
Это текст в обработке Николая Алексеевича Заболоцкого. А вот оригинал:
А въстона бо, братие, Киевъ тугою,
а Черниговъ напастьми.
Тоска разлияся по Руской земли;
печаль жирна тече средь земли Рускыи.
Может и Днепр не русский? Откуда же она, Дана-апр, «глубокая вода» по-скифски, притекает на русскую окраину? Она же из России проистекает, российское имеет начало «глубокая вода». Через мой родной Смоленск течёт Днепр! Может окраинским добрым молодцам Днепр взять и запретить, раз он русский, а они не русские?
Русский Днепр, братцы, русский, и то что он течёт по земле и Великой Руси, и Белой, и Малой очень символично. А то, что ВСЯ история окраины, нынешнего постсоветского химеричного государства-сосунка, ПОЛНОСТЬЮ совпадает с МАЛОЙ частью истории России означает только одно – окраина, нынешнее постсоветское химеричное государство-сосунок, бывшая УкрССР, есть часть России. Как и ВСЕ остальные русские окраины разных времён – со всеми генотипами и наречиями включительно.
Русские вы, окраинцы, русские, а то, что на западе с поляками смешались: речью, кухней, кровью и даже гимном – потомками польских же родов придуманным – так это не грех: и на Белой Руси русские с поляками, а за одно и с варягами, и прочими прибалтами, смешались. Всё это нормально: на окраинах, пограничьях, все со всеми смешиваются, такова природа. Главное никогда не забывать кто ты есть, чтобы однажды этого не решили за тебя другие – не обязательно здравые и дружелюбные.
«Проблема» в русской речи – «на» окраине или «в» окраине – вообще мне не понятна. «На» границе или «в» границе»? Ответ очевиден. Впрочем, как верно подмечено, спорить с дураком, всё равно что играть в шахматы с курицой: она расбросает все фигуры, нагадит на доску, поцарапает её и побежит рассказывать, как она победила.
Вспомнился тематический анекдот: супруги Сидоровы прекрасно провели летний отпуск: он – на Лене, она – под Владимиром. Ну, смешно же, ей-богу! Пример наших «на», «в», «под» для необразованных «господ». Что думаете, Иван Сергеевич? Верно, верно: велик и могуч, правдив и свободен!
Впрочем засосало не только жителей окраины. «Побеги из России» знакомы мне и с более ранних времён.
Единственным моим кавказским приятелем в Доме аспиранта и стажёра МГУ был грузин по имени Заза. Симпатичный, филигранный парень, женатый, отец сына. Когда Грузинская ССР решилась на побег, в комнате, в которой жил мой кавказский товарищь я увидел новоиспечённый грузинский флажок (ну это же иерусалимский крест!) бодро торчаший из временно пустующего гранёного стакана. Заза радовался побегу Грузии и считал, что это правильно. Ну, ему, грузину, виднее.
Вскоре он развёлся и погрустнел. Я как-то спросил его почему он не в Грузии, за побег которой он так ратовал, и что он делает в Москве? В ответ услышал: «А что же мне там делать? Ни работы, ни перспектив, и пахнет войной». Беги, Заза, беги!..
Превозмогая праздность, вакуум,
Золотострастие так многих
Своих сынов и дочерей,
Живёшь, о, Грузия, прекрасной
Бессмертной песнею своей!
И Я – далёкий и опасный,
Я – громогласный, страшный – Я
Летаю ласточкою в Небе,
Когда поёшь Ты, Грузия!
Темнеет. Ползу через топи. Тяжело. Страшно.
–Князь Всеволод Большое Гнездо, созывай своё войско, пусть оно вместо Дона вычерпает шеломами это проклятое болото! Шеломами его к чёртовой матери!
Почему назвал болото проклятым? Оно же мне так нравилось утром. Может всё наоборот – это я проклятый? Ни на что не гожусь? Что я сделал в своей жизни? Много. Но ведь можно и больше! Хотя бы брать с собой в лес запасные очки, приёмник ГЛОНАСС! Где моя мобильная спутниковая система? Где мой третий глаз? Атрофировался, рассосался где-то между Перестройкой и счастливым детством, между стройбатом и университетом, между самогоном и Мускатом белым Красного Камня.
Представляя себе слегка охлаждённую бутылку Муската белого Красного Камня стоящую на белоснежной, кружевной скатерти стола перенесённого из душного салона на открытую веранду окруженную кипарисами и олеандрами, веранду утопающую в пении цикад и лучах вечернего солнца, я возвращался в тайгу.
«Не выйду сегодня, – думал, тяжело передвигая ноги. – Лучше передохнуть, переночевать в лесу. Утро вечера мудренее».
На берегу меня встретили комары.
–Ну вот, первое комарьё в этом сезоне, – с недовольством констатировал, осматривая себя: мокрого и грязного с головы до пят.
Комары любят первую и третью группу крови. У меня вторая, но это не спасало: бродя по болоту я разогрелся, вспотел, у меня поднялась температура, а в выдыхаемом воздухе увеличилось содержание углекислого газа. Я сам чувствовал свой запах, а уж для комаров был «виден» на десятки метров.
В девяносто первом, во время прохождения летней полевой практики по ботанике и зологии на первом курсе Демидовского университета, в который я поступил сразу после ухода из МГУ, мне довелось ближе чем обычно познакомиться с комарами и многое о них узнать. Дело не в том, что там их было больше, чем в других районах верхней Волги, просто до того времени я не уделял внимания их систематике, а во время полевой практики нам дали задание установить видовой состав комаров в районе нашего проживания. За это взялся колега с редким ныне именем – Ярослав. В разное время дня и ночи, жертвуя собственной кожей и кровью, он мужественно ловил в пробирки кусающих его комаров, исследовав таким образом не только видовой состав, но и суточную активность надоедливых кровососов. Видов было довольно много, но в память врезалось одно название – кусака мучитель.
