Литмир - Электронная Библиотека

Опять вспомнился «Юный натуралист» и фельетоны Гудкова. Как у него всё просто! Читай себе следы да иди по ним. Рад бы почитать, да не вижу следов!

Подвели вы меня, глаза. Когда же вы так ослабли? Как это случилось? Почему?

Почему, почему – что, тут Клуб Почемучек, что ли?

Не стыдитесь, глаза, нет здесь вашей вины, я сам себя подвёл. Боже мой! Дорогой мой Боже, сколько раз я сам себя подводил! Сколько сделал такого, за что до сих пор стыдно!

«К чему это? Зачем пришло в голову?» – подумал я, уже не слыша снегирей и не видя ничего вокруг: воспоминания обрушились на меня камнепадом.

Стыдно за то, что несколько раз кассир выдал сдачу больше, чем надо, а я, видя это, ничего не сказал. Даже радовался. Позднее бывало по другому: не раз обращал внимание продавца или кассира на то, что сдача слишком велика, но прошлая гнилая радость не забылась, не стёрлась, не смылась!

Стыдно, что в своём животном подростковом неразумии заставлял нервничать своих учителей – академических учёных.

Стыдно, что бывая в доме Трофима Комова и его супруги в городе Воронеже, встречаясь у них с моей мамой и братом, которые «вытаскивали» меня на несколько часов из стройбата, не уделил должного внимания рассказам хозяев – фронтовиков, родителей коллеги моего отца. Они открыли передо мной все свои военные фото-альбомы и многие свои воспоминания, а я не смог должным образом этого оценить.

Стыдно, что вместо того, чтобы как следует учиться в Московском Университете, в который я поступил сразу после освобождения из «армии», я весь первый курс пробренчал на гитаре, охотно распивая вино-водочные изделия в обществе легкомысленных барышень, которые, чтобы «догнаться», пили даже одеколон. В результате – проваленная сессия и отчисление.

Стыдно, что верил в Ельцина.

Стыдно, что с гитарой на перевес, моей сверкающей питерской «Музой», рванул за длинным рублём во все эти встрепенувшиеся «Гнёзда глухарей».

Стыдно, что окунулся в мир «серой» торговли и занялся перепродажей всего и вся, соря шальными деньгами.

Стыдно за наглость, с которой в те проклятые девяностые курил сигары в московских и петербургских такси.

Стыдно, что расхаживал в шёлковых рубашках, когда пожилым соотечественникам не хватало денег на еду.

Стыдно, что проводил время в обществе всякой нечести, сидел с ней за одним столом, вместо того, чтобы встать, развернуться и уйти. В оправдание могу сказать: «Не мы таки, жисть така», – и это будет правильно, но всё равно стыдно!!!

Стыдно, что ради длинного рубля готов был стать даже агентом Гербалайф! Как стыдно делать что-то только для денег!

Стыдно, что после каждого случая с перебором алкоголя обещаю себе, что это в последний раз, но обещания не сдерживаю. Стыдно постоянно себя обманывать!

Как стыдно, как стыдно, как стыдно!!!

Стыдно, что не сделал НИЧЕГО, чтобы родное Русское Семиречье осталось в России. И чтобы Бишкек, Ташкент, Душанбе и Ашхабад остались в России.

Стыдно, что так и не стал великим русским зоологом – так много людей верило в моё дарование!

Стыдно…

Набежавшее треволнение подняло меня на ноги.

–Пока не стемнело, буду прорываться наугад, – сказал решительно, и, не медля ни секунды, зашёл в болото.

Сначала было почти сухо, но уже метров через десять под ногами зашипела, зачавакала, захрипела, забулькала вода. В нос ударил запах сероводорода, движение замедлилось, кровь похолодела.

«Это не то живое, разноцветное болото, по которому я зашёл в тайгу. Оно другое!» – пронеслось у меня мыслях, и серце забилось чаще.

–Ничего, ничего! Всё обойдётся, – подбадривал сам себя, прорываясь вперёд. – Не в такую грязь приходилось окунаться.

Стыдно за МГУ и его ДАС – Дом аспиранта и стажёра. В том, что там творилось нет моей вины, но обидно за университет имени Ломоносова – ЛОМОНОСОВА – один из старейших и крупнейших в стране.

Дом аспиранта и стажёра МГУ. Звучит солидно. Возможно когда-то этот Дом таким и был. Но то, что я застал даже общежитием нельзя было назвать. Подходило только одно, отдающее сероводородом слово – общага. Загаженные туалеты, «голые» лампочки на вырванных проводах, исковерканые двери на многократно сорванных петлях и немыслимое засилие пронырливых, агрессивных кавказцев, которые проживали в университетском здании целыми колониями, кланами, таща всех кого не лень из своих аулов в столицу СССР. Они были основой основ «студенческого» общества как минимум той части ДАСа, в которой мне выпало жить.

Поселялись горцы практически исключительно друг с другом по национальному признаку. Давая взятки соответствующему человеку из администрации, выбирали лучшие комнаты, в которых проживали в количестве меньшем, чем было предназначено в соответствии с занимаемой площадью.

Когда я прибыл в ДАС, то молодой, смазливый молдаванин, так же студент МГУ, наделённый полномочиями расселителя начал подбирать для меня место жительства. В результате определил меня в четырёхместную комнату на двенадцатом этаже, если не ошибаюсь. Выдал мне ключ и я отправился осматривать свой «уголок».

Ключ к замку не подошёл. Внезапно двери отворились и передо мной возник полуголый низкорослый чеченец.

–Чего надо? – широко расставив ноги, набычившись, уставился на меня исподлобья.

–Жить тут буду… сосед, – ответил я, показывая ключ.

–Не будешь тут жить, – парень выступил на шаг вперёд и мельком посмотрел по сторонам. – Я тут буду жить, один тут буду жить. Понял?! Кто тебя прислал?!

Не дожидась моего ответа, «сосед» хотел было толкнуть меня рукой в грудь, но сдержался.

–Не приходи сюда больше, придёшь – пожалеешь! – захлопнул передо мной дверь.

От такой наглости и неожиданного оборота дел я немного опешил. Что это было? Где я? Ущипните меня, ядрёна Матрёна!

«Тоже мне вайнах, – думал я, возвращаясь к расселителю. –Благородство кавказского мужчины-воина, нравственность горного рыцаря так и прёт у него из всех щелей. Не воин и не рыцарь – обычный тупорылый бандит».

–От какой комнаты я тебе выдал ключ? – поинтересовался ничем не смущённый расселитель.

Я ответил.

–Блин, я не туда тебя послал! Ошибся! – провёл пальцем по записям в тетрадке.

«Туда ты меня послал, туда, всем понятно – куда», – подумал я, и спросил:

–Как дальше жить то будем?

–Хорошо будем жить! – воскликнул смазливый, глядя на меня по детски честными глазами.

Сколько кавказцы платили этому молдаванину и коменданту общежития никто не знает. Думаю немало. «Благородные воины и нравственные горные рыцари» сорили шальными деньгами нажитыми благодаря никем не контролируемым заработкам. В университетском общежитии они устраивали платные тренажёрные залы и платные просмотры голливудского галиматья в «кино-салонах» обустроенных телевизором и видеомагнитофоном VHS. В студенческой столовой владельцы подпольного бизнеса хвалились друг перед другом толстыми рулонами купюр, а убогие пожилые москвички из соседних домов приходили мыть у них полы.

Чувствуя свою безнаказанность и стадную силу, кавказцы напропалую насиловали студенток, наивных русских девочек из городов Энсков, которым никто не обяснил, что если гость с юга приглашает тебя поесть, выпить, закусить, это означает, что расчитаться надо будет небезопасным сексом, возможно не только с ним. Причём поведенческий набор кавказцев христиан ничем не отличался от повадок кавказцев мусульман.

Вобщем, чтобы поселиться в студенческое общежитие главного университета СССР и приступить к учёбе в самом престижном ВУЗе самой большой страны мира, надо было начинать с мордобоя и неравного противостояния в одиночку (кто же поможет «сумашедшему»?) своре отморозков. Такая страна не могла устоять. То что случилось в 1991, к безмерному сожалению, было неизбежно. Точка невозврата была пройдена в годы бездонного брежневского отупения, в эру коллективных школьных писем с пионерским антиприветом 39-му президенту США Джимми Картеру – редиске объявившему бойкот Олимпийским играм в Москве…

17
{"b":"701094","o":1}