Есть зато её итог,

Дороги трудны, но хуже без дорог.

В два конца идёт дорога,

Но себе не лги:

Нам в обратный путь нельзя.

Слава богу, мой дружище,

Есть у нас враги,

Значит есть, наверно, и друзья.

Я вижу их – вот они идут, мои друзья, каждый твёрдо ступает по своему пути. Нам не нужно частое общение «наперебой», достаточно, что мы знаем, что мы есть, что каждый из нас где-то прокладывает свою дорогу. С некоторыми из них я не знаком лично, но это не важно. Важно, что они есть. Важно, что даже погибая, но не сгибаясь, они скажут тебе то, от чего станешь рубить шашкой с утроенной силой…

Раздевшись, я выжал одежду. Вода в болоте была холодной, но пока пробивался через топи, я этого не чувствовал. Разогрелся так, что от меня шёл пар, как от перегревшегося мотора, как от коня поднявшего всадника на самую вершину горы.

Одежду следовало высушить и как можно быстрее. Способ был только один: снять, выжать из неё воду, снова одеть и двигаясь, сушить её теплом собственного тела.

Поёживаясь в ставшей неприятной, «чужой», одежде, я бегал туда-сюда вдоль берега болота, продолжая думать о дружбе.

Не только у меня есть друзья и «друзья», но и у моей страны есть друзья и «друзья».

Когда к нам в дом постучалось беда, моя страна разделилась на несколько стран, а «верные» зарубежные союзники почти поголовно отвернулись от нас.

Друзья разбежались. Некоторые из них сразу обросли коростой и язвами русофобии. Другие, не смотря на свой выбор, понимали, что только в союзе со своей «бывшей» Большой Родиной и своим «бывшим» Большим Братом они могут оставаться кем-то значимым, что лучше быть одной из стрел в его крепкой руке, чем стать одной единственной, ничего не значащей стрелой при каждом потрясении переходящей из рук в руки.

Пучёк стрел в российском колчане – это русский хребет растущий из Ладоги, Новгорода, Киева, Владимира, Москвы и Санкт-Петербурга. Переломить его пытались монголы с иными степняками, шведы с наёмниками и предателями России, французы с собутыльниками и случайными попутчиками, немцы с рабами и даже возомнившие невесть что японцы и поляки с литовцами. Всех их Россия переломила через колено. Все они вдоволь испробывали калёных наконечников из русского колчана.

Когда к нам в дом постучалось беда, некоторые сепаратные сообщества не задумываясь вырвали свою стрелу из русского колчана и остались с ней и своими новыми, «лучшими» союзниками один на один. Они даже не заметили и не поняли, когда их новые, желанные, «выстраданные» «союзники», «партнёры» и «друзья» с облегчением переломили, двумя пальцами, их единственную стрелу – не из ненависти к ним разумеется, а из ненависти к нам.

Есть у моей страны и такие друзья, которые от неё отгородились, но до сих пор мечутся – то вернут свою стрелу в русский колчан, то попросят её обратно. Лёд тронулся, дамы и господа, пришло время определиться в чьём колчане ваша стрела останется навсегда. Если не в русском, значит вы придорожники на русском пути. Придорожников – косилкой, шашкой. Если будет надо, отдам стране свою.

Я пью за здоровье немногих,

Немногих, но верных друзей,

Друзей неуклончиво строгих

В соблазнах изменчивых дней.

Я пью за здоровье далёких,

Далёких, но милых друзей,

Друзей, как и я, одиноких

Средь чуждых сердцам их людей…

Бегая во мраке по лесу, я зацепился ногой за корень и с размаху упал навзничь. Тяжело поднялся, со стоном поглаживая ушибленный бок, который отозвался острой болью.

А не слишком ли я задираю нос? С какой стати я взялся за обсуждение судеб своих знакомых и целых народов? Кто я такой, чтобы стране свою косилку предлагать?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.