— Ты ещё оправдываешься! — в голосе Германа зарычала тьма.

— Она бы умерла в любом случае! — воскликнул Марк, сбросив маску спокойствия. — Я без того делал для неё всё, и я не мог вынести, как она иссыхает!

Рука с ножом дёрнулась перед ним и быстро опустилась. Схватка с Сафоновым и Воздушные руны, которыми он затушил разыгравшееся в кабинете пламя, ослабили Германа настолько, что изнурённые мышцы грубо напоминали о себе, удерживая от свершения мести.

— Марк… — один из редких случаев, когда Герман звал его по имени. — Сгинь с моих глаз долой. Бога ради, уходи, пока я не покалечил и тебя.

Марк приложил ладонь к шее. Маятник душил своей цепью, свисая тяжёлым грузом.

— И отдай, пожалуйста, маятник. Он больше не твой.

Больше не его? Да как он смеет! Это подарок Ирмы, то, что ещё как-то сохраняет его в рассудке. Марк стиснул в пальцах подвеску.

Тогда его шея зажглась режущей болью. Герман потянул цепочку маятника на себя. Боль была возбуждающе приятной, но всё же раздражающей. Сопротивляясь, Марк дёрнул головой, и в следующий миг металлические ленты слетели с шеи, окрылив подвеску, и со слабым звоном приземлились на полу.

Зверь вырвался из клетки. Оголодавший. Безумный.

То, что было дальше, произошло слишком быстро. Марк даже не осознал до конца, Герман ударил ли первым, или же это он набросился на него. Всё было как в тумане. Тяжело и холодно…

Придя в себя, Марк обнаружил, что лежит на полу с рассечёнными руками, а рядом, тяжело дыша, лежал сам Герман. Пятна крови марали джемпер. Это кровь Германа или его кровь? Впрочем, не это так важно.

«Надо бежать. Надо бежать, пока я ещё чего не натворил!»

Марк навалился на дверь и бросился прочь.

— Стой! Погоди!

Это ещё что? Марк обернулся. За ним по коридору бежал Денис Сафонов, прихрамывая и крича во всё горло.

— Да постой ты! Я должен знать!..

Марк ускорился навстречу выходу. «Ты ничего не должен знать!»

Когда он выбрался из морга, на улице стояла глубокая ночь, осыпаемая снежинками в оранжевых лучах фонарей. Чёрной тенью Марк проносился в тусклом свете, рассекая снежные хлопья, дабы скорее выбраться с территории больницы. Уйти, забыть, сгинуть из этого мира.

А преследователь не переставал бежать. Благо, Марк был гораздо быстрее этого чудака. Иным краешком сознания он бы с радостью восхитился упорством Сафонова, но сейчас он был одержим единственной мыслью — спастись. И спасти других от самого себя.

«Отчего же ты такая шустрая, а, пенумбра?»

Хромота истощала силы с каждым шагом. Осознавая, что физически он парня не догонит, Денис затормозил. Извилистая струйка пара сорвалась с его иссохших губ, уходящим теплом обвивая стужу.

«Пусть я и не разглядел твоего лица, это не помешает мне достать тебя!.. Если только у меня получится. Только не как в прошлый раз!»

Денис пистолетом направил руку вслед уносящейся полутени. Тонкие импульсы, содрогающие кровь в жилах, словно антенны уловили частоту, на которой шипели истерзанные мысли беглеца. «Я остановлю тебя».

Связь установлена, осталось лишь проникнуть ещё глубже, в само подсознание. Убедить гипнозом, заставить ноги подкоситься. Незачем бежать. Остановись! Помехи мешали сосредоточиться. Почему ты всё ещё бежишь!..

Что-то лопнуло в мозгу Дениса, и он ничком повалился на мокрый асфальт. Перед тем, как его глаза заволокло дымкой, он ясно почувствовал, как переплетения его разума будто порвались с неприятным щелчком.

Связь прервалась, так и не наладившись.

Но Марк ушёл не далеко. Затерявшись в ночной темноте, когда он в панике забежал в гущу деревьев, он слился с ней душой и телом и рухнул наземь. Навернулись слёзы. Кругом сплошная, непроницаемая тьма. Он без сознания? Не похоже, влажная трава ощущалась слишком реально.

А как бы он хотел… как бы он хотел лишиться сознания… заснуть и не проснуться.

Знакомые слова всплыли в памяти. Кто-то сказал это ему. Вспомнить бы, кто…

Полутени бессмертны, значит? Теперь он знал наверняка, что нет.

Сердце полутени сильнее простого человеческого. И, между тем, оно такое уязвимое…

Я сплю, но с открытыми глазами. Бесконечный кошмар.

И во мгле я чувствую предназначение моей души.

Мы все рождены, чтобы оставить шрамы глубоко во множестве сердец.

Но могу ли я поверить, что я — избранный?

Kamelot — Insomnia

[10 декабря 2015 года]

— Присаживайся. Я готова выслушать абсолютно всё, что беспокоит тебя.

— Спасибо.

Марк опустился на предложенный ему стул.

Эта рыжая девушка, сидящая напротив него за столом, — главная цель его визита.

Прежде, чем явиться, Марк специально изучил отзывы, и оказалось, что в Интернете о ней пишут много хорошего. Когда он позвонил ей, чтобы договориться о встрече, все сомнения рассеялись. Он сам не ожидал, что она настолько поразит его воображение. И когда Агата впустила его на порог, открытая и улыбчивая, в его голове мельком пробежала мысль, что она не менее чем воплощённая посланница с Небес. Вся её одежда включала в себя исключительно белые и светло-серые цвета, от блузы с волановым воротником до изящных остроносых туфелек. От неё веяло особым теплом, способным изгонять любую тоску.

Пожалуй, Кристина не зря её рекомендовала.

Агата Северская сложила руки на столе и мягко спросила:

— Расскажи о себе. Что тебя привело ко мне?

— Ну, что сказать… Меня зовут Марк Вихрев, 94-ого года рождения, учусь в Университете кино и телевидения…

— О, Господи, я будто досье на тебя собираюсь писать! — Агата засмеялась, но после приняла весьма строгий вид. — Нет, я серьёзно. Не бойся. Расскажи, как есть, — она протянула правую руку, сканируя необычного клиента. — Я чувствую… как тебе тяжко. Как будто твоё сердце во власти зла. Его обволокла чернота.

Видимо, так оно и есть, подумал Марк.

Выбирая, с чего начать разговор, он осматривал комнату, куда его пригласила колдунья. Цветочные обои, плотно задёрнутые занавески, по-женски уютный интерьер, тусклое, но приятное освещение лампы. Покоящиеся под её зонтиком спиритическая доска и разбросанные рядом камни различных расцветок придавали обстановке лёгкий эффект таинственности. Сладковатый запах духов щекотал нос. Больше всего Марка, конечно, заинтересовало белое пианино с развёрнутыми нотами какой-то песни. Она ещё и пианистка? Вот бы послушать. А то и вовсе устроить этакое соревнование клавишников.

Чёрт, о чём он только думает, что за чушь?.. Пора бы ответить что-нибудь Агате.

Нет. Нет, он ещё не готов.

— Красивая подвеска, — уходя от разговора, сказал Марк.

— Спасибо, — Агата засмущалась, погладив серебристый крест с выделяющимся прозрачным камнем посередине. — Подарок родителей. Я его часто ношу.

— Они, должно быть, вам сильно дороги.

— Конечно! Это же мои родители, — из-за его скептичного замечания она смутилась. — А что, у тебя с твоими родителями… не очень ладится?

— Да уж. Всё очень сложно.

Его родители в разводе. Когда ему было пятнадцать, он остался с отцом, который постоянно задерживался на работе, а то и вовсе пропадал в командировках. Прямо, как сейчас. Но нет, Марк не жаловался. С него хватило беспричинной жестокости матери, постоянной ругани с отцом и абсолютного безразличия к его персоне. Он довольствовался одиночеством и дорожил им даже больше, чем теми моментами, когда отец приезжал домой. Он никогда не подозревал, что Марка тянуло к магии — так же, как и мать не предполагала, что его влечение было серьёзным. Они и не узнают. Не нужно.

— Но я не об этом пришёл говорить — наконец, сказал он. — Я пришёл по наставлению Кристины.

— Кристины? — Агата, казалось, удивилась, но затем улыбнулась. — А, Кристина! Так ты тот самый её друг?

— Тот самый? «Чёрт, и что она наговорила обо мне?» Хм, наверное?

— Она о тебе хорошо отзывалась. Говорила, что ты особенный, что у тебя некий дар, который возвышает тебя над прочими людьми…