Марк насилу затащил Тимофея и Кристину в здание университета, крепко сжимая их запястья. Звонок давно прозвенел, и потому его коридоры и укромные закоулки пустели, к счастью для опьянённой самолюбием полутени. Подведя друзей к широкому подоконнику, Марк сам запрыгнул на него и прислонился шеей к окну.

— А теперь смотрите. Сейчас вам покажется, что я усну. Но вы прислушайтесь к ощущениям. К звукам, шорохам, дуновению воздуха мимо вас. Наблюдайте за тем, что вокруг вас, пока я буду в трансе. Понятно?

Ему кивнули. Устроившись поудобнее, Марк закрыл глаза, и спустя минуту его тело на глазах обмякло и сползло чуть ниже по стеклу. Он и в самом деле заснул. Марк научился быстро засыпать и быстро погружать свой организм в сон, когда ему хотелось побыть в облике пенумбры.

Крис и Тима молча переглядывались. Крис прислушивалась к мелочам, как и просил Марк. Ничего необычного. Разве что по её щеке как будто прошла струйка воздуха. Должно быть, самогипноз. Тима пожал плечами и, наконец, сказал:

— Хрен его знает, что он хочет нам показать.

— А я всё слышал! — воскликнул Марк откуда-то со спины.

Ребята перепугались до дрожи. Они ясно видели Марка перед собой, на подоконнике, в состоянии сна или транса. И он молчал. Тогда как сзади…

Сзади располагалась дверь в одну из аудиторий. Оттуда донеслись встревоженные возгласы и шум отодвигающихся стульев и столов. Тимофей и Кристина тотчас заглянули внутрь. Стулья и столы были разбросаны в кучу, вокруг которой бегали запаниковавшие студенты. Преподавательница спряталась под личным, нетронутым столом, зажав его ножку. Куча из мебели зашевелилась, будто под ней застрял какой-то монстр, и крайний стол воспарил над полом. А столы в аудитории были тяжёлые, в одиночку их было бы не поднять. И вот один из них парил. Парил как пёрышко. И это пёрышко с пробивающим грохотом вдруг рухнуло на пол, а затем вся искалеченная мебель как при обратной промотке видео вернулась на свои места, и перевёрнутая верх дном аудитория приобрела первоначальный вид.

В ход пошла комбинация Воздушных Рун, возвращающая предметы в пределах нескольких метров в то положение, в каком они были за минуту до изменений. Комбинация сложная и изнуряющая. Марк поспешил залезть обратно в тело, когда Тима и Крис незаметно выскользнули из-за дверей в коридор.

Фокус удался. Но тело ощущалось тяжелее прежнего.

— Вот это я дал, сам того не ожидал, — прокряхтел Марк, держась за лоб.

— Так это ты наделал? — взбудоражился Тима.

— А кто ещё? — и он испустил нервный смешок. — Я выхожу из тела почти каждый день, когда того захочу. Я сбрасываю его как одежду и брожу как призрак, без рамок и ограничений. Я вижу то, чего не видите вы, чувствую то, что вы не чувствуете. Вот, что со мной «не так». И теперь-то вы верите, что в нашем мире нет ничего невозможного?

Слишком велик был груз впечатлений и недосказанностей, что Марк нёс на плечах. Стоило ему раскрыться полностью? Перед теми, кто, как он считал, не поймёт его никогда? А душа рвалась, она страстно желала раскрыться. Целый месяц эта душа избегала контактов. Герман и Ирма не в счёт, они словно с другой планеты. А как же Тима и Крис, которые каждый раз, когда он попадался им на глаза, провожали его с нескрываемым беспокойством?

И Марк поведал обо всём, ни о чём не утаил. Он устал скрывать. Главное, что он, наконец, сказал. Как они это воспримут, его мало заботило. Теперь и они знают.

И они восприняли по-разному.

___________________

(*) Четвёртый пентакль Меркурия — считается, что он предназначен для того, чтобы обрести тайные познания всего сотворенного и постичь сокрытое для других людей. Одна из его надписей на нём гласит: «Мудрость и добродетель в доме его, и знание всего сущего пребудет с ним вовеки».

Иди ко мне, прими ключ, отопри запретные двери.

Иди ко мне, освободись, побуждение будет твоим законом.

Иди за мной — на коленях, торжество кончилось.

Иди за мной — не пытайся сбежать. Спаси меня от этого!

Epica — Incentive

[3 ноября 2015 года]

— Вам нужно было раньше соглашаться, теперь место занято… И нет, ещё один мне не нужен… Да сколько можно объяснять? Я не — я вас не пускал!.. Я вам ничего не должен, как и вы мне, так что уходите… Уходите!.. Вон! Вон!

Шум спешных шагов и громкий хлопок дверью. Выпроводив из квартиры невежливого гостя и удручённо вздохнув, Герман вернулся в комнату.

— Выжившая из ума полутень. Один из тех, кто отказал мне. Теперь сам напрашивается. Болван.

В поддержку Марк покачал головой. Это точно, раньше надо было думать.

— А чёрт с ним, только задерживаться будем. Ты готов?

— Да.

— Я открываю портал.

В нарисованных рунах засочился свет. Марк и Герман подхватили тело Ирмы с подобия алтаря и внесли его в белизну портала, за которым рождались очертания зала «святой Елены». Они положили её на операционный стол. Монитор сердечного пульса, поднос с самодельным обезболивающим, бутылью с зельем, шприцами и набором хирургических инструментов были готовы к «ритуалу».

— Приведи её в порядок, а я пока возьму эликсир.

— А ты уверен, что на сей раз получится? — спросил Марк, прикрепляя к груди Ирмы присоски монитора.

— Отступление неприемлемо, — отозвался Герман и погрузил иглу шприца в содержимое бутыли.

Закончив с проводами, Марк засучил у Ирмы левый рукав, обнажив следы многочисленных уколов, и протёр руку спиртом.

— Ну, я как наркоманка, — присвистнула душа Ирмы, с потолка наблюдая за проводимыми действиями над собственным телом. — Гера, ну давай же! Расправимся с этим как можно скорей.

— Не спеши, Ирма, всё будет хорошо. Мы справимся, — Герман приставил иглу шприца к её коже, пытаясь улыбаться.

— Ты говоришь это все восемь месяцев, — напомнила Ирма не без грусти. — Давай уж. Я готова.

— Прекрасно. Ну, начнём.

Спустя секунду, Герман сделал инъекцию эликсира в исколотую руку. Боль тела невидимым образом передалась душе, и Ирма схватилась за астральную руку, тогда как её тело неподвижно лежало на столе. Пиканье монитора участилось. Ирма закричала от боли, согнувшись в коленях, а тело по-старому не реагировало ни на что. Герман предчувствовал неудачу.

— Тебя тянет обратно в тело?

— Нет! — воскликнула несчастная душа. — Герман, оно не действует! Останови боль, я не могу!..

— Сейчас!

Взволнованный Герман вколол в тело обезболивающее, а Марк обнял её саму за плечи, когда ей, парящей перед столом сорванной травинкой, потихоньку, но становилось лучше.

— Шш, шш, боль ушла, не бойся…

— Дьявол… — Герман выругался и выбросил использованные шприцы в близ стоящее ведро. — Ещё один рецепт неверен… Но, будь ты, Ирма, обычным человеком, ты бы умирала так каждый раз.

Ирма заплакала. Ореол души импульсивно заискрил. Высвободившись из навязчивых объятий Марка, она, всхлипывая, побежала в противоположный конец операционной.

— Тогда хватит уже оживлять меня! Убейте меня хоть раз! Убейте! Прошу вас обоих!

— А тебе хватит просить нас о смерти! Ты будешь жить нормальной жизнью…

— Восемь месяцев, Герман! Восемь месяцев! Я уже давала тебе шанс вернуть меня! И каждый раз, когда твоё оживление терпело крах, ты утверждал: «В следующий раз точно получится». Каждый раз! Довольно!

— Ирма, в тебе говорит истощение, будь сильнее этого.

— А оно мне надо! Убей меня, наконец, или когда-нибудь я сама убью себя!

— Да как ты смеешь так говорить! Я не позволю тебе, слышишь?!

— Слышу, чёрт возьми, слышу! Вот ты меня никогда не слушаешь. Вечно погружённый в работу, прямо как сейчас, вечно возящийся с трупами, будто до живых тебе дела нет! Я спасала живых, не ты! Сплошные амбиции. Добился повышения и всеобщего уважения, да! А я? А до того, как я призналась, что я полутень, когда мы в последний раз проводили время вместе? Когда ты спрашивал, как у меня дела, как себя чувствую?