— Я трус? Это я-то трус?

— Что, не можешь ничего? Если у тебя нет никаких полезных предложений для меня, проваливай и не мешай нашей работе. Болван.

Парень в длинной мантии, стоящий перед столом, не шелохнувшись, смотрел на тело Ирмы. Из-за его огромного капюшона не было видно глаз, и Денис так и не смог узнать его. Что он здесь делает? Очередная полутень? Он просто смотрит на тело на столе и ничего не делает, чтобы остановить Германа. Каким-то образом его мысли были закрыты для Дениса, но, не осознавая подвоха, Денис предполагал, что мальчишка не воспринимает ситуацию в полной мере. Неужто ему совсем плевать. Он что, под гипнозом?.. Его проблемы.

— Я долго жалел тебя, Герман, и терпел твои кощунства. А ну сам выметайся!

Лишившись дара речи от жгучей ярости, Герман с кулаками набросился на Дениса. Денис увернулся от удара, но тотчас был прижат к полу лицом вниз.

«Ты меня не возьмёшь!!!»

Волна накатившихся на Германа чужих мыслей оказала действие, оглушив и сдавив виски — так Денис сумел увернуться из-под его тисков. Подтянув ноги, он оттолкнул противника к стене, а сам прошмыгнул в кабинет и спрятался за креслом. Герман был крепким малым, скоро оклемается. Действовать предстояло быстро.

«Заклятия, рецепты, Список полутеней!.. Срочно вымести отсюда всё, что связывает его с оккультизмом! Да вообще поджечь на хрен, не пожалею!»

В пальцах Дениса сверкнула зажигалка.

— Ты что хочешь сделать, идиот!

Зажигалка сорвалась и улетела в дальний угол. Герман яростно вцепился в его капюшон. Задыхаясь, Денис ухватился за режущую горловину, пытаясь вырваться прочь.

— Мы оба с тобой идиоты! — прохрипел Денис. — «Но ты явно опередил в этом даже меня!»

Вытянувшись вперёд, он сбежал от Германа, когда тот от резкого рывка запнулся и ударился головой об угол кресла. Денис подхватил зажигалку, скользнув по полу, и как мушку направил её пламя на оскалившегося, растрёпанного безумца.

— Я не драться сюда пришёл, а вернуть всё на круги своя! Как ты не понимаешь, урод ты этакой, что лишь вредишь ей?!

— Это ты не понимаешь, — Герман устало облокотился на спинку. — Она не выживет без моего вмешательства. Она не вернётся в тело без меня! Твоё мнение меня не интересует.

— И опять без перемирия и компромисса, — Денис испустил панический смешок. — Ну уж нет, сегодня я не уйду отсюда по своей воле.

— Тогда я заставлю тебя, — и в руке Германа заблестело что-то острое.

— Мой нож! Как ты…

— Так ты уйдёшь?

В этом человеке с искривившимся лицом, обнажившем зубы в неприятной улыбке, перебиравшим нож, словно играя с ним, не осталось практически ничего от того Германа, которого Денис когда-то знал. В нём не осталось того мудрого друга, с которым он мог поделиться секретами или спросить совета. «Неужели это ты?» Где-то в глубине себя Денис с радостью бы остановил попытки образумить Германа, а сейчас — взял бы и пошёл прочь отсюда, дав ему на прощание смачную оплеуху. Но остановиться на полпути он уже не мог.

— Я всё сказал тебе давным-давно, Герман. Прости.

И он швырнул зажигалку на рабочий стол. Разбросанные по нему бумаги незамедлительно вспыхнули как сухие костры.

— Ах ты! — Герман поднял Дениса на ноги, потащил за собой через всю комнату и толкнул к двери. Падая, Денис потянул его за рукав, и они оба повалились на пороге.

Нож скользнул прямо к ногам Марка.

Двое дерущихся существовали для Марка не более чем в другой вселенной. Его собственная вселенная состояла из Ирмы и сигналов её сердца. Пульс был редким, прерывистым. Она при смерти… Нет, она жива и будет жить дальше. Она всегда выживала, что бы ей ни вводили под кожу.

А зачем нужна такая жизнь?

Пульс слабел. Она умирала медленно и мучительно. И не видя души Ирмы, Марк осознавал, насколько глубоко её поразила агония. Была ли она на самом деле жива всё это время?

Марк метался в нерешительности. Что ещё, что ему ещё сделать, чтобы облегчить её страдания? Она умирала медленно, тяжело, она умирала… Что же делать? Он не мог просто так стоять и смотреть, как мучительно погибает та, что раскрыла его, научила его быть тем, кто он есть! Марк принялся выводить руны над её грудью. Одна руна, вторая, третья — белое облачко просочилось внутрь Ирмы, но всё было без толку. Ещё четыре руны — новое облачко, переливающееся светом, погрузилось в тело. Монитор запищал сильнее, но вскоре пульс опять пошёл на спад. Какие бы руны Марк не рисовал по воздуху, они оказывались бесполезными.

«Почему всё против нас?!»

И вдруг его взгляд упал на нож, лежащий у его ног.

Конечно. С самого начала стояли и будут стоять только два пути избавления от удушающей болезни. Лекарство или эвтаназия.

Жить как мертвец или умереть как живой. Какой из выборов верен? В каких случаях умереть лучше, чем жить?

Теперь его черёд решать.

«Я освобожу тебя от мучений, я всегда обещал тебе это. Потерпи немного, и ты будешь свободна».

Он поднял нож, растворился в отблеске его лезвия. Не следовать больше ни за кем и ни за чем. Сама Судьба пойдёт за ним по пятам.

В нос ударил запах гари. Неважно, не это главное, гори всё к чертям. В груди закололо. Нервы зашалили, заставляя дрожать зубы. Маятник в невидимых стенах сдерживал мечущуюся душу…

От зреющего в уме намерения отвлекли истошные крики за спиной.

— А ну пошёл вон отсюда! — ревел Герман, прижав Дениса к двери. Под глазом побеждённого горел огромный синяк.

Зал расплывался перед взором, ноги скользили по полу. Зубы судорожно кусали изнутри щёки, и металлический привкус наполнил его рот. С каплей надежды, теплеющей в душе, Денис потянул руку в сторону парня, отрешённо глядящего на него. Тот даже не среагировал. Даже не пошевелился.

Для Марка все звуки мира слились в едином гуле, бьющим кровью в висках. Его порочное начало заскреблось в углу сознания, одобряя то, что он собирался совершить. Отвернувшись, он поднял остриё.

«Ты мертва, ты должна умереть! Я избавлю тебя от плоти!»

И вместе с криком сердце Ирмы пронзила стальная молния…

Денис выпал в дверной проём, ударившись коленями. Пробивающий слух грохот, раздавшийся за спиной, окончательно отрезвил разгорячённого телепата, и он безоговорочно убедился, что двери Германа для него отныне закрыты. Разрыв между ними был бесповоротным для обоих.

Из соседней операционной осторожно выглянул напуганный Хилин. Заметив движение, Денис поднял вверх кулак.

— Цыц!

Хилин тотчас спрятался обратно. Избитый до полуобморока, Денис прислонился к спасительной стене. Грудь вздымалась от нехватки воздуха. К горлу подступала тошнота.

«Вытащил нож из кармана моих брюк, ещё и угрожал мне!.. Скотина… Нужно отдышаться, и я вернусь… Ирма… Надеюсь, ещё не поздно».

Но было поздно.

Монитор выдавал прямую линию, ноя в трауре о смерти. Рукоять ножа выдавалась из центра груди, сдерживая багровый гейзер. Марк медленно вытащил лезвие, и кровь выплеснулась наружу. Сердце уничтожено, тикающий организм прекратил свой ход.

Едва услышав стон монитора, Герман сквозь дым вылетел из кабинета. Окровавленные руки Марка, запятнанный нож, алеющая рана Ирмы… Его сестра мертва. Он понял всё. И тем страшнее была зарождающаяся ненависть, последнее чувство, на которое он оставался способным.

Но Марк не пытался бежать, снуя глазами по углам операционной. Он был готов к последствиям. Так ему казалось.

— Что ты сделал… Что ты сделал?! — завопил Герман, схватил Марка за грудки и затряс его над столом. — Молчишь?!

Глаза Марка замерли на нём. От тяжёлого взгляда у Германа похолодело внутри. Не вздохнуть, не шевельнуться. Холодно как в бездне…

Очнувшись от наваждения, Герман прижал предавшую его полутень к краю стола с такой беспощадной силой, что из её носа потекла собственная кровь. Нож звякнул при падении, и Герман уже успел завладеть им, когда Марк, размазав кровь по лицу, выпрямился в полный рост.

— Мне, правда, очень жаль, но…