— Тебе-то что до этого? — буркнула она. — Мне казалось, тебе плевать. С чего ты вдруг решил помогать мне?

— Решил — значит, есть причины.

— А меня не хочешь просветить?

— Нет. Да и какая тебе разница? Сейчас для тебя это самый лучший вариант.

— Что же ты сам не заберёшь зеркало? — ядовито поинтересовалась Элья. — Раз уж живёшь там?

— Я же мёртв, забыла?

Перед внутренним взором Эльи промелькнула врезавшаяся в память картина: человек, которого только что пытались оглушить, выпрямляется, держась за дерево, чтобы встретить свою смерть лицом к лицу…

Он действительно должен быть мёртв.

— Да, Лэрге и Мароль… — медленно произнесла Элья. — Когда они пришли, то сказали, что убили тебя. Вернее, Мароль сказал так: «Он не жилец». Я точно помню. А ему в таких вещах можно верить…

— Да, он не ошибся, — отозвался Герек. Рука его схватила было шишку, одну из пяти, которые раскладывала Элья, но потом, словно передумав, взяла лежавшую рядом веточку и кинула её в костёр. — Рана была смертельной. Но в Лесном Клане очень хорошие врачеватели.

— Как они нашли тебя?

— Всплеск магии. Отряды Наблюдающих всегда слышат такие вещи и проверяют их.

— Тебе повезло… — пробормотала Элья, которую, впрочем, не оставляло чувство, что Герек чего-то не договаривает. Хотя почему он должен быть откровенен с ней?

— Да, повезло, — сказал Герек.

— А… а что ты там делал? Ты помогал полицейским?

Маг невесело хмыкнул:

— Нет, я действовал сам по себе. Я не знал про полицейских.

— И помешал им, — утвердительно сказала Элья.

— Можно подумать, тебя это расстроило.

— Тогда — нет.

— Тогда? — посмотрел он на неё исподлобья.

Элью передёрнуло от воспоминаний.

— Лучше бы я отправилась в тюрьму, чем в Подземный Дворец, — со злостью произнесла она. — Или пусть бы в меня выстрелили так же, как в тебя. Что угодно, как угодно… Только не к Болотному Королю, к которому отправил меня Грапар. И попробуй мне сказать, что я это заслужила! — вдруг крикнула она. — Ты не знаешь, как там… ты ничего не знаешь!

— Давишь на жалость?

— Пошёл ты.

Герек снова хмыкнул и поднялся на ноги.

— Пошёл так пошёл.

Она не смотрела, как он уходил. Только слышала, как прошелестели шаги по траве, да ветка под сапогом хрустнула.

А потом Элья снова осталась одна.

От жара костра раскраснелись щёки. Спину же обдавало холодом. Элья завернулась в плащ, стало чуть уютнее, но ненамного.

«А сейчас он уплывёт, и будет ещё хуже».

Приняв решение, она кое-как натянула сапоги, поднялась и взяла свою палку-трость.

***

Герек стоял у вытащенной на берег лодки. Тёмная фигура, пропечатавшаяся в густой синеве неба.

Он обернулся, и Элья услышала его смешок. Реакция была ожидаема, но девушка всё равно разозлилась:

— Не обольщайся, просто когда ты находишься поблизости, мне меньше хочется рвануть в Кабрийский округ, только и всего!

— Это, должно быть, потому, что мы обменялись кровью до того, как ты произнесла клятву. Тень твоей сущности, свободной от клятвы, сейчас со мной. Видимо, поэтому тебе и проще.

— Я даже не знаю, что на это можно ответить. Если ты делаешь вид, что слишком умный…

— Я не делаю вид. Я на самом деле умный. Почему ты не потушила костёр?

Элья повернула голову. На левом берегу, за чередой деревьев, плясали оранжевые отблески. Яркая прореха в ткани, сотканной из ночных теней. Отсюда даже, казалось, можно было услышать, как трещат дрова, которые Элья кропотливо складывала домиком. Хотя вряд ли, конечно, была возможность уловить этот звук с такого расстояния — шагать оттуда пришлось где-то с полверсты, если не больше.

— Пускай горит… — отозвалась Элья, глядя на пятно огня.

— Нельзя так. Жди тут.

Элья осталась возле нужной лодки, в которой лежала небольшая дорожная сумка. Неподалёку можно было увидеть ещё пару плоскодонок, но ими явно пользовались нечасто. Берег вообще выглядел так, будто сюда редко кто-то добирался.

Несмотря на то, что Герек должен был вернуться наверняка — в конце концов, здесь была его лодка и вещи — Элья всё равно чувствовала себя очень неуютно и нервничала. Она хотела, чтобы маг пришёл как можно скорее. И не столько из-за «тени сущности», к которой её тянуло. Просто стоять в одиночестве на берегу ночного озера — это совсем не то же самое, что стоять в одиночестве на берегу ночного озера и видеть на другом берегу костёр. Такое одиночество ощущается более пронзительно, почти болезненно; невольно начинаешь чувствовать себя человеком, которого обделили, недодали чего-то важного, радостного, обрекли на вечную тоску…

Но вот пламя погасло, и левый берег затопила чернота.

С четверть часа Элья провела в полной темноте и тишине, чувствуя себя так, будто стоит на краю вечности.

Герек начал выговаривать ей уже на расстоянии нескольких шагов.

— Огонь — это смерть для леса, — буркнул он. — Ни в коем случае нельзя оставлять не затушенных костров. Случайная искра может наделать больше бед, чем ты сможешь исправить. Причём ты — особенно.

— Что значит — особенно? — насторожилась Элья.

Герек охотно пояснил:

— Это значит, что в последнее время ты больше портила, чем что-то исправляла. Садись давай.

— Откуда тебе знать, что я делала в последнее время?! — снова разозлилась Элья. — Кто ты вообще такой, чтобы мне морали читать?

— Считай, что я твоя совесть. Садись, сказал.

Элья стиснула зубы, чтобы сдержать рвущийся с языка ответ, и неуклюже забралась в лодку. Села, положила рядом трость.

Высокая тёмная тень на берегу соединила перед собой ладони — и лодка, бесшумно проехавшись по земле, соскользнула в озеро.

Герек разбежался и тоже прыгнул внутрь, заставив лодку покачнуться. Вставил в уключины вёсла, и те принялись ритмично, с плеском вспарывать водную гладь. Руки мага при этом оставались свободными; он расположился поудобнее, но на месте сидел неспокойно и периодически вертелся, осматриваясь, хотя это явно было излишним: вокруг не было ни души.

Элья смотрела на воду. Та казалась чёрной и вязкой. И странно манящей. В ней почему-то не отражались даже звёзды — только морщинистое подобие луны, которая словно раздулась в преддверии полнолуния… Элья быстро взглянула в небо. Нет, светило не манило к себе, только его отражение… Она снова посмотрела на воду, чувствуя себя ещё более неуютно. Даже плотнее завернулась в плащ…

— Долго нам плыть? — спросила Элья. Голос почему-то звучал нетвёрдо, дрожал.

— Пару часов.

Она ощутила приближение паники. Целых два часа!

Зов Болотного Короля — продирающие до костей звуки горна — способен настигнуть её здесь. Туда можно попасть и через озеро… Девушка не знала, откуда ей всё это известно, но была уверена, что так и есть.

Элья вспомнила наставления Гарле-каи и принялась слушать мир. Плеск, прикосновения сорвавшихся с вёсел капель к поверхности озера. Где-то вдалеке — окрик неведомой птицы. И снова вёсла опускаются в воду… и поднимаются… летят капли…

…В одном из малых залов Подземного Дворца был бассейн с водой, весь заросший тиной. По стенам змеились водоросли, излучавшие бледный свет. Служанка, такая же, как она, по приказу одного из придворных опускала голову Эльи, стоявшей на коленях возле бассейна, в вонючую от тины воду. И потом, подождав некоторое время, поднимала обратно — за волосы. Сам придворный — высокий хвостатый тип, из тех, с какими люди Грапара дрались на белоборской поляне — не должен был делать это самостоятельно, хотя, наверное, был бы не прочь; дотронуться до низшей прислуги означало запятнать свою честь.

«Окуни её туда ещё разочек… — шипел он, и раздражённые удары хвоста о каменную стену гулко разносились по залу. — Возможно она станет более расторопной… И поймёт, что всё должно быть готово именно тогда, когда я говорю…»

Элья могла бы крикнуть, что за полчаса невозможно очистить этот дурацкий бассейн — тины в нём слишком, слишком много; но к тому времени она уже научилась не спорить. Она едва успевала набрать воздуху, чтобы не захлебнуться, и едва сдерживала крик, когда её возвращал на воздух сильный рывок за волосы.