Доминик ворвался в гостиную с ноутбуком.

— Внизу становится небезопасно, — оправдался мужчина, устало плюхнувшись на ободранный диван.

Иви и Хэллмет разочарованно остановились посреди комнаты.

— Что, молодёжь, никудышные из вас сыщики, а? — поддразнил бывший комиссар.

— О чём ты, — Иви не успела закончить предложение, потому что, развернувшись на 360 градусов, наткнулась на деревянную биту, небрежно прислонённую к левой боковине дивана.

Девушка схватила биту и рванула к дверям. Хэллмет нагнал её в два шага:

— Постой. Я тоже пойду.

— Храбрость и безрассудство — достойные качества. Но ты всё же художник, а не солдат.

— Зато художники могут быть благородными рыцарями, если возникает такая необходимость. И ты, кстати, тоже далеко не солдат. И его одежда тебя не спасёт.

Неожиданное упоминание о Вэ легонько кольнуло в сердце, которое, на удивление, больше не затопляла волна тоски и печали.

— И что ты сделаешь? Пойдёшь на толпу с голыми руками?

Хэллмет поковырялся в угловой корзинке и с торжественной улыбкой на лице вытащил оттуда длинный зонт-трость.

— Как насчёт этого?

Губы Иви дрогнули в ответной улыбке, однако рёв внизу вернул её в реальность. Широко распахнув дверь, девушка осторожно высунулась наружу. Может, одежда Вэ и не спасёт её в случае серьёзной угрозы её жизни и здоровью, но вернёт ей уверенность в себе и придаст духовных сил. Так она словно перевоплотится в своего личного героя и получит возможность испытать и разделить его эмоции. Наконец Иви поймёт, что чувствовал Уэйд, направляясь на финальную битву с Криди и его приспешниками, заранее зная, какую цену ему придётся заплатить за победу. И девушка сделает это, но только с одной оговоркой: никакой крови и убийств. С неё достаточно ореола смерти.

Обойдя здание с правой стороны, Хэллмет и Иви вышли навстречу обозлённым мужчинам и женщинам. Некоторые из них пытались пробить вход в гараж тем же Bently, который доставил девушку прежде. Другие, взобравшись на крышу автомобиля, колотя по окнам или улёгшись на капоте, пытались добраться до тех, кто влез внутрь. Остальные разбились на мелкие группы и дубасили друг друга с немым наслаждением.

Хэллмет присвистнул, привлекая внимание бунтовщиков. Сидящие в машине не угомонились, а вот те, кто оказался на улице, обратили десятки глаз на новичка. Мелкие группы вдруг собрались воедино и, превратившись в непробиваемую стену из разъярённых тел, начали наступление на художника. Хэллмет не сдвинулся с места, воображаемым мечом выставив перед собой зонт-трость.

Иви пробралась сквозь ряды одичавших и ударила битой по переднему стеклу Bently. По нему пробежала толстая трещина. Гул мотора утих. Все трое вылезли из машины, грозно рыча. Девушка покрепче вцепилась в биту, и не успел грузный мужчина лет сорока пяти с выцветшими волосками на лысине подойти ближе, как её бита впечаталась в его нос, напоминающий перезрелый картофель. Мужчина взревел от боли, и его глаза налились кровью. Тем временем Хэллмет, окружённый десятком людей, жаждущих его скорейшей кончины, без разбору тыкал острым концом зонта-трости, куда придётся. Но чаще всего конец не добирался до цели, так как противники успевали ловко увернуться. А кольцо из их тел хитро обступало художника, не позволяя ему протиснуться за его пределы.

Мужчина ударил Иви в живот. Но она переборола глухую боль и ответила ему более сильным прихватом биты. Второй мужчина, высокий и тощий, протянул свои костлявые пальцы к бите, чтобы вырвать её. Но Иви успела нанести рубящий удар по лысине первого соперника, вынудив его потерять сознание, а второго сшибла с ног. Однако тощий вознамерился повалить девушку вместе с собой, мёртвой хваткой вцепившись в подол её плаща.

— Девяносто три, — доложил Доминик, высунувшись в окно второго этажа и в мгновение ока нырнув обратно в безопасную квартиру.

Тощий отвлёкся на донёсшийся с высоты голос, и Иви повторила свой трюк с предыдущей жертвой, оказав помощь в резкой потери сознания. Но третий противник оказался более ловким и свирепым. Первый кулак, направленный в скулу девушке, был успешно заблокирован битой. Но Иви не успела опустить её, чтобы так же успешно отразить удар ноги. Тяжёлый ботинок залепил ей прямо по левому колену, и, покачнувшись, девушка припала на больную ногу. Правая рука, сжимавшая биту и намеревавшаяся по приказу мозга опереть тело на деревянное оружие, повисла в воздухе, потому что её перехватил свирепый противник. Недюжинной силой он вырвал биту из Ивиных рук. Пара пальцев при этом смачно хрустнули, и косточки пронзила острая боль. В этот раз вывих или перелом девушке точно гарантирован. Осознание того, что не в силах подняться, пришло к ней в момент, когда злодей дважды рубанул её по плечу, а затем и по голове. Шляпа ожившим мотыльком нырнула на землю. Маска Гая Фокса в придачу с париком съехали на бок, мешая Иви хорошо разглядеть противника. Она предприняла отчаянную попытку подняться, но сведённые судорогой мышцы не позволили ей довершить задуманное. Бита взлетела, чтобы нанести решающий удар, но улицы вдруг наполнил животворящий ритм песни.

You won’t get much closer

Till you sacrifice it all (all),

You won’t get to taste it

With your face against the wall (wall wall),

Get up and commit,

Show the power trapped within (in in),

Do just what you want to

And now stand up and begin, uh.

Вся толпа, включая свирепого противника Иви, отвлеклась от избиения других и замерла, вслушиваясь в звуки рокерской рапсодии.

Ooo 1, 2, 3, 4 fire’s in your eyes,

And this chaos, it defies imagination,

Ooo 5, 6, 7, 8 minus 9 lives,

You’ve arrived at panic station.

Многие принялись вертеться по сторонам, то ли ища источник песни, то ли постепенно встречаясь с собственным здравым смыслом. Под аккомпанемент задорной бас-гитары люди отпихивали друг друга и озадаченно осматривали свои руки, лица и другие части тела, словно прекрасные принцы, распрощавшиеся с обликом чудищ под воздействием чар истинной любви.

Ooo 1, 2, 3, 4 fire’s in your eyes

And this chaos, it defies imagination,

Ooo 5, 6, 7, 8 minus 9 lives,

And I know that you will fight for the duration,

Ooo 1, 2, 3, 4 fire’s in your eyes,

And I know I’m not resisting your temptations,

Ooo 5, 6, 7, 8 minus 9 lives,

You’ve arrived at Panic Station!

На финальном аккорде огонь ненависти окончательно испарился в глазах собравшихся, и они малоразборчивой скороговоркой бросились спрашивать друг друга о том, что случилось, восполняя проблемы в памяти.

Хэллмет подошёл к обездвиженной Иви и протянул ей руку. Девушка ухватилась за эту руку, как за последний спасательный жилет, и аккуратно встала с земли.

— Получилось? — проорала темноволосая голова Доминика, мелькнувшая в окне второго этажа.

— Получилось, — по-прежнему не веря в свершившееся чудо, откликнулась Иви. Лондон был спасён. Революция Double V потерпела крах. Всего от этих двух не произнесённых вслух фактов девушке стало на столько легко, на сколько не становилось никогда прежде.

4 года спустя

Иви топталась на месте, ожидая своей очереди, чтобы приблизиться к установленному мемориалу. Слева он упирался в мрачные воды Темзы, справа был заслонён трёхсот шестнадцати футовой часовой башней, известной в остальном мире как Биг Бен, а сзади попадал под охрану высоких стен Британского парламента. «Чтобы пэры и лорды помнили о том, что с ними может случиться, если подведут свой народ», — посмеивался Майлз Иворд. Спереди же мемориал окружала бесконечная вереница желающих выразить дань уважения павшему герою. По-быстрому перебегая тридцать восемь ступеней, многие подбирались к памятнику и оставляли свои дары. Кто-то клал на мраморные плиты классический комплект из венков и цветов, кто-то расставлял зажжённые свечи, кто-то приносил тёмные предметы гардероба: перчатки, сапоги, шляпы. На плитах из чёрного мрамора можно было найти вырванные страницы из Шекспировских трагедий, книги собрания стихов, скрипичные ноты и даже миниатюрные копии некоторых знаменитых картин. Дети оставляли кексы с шоколадной крошкой или просто любые другие сладости (особенно печенья), изготовленные в форме полуночного мстителя. Каждое пятое ноября было принято печь такие печенья и раздавать их соседям. Те люди, которым не доставалось места на плитах мемориала, услужливыми муравьями копошились у его подножия.