На самом деле такое расположение ног с пьяным сионизмом связано не было. На самом деле некоторое косоглазие в ногах сопляка Сеньки Гурмыжского имело не совсем сионистско-компрачикосское происхождение. Нет, это не было следствием родовой травмы или уродством, нет. Поначалу обе ноги были впередсмотрящими. Но одна из них изменила свой статус по другой причине. А именно: после наполовину исполненной угрозы Сеньке «повыдергивать ноги из жопы» неким бандюком из коптевских за попытку умыкнуть ящик спирта «Рояль» из ларька, коий (ларек) опекал один бандюк из коптевских. А «наполовину» потому, что попытка грабежа не удалась, и ноги один бандюк из коптевских в соответствии с этим смягчающим обстоятельством и российским законодательством не выдернул из жопы, как декларировал ранее, а просто развернул их в обратную сторону. Чтобы они забыли дорогу к ларьку со спиртом «Рояль», опекаемым одним бандюком из коптевских.

Сенька Гурмыжский, ровно кузнечик из песни, коленками назад добрался до травмопункта, в коем уже пьяный хирург, но не Александр Яковлевич Менделевич, а Султан Магомедович Магомедов, продолжал обмывать с интимной составляющей свежекупленный диплом Первого меда с медицинской сестрой Фаиной североосетинским «Абсолютом» и махачкалинским «Амаретто». И Сенька стал у него первым пациентом. Из-за отсутствия анестезии, которую сестра Фаина сбыла местным нарикам, она просто села на голову Сеньки, от чего тот потерял сознание. И в таком безжизненном состоянии Султан Магомедович одну из ног вернул в первородное состоянии, после чего сестра Фаина слезла с Сенькиной головы, чтобы Сенька пришел в себя и заплатил гонорар за первую ногу. Но денег у Сеньки не было, так как ящик со спиртом «Рояль» ему, как мы уже сообщали, умыкнуть и загнать по демпинговым ценам не удалось. По выяснении этого печального обстоятельства личного дефолта Сенька сестрой Фаиной был из травмопункта вышвырнут. Потому что бесплатное здравоохранение, оно, конечно, бесплатное, но не до такой же степени. И одна нога осталась назадсмотрящей.

И Сенька, кое-как поднявшись на свои разносторонние ноги и то растягиваясь в шпагат, то раскручиваясь волчком, попытался куда-нибудь дойти. Но у него с этим делом не сложилось. Почему? А вы попробуйте.

И вот в таком нетрадиционно подвижном состоянии он был замечен милицейским лейтенантом Петрищевым, коий и отвел его на угол Староханского переулка и тупика Народных Комиссаров, который был свободен, так как уважаемый нищий Бекетов уехал в санаторий. И создал ему сионистско-компрачикосскую легенду. Основой коей стал Кандагар из песни певца Александра Розенбаума и неафишируемые воззрения лейтенанта Петрищева.

И Сенька, попеременно переходящий из состояния шпагата в состояние автономной карусели, стал приносить больше дохода в коррупционных схемах. Так что наверху решили по возвращении старого уважаемого нищего Бекетова из санатория место на углу Староханского переулка и тупика Народных Комиссаров ему не возвращать. В порядке омоложения кадров.

А чего?… Пенсия какая-никакая есть, комнатка, хоть и в аварийке, какая-никакая имеется, какие-никакие лекарства по инвалидности дают маненечко, какой-никакой санаторий каждый год – на халяву, сортир – на свежем воздухе, 9-го Мая поздравления от Президента получает…

Так хрена ли ему еще надо?!

Ой да!!! Вышел я из хором своих каменных, кольчужку мелко кованную подправил, мечом булатным голову калике перехожему снес, чтоб востроту меча булатного проверить, коню белому щитом кованым по могутному крупу съездил, чтобы оторвался наконец от кормушки с овсом отборным, а то брюхо уже по матери сырой земле волочится, и двинул вдоль, по Питерской, по Тверской-Ямской Змея Горыныча воевать. А то всех красивых девок, вражина, к себе перетаскал, поебсти добру молодцу на Святой Руси некого стало. И земля наша, великая да могучая, народишком оскудевать стала. И некому вскорости на ее защиту встать, от ворога злого с Запада, недоброго – с Востока, подлого – с Юга, а на Севере Змей Горыныч все плодится и плодится, и потомство его все новых и новых девок требует. И, окромя меня, некому его воевать, потому как остальной народ русский из-за отсутствия бабца к рукоблудию пристрастился, а от этого занятия приплода человеческого ждать не приходится. А у кого деньга в кошеле какая-никакая водилась, те срамных мужиков покупать стали, кто, чтобы телесный голод утишить, а другие – и удовольствия ради. Те, кто от рождения в такой норме был отцом-матерью произведен.

И некоторые стали даже венчаться друг с дружкой. А те, которые к содомии непривычные, а – по части рукоблудия, те – со своей рукой в законный брак вступали. Другую же руку в качестве любовницы держали. Ужасти, что вершилось на просторах Родины чудесной.

И двинул я на Север, чтобы покончить с этим безобразием, но посредине пути от нас к Северу к Городу Змея наткнулся на корчму. А в этой корчме народишко разнообразный меды сладкие да вина крепленые попивал. Кто побогаче, снедью разнообразной закусывал, а кто карманом не вышел, без ея. Чтобы побыстрее разобрало, чтобы хмель в буйны головы подешевше проскочил, а на сэкономленную монету-другую парнишку-другого младого для телесной утехи взять. И в корчме этой батюшка приспособился. Чтоб сразу, опосля греха содомского, покаяние принять и грех тот отпустить. А плату за требу мальчиками брал.

Ну, ребята, батюшке этому я мечом булатным голову порубал в районе телесного низа, чтобы впредь неповадно было. И взадь – тоже. А мужиков, как пьющих, так и срамных, в народное ополчение согнал, и Змея воевать повел.

Но вооружения у народишка никакого не было. Потому что, как у нас на Руси повелось, пока жареный петух не клюнет, мужик не перекрестится. Правда, такового упоминания даже в летописях никто не читывал: то ли записей таких не было, то ли – по причине поголовной неграмотности. Да, и как перекреститься, когда руки, сами знаете, чем заняты.

Но эта проблема разрешилась сама собой. По природе человеческой. И вот как…

Путь в вотчины Змея лежал долгий. И по пути народишко оголодал на телесный низ, а так как всяческий блуд меж собой я запретил, то народишко, привыкший к стабильному, хоть и ненормативному сексу, сильно подозверел и к концу дороги длинной, дороги дальней в вотчины Змея подошел с горящими удами наперевес.

Так что никакого вооружения не понадобилось. И все Змеево потомство, от Змея и наших девушек-красавиц, душенек-подруженек народившееся, прямо на ложах их развратных удами своими могучими порубали. Никакому мечу-кладенцу не снилось. И тут же уды свои оголодавшие, уды свои дымящиеся по назначению природному, от праотцев доставшемуся, с девицами красными, девицами пригожими, девицами податливыми, по удам человеческим соскучившимися… У змеев с этим не шибко…

И возродился народ русский и по всей земле русской распространился. Мужики с бабами, бабы с мужиками…

А Змей Горыныч… А что Змей Горыныч… Живем мы с ним тихо-мирно, никому не мешаем. Такая любовь.

– Ты хорошо слышишь? – спросил он меня.

– Хорошо, – ответил я, – а почему ты спрашиваешь?

– Да просто так, – сказал он и ушел.

«Странно, – подумал я, – с чего бы ему спрашивать, хорошо ли я слышу…»

Правда, он сказал, что просто так…

Но разве просто так что-нибудь бывает…

Наверное, он что-то заметил…

А что он мог заметить?…

Ведь я же всегда прекрасно слышал…

Даже лучше, чем прекрасно…

Я слышал малейшее дуновение ветра…

Я слышал, как в километре от меня пролетает муха…

Я слышал, как растет трава…

Я слышал, как смеются рыбы…

Я слышал чужие мысли…

– Мне не совсем понятна ваша мысль… Не пойму, что вы от меня хотите… Подойдите лучше в другой раз… Другого раза не будет?… Извините, ничего не могу поделать…

Все-таки почему он спросил? Мы с ним проговорили целый час, и я не пропустил ни одного слова.