— Твою мать! — мужчина подхватил потерявшую сознание Ксюшу, — эй, что с тобой?!

Он попытался привести девушку в чувства, но ничего не выходило. Она начала дергаться как в приступе эпилепсии. Мужчина закинул бесчувственное тело на плечо, рванув в низину. Которую уже почти полностью затопил туман. Девушка сдавлено захрипела.

Белая пелена приняла его в свои объятия. Химический запах до боли продрал носоглотку. Подъем вверх с дополнительным грузом, казался бесконечным. Девушка неожиданно обмякла, тяжело дыша.

— Аска, да очнись же наконец! — легкие пощечины не помогали. Что делать в такой ситуации мужчина явно не знал.

Роковая черта была пройдена, но кисляк продолжал выплескиваться за ее пределы. Пришлось снова двинуться в путь.

Спустя десять минут ему показалось, что дыхание девушки слабеет. Он опустился на землю, прижав ухо к груди. Озадаченно посмотрел в спокойное лицо, вдохнул побольше воздуха, зажал ее нос, припав к губам.

Призраки несбывшегося отступили также быстро, как и нахлынули. Ватная пустота затопила сознание. Потом, сквозь клубы белого дыма, проступило видение светловолосого парня. Он, действительно, знал ее… Нет, не ее, а девушку как две капли воды похожую на Ксюшу.

Они были близки… Как две половинки единого целого, что нашли друг друга в бушующем безумстве этого мира. Он учил ее выживать в горах, охотиться, она рисовала карты, сглаживала своей жизнерадостностью все невзгоды здешней жизни. Он считал ее своим талисманом, несказанной удачей, наполняющей каждый прожитый день смыслом.

Ему надо было уйти всего на пару часов. Легкие деньги — десять споранов за доставку одного груза. Лучше этой парочки никто не знал эти подземелья, так что к нему часто обращались с подобными просьбами. Аска на тот момент повредила лодыжку, не то, чтобы было что-то опасное, но и смысла напрягать больную ногу он не видел. Оставив ее под присмотром надежных людей. Надежных… Да, они уже работали с ним… Но разве это признак надежности в Стиксе?

На голой земле, в разодранной одежде, истекая кровью лежала его Аска. Все лицо в синяках, от распухших губ до виска тянется глубокая резаная рана. На теле живого места нет. Она открывает глаза и смотрит… Смотрит прямо в душу, мертвыми, пустыми глазами.

Ксюша в ужасе очнулась, увидев нависшего над ней мужчину. Она взвизгнула, забарабанив руками по широкой груди.

— Аска, прости. Прости я не хотел, — мужчина в секунду отпрыгнул от нее, успокаивающе выставив вперед руки, — ты потеряла сознание…

— Я не Аска, — прошипела Ксюша, пытаясь незаметно пощупать лицо.

— М-да… И кто же ты тогда? — недовольно буркнул блондин.

— Сахара, — в тон ему отозвалась девушка.

— И давно у тебя эти припадки Са-ха-ра? — издевательски растягивая имя произнес мужчина.

— Сегодня впервые.

Он внимательным взглядом окинул ее с ног до головы.

— Ладно, Сахара, — поморщившись, процедил он, — меня можешь звать Изгой. Нам надо уходить, место тут совсем нехорошее. Ты из Ирокеза или Рубежа?

Ксюша встала, отряхивая одежду. Говорить откуда она пришла ей не хотелось, а куда подаваться дальше она не знала.

— А тебе не все равно?

— Я бы мог тебя проводить. Прости, что так вышло…

— Так вышло?! — жгучая обида заклокотала в горле. Чужие мысли накрепко сплавились с собственными воспоминаниями — Ты! Это ты виноват! Это из-за тебя все так вышло! И после всего, ты ее ненавидишь?

Мужчина потупил взор, невольно сжав кулаки.

— Что ты можешь знать обо мне, если ты не она?

— Я? — девушка покраснела, окончательно придя в себя. Она не хотела рассказывать о своем даре… И вот так просто, все выложила… — я иногда могу видеть прошлое… Не все… Какие-то моменты.

— Тогда, ты должна была видеть, что я искупил свою вину сполна. Идем, тут не стоит задерживаться.

Сначала, Ксюша, хотела демонстративно усесться на землю, раскрыв карту, но… Но сил храбриться в одиночестве не осталось, а он… Он просто был.

Она так сильно задумалась, что мужчина успел удалиться на достаточное расстояние. Ксюша, бросилась вдогонку, но уже на третьем шаге оступилась, застонав.

— Подожди, постой.

Мужчина вздрогнул, остановившись.

— А куда мы? — осторожно поинтересовалась она, доковыляв.

— Это место называют глоткой дьявола. Девятка основной своей частью плотно примыкает к горам, за исключением хвоста. Мы сейчас, как раз, между ним и горами. Тут одна дорога через Первомай мимо Шервуда.

Ясности такое объяснение не добавило, а скорее наоборот.

— А почему не тоннелями через горы?

— Там, — он неопределенно махнул себе за спину, — пещеры облагорожены, экскурсии, подсветка все дела. В этом месте без особой надобности и так лучше в систему не соваться. Тем более сейчас…

Они спустились в долину, густо заросшую кустарниками, меж которых, стелилась ровная, асфальтированная дорога. Вдали высился смешенный лес.

— Первомай — это деревня?

— Поселок городского типа. Домов пятнадцать.

Мужчина, не таясь шагал по краю обочины. Ксюша украдкой поглядывали на него, пытаясь разложить по полочкам все произошедшее. Изгой, молчал, всматриваясь в даль.

Хорошие поступки, плохие люди никогда не бывают однозначными… Тем более тут. В жизни Изгоя хватало всякого. Но не это было важным, девушка вздохнула, смакуя чужое прошлое: «Залитый солнцем луг, двое сидят на бревне в окружении ромашек, уплетая сгущенку прямо из банки. Одна ложка на двоих и один батон хлеба. Они смеются, обсуждая новый маршрут. Смеются в этом проклятом мире, не надсадно с издевкой, а просто от души…».

— Сюда, — мужчина сошел с дороги, направившись в придорожные кусты.

Девушка без раздумий поплелась за широкой спиной.

Продравшись через густую листву сирени, они углубились в лес.

Спустя минут пять вынырнув на выжженную поляну, Ксюша остолбенела от увиденного. В обрамлении корявых елей возвышались шесть деревянных крестов. Темные, железные штыри с остатками мяса, кровавые разводы, клоки разодранной одежды на черном выжженном насте. У центрального в ошметках растерзанного ватника кусок черепа с клоком длинных, черных колос.

Ксюша попятилась, столкнувшись с шершавым стволом. Девушка на автомате приобняла пахнущее хвоей и смолой дерево, пытаясь унять бешено клокочущее сердце. Эта ель успела застать и разрушительный огонь, выжигающий поляну и десятки пленных, брошенных под ней в ожидании своей незавидной участи, и его… Белобрысого мужчину примотали к стволу колючей проволокой. Он стоял практически не шевелясь, чуть глубже вдохнуть и металлические шипы впиваются в тело, уходя все глубже. Кровь неспешно вытекает из колотых ран. А рядом стоит она, безразлично смотря прямо в глаза.

— Что с тобой? Эй, ты меня слышишь? — обеспокоенный голос вывел из оцепенения.

— Да… Да, — Ксюша, будто ошпарившись отшатнулась от дерева, прижав руки к груди, — зачем мы здесь?

— Ну… В отличии от встреченных тобой пустышей, местные обувь не едят.

Мужчина отошел к противоположному краю поляны, что-то высматривая в траве.

— Что это за место?

— Жертвенник килдов, — мужчина поморщился, — у тебя какой размер обуви тридцать семь — тридцать восемь?

— Тридцать семь. Тут много зараженных?

— Сейчас нет. Все твари без исключения перед перезагрузкой уходят. Только не обольщайся, это не на долго. Как только перезагрузка закончится, они ломануться обратно.

— Легкая добыча, — покивала девушка, каким-то своим мыслям.

— Да. Если повезет — проскочим.

Он выпрямился, неся в руках пару пожеванных, бирюзовых балеток.

— Переобувайся. До Первомая дотянешь, а там найдем что-нибудь получше.

Возвращение в лагерь не вызвало привычной радости. Оно скорее угнетало, все время приводя к ненужным вопросам. "Всё ли они сделали, чтобы вернуть девчонку?". Задание изначально было провальным, но от этого легче не становилось. Паяц, сидел на широком подоконнике, скучая, следя за передвижениями Штирлица.