— Какой слабонервный, — игриво заохал Паяц, — эй, док, в машине спирт есть?

Он потыкал в упавшего арбалетом, приладив новый болт.

— Не надо…

— Хочешь оказаться с ним, в закрытом помещении, практически один на один, когда он обратится?

Со стороны кабины послышалась какая-то возня.

— Иди, посмотри, что там.

Девушка направилась к двери.

— Сахарная… — будто страдая зубной болью, застонал Паяц, — да, включи ты, наконец, голову! Через окошко!

Ксюша приблизилась к прозрачной, пластиковой перегородке, привстав на цыпочках. В кабине было достаточно темно. Заходящее солнце уже наполовину ушло за горизонт.

— Зоя Михайловна очнулась, и Степа…

Мужчина, сидящий за рулем, осторожно приобнял немолодую женщину. Та перестала рыться в двери, повернувшись к нему. Ее руки прильнули к его груди. Мелкие, точеные черты профиля, Зои Михайловны, и грубые Степана… "Кем они друг другу приходятся? Он же значительно младше ее…" — пронеслось в голове. Степан дернулся, навалившись на хрупкую женщину. Они слились в страстном поцелуе. Послышалось тихое урчание… И Ксюша увидела, как в полумраке, Степан, откусил нижнюю губу Зои. Девушка отшатнулась от окошка.

— Ну что, кто побеждает? Если Степан, у нас проблемы. Этого борова, хрен, угомонишь, — раздалось за спиной, — найди чем прикрыть окошко, они, конечно, сейчас заняты, но это ненадолго.

Послышался щелчок, и с глухим ударом в затылок Паши ворвался арбалетный болт.

— В быстрых кластерах большинство людей перерождаются практически одновременно, — продолжил он как не в чем ни бывало, — а, Малый между собой еще называют островом Черепа. Трудно попасть и хрен выберешься. Мы раньше хотели устроить тут постоянную добычу хабара, но место уж очень неудачное. Болота кругом, да внешники регулярно заглядывают, у них техника это позволяет. Поищи спирт и физраствор.

В кабине продолжалось урчание, слышались приглушенные удары о приборную панель.

В самом низу, в закрытом, белом шкафчике отыскался, непрозрачный пакет, с изображением салюта и надписью: "С новым Годом". Внутри оказался контейнер с едой и два пирожка, с клубничной начинкой. Ксюша выложила находки на каталку, разорвав пакет.

— О! Еда, здорово.

— Как мы будем выбираться отсюда? — тихо произнесла девушка, опять забираясь в шкаф.

— А об этом я подумаю завтра, если нас не съедят до этого времени, конечно. Сейчас основная движуха будет в городе, сюда если кто и сунется, то в самую последнюю очередь, — подмигнул он, открывая контейнер, — а ты расслабься и впредь слушай, что тебе говорит мудрый Паяц.

Еда добавила жизнерадостности в его голос. Ксюша нашла маленький рулончик изоленты, примотав ей пакет к окну.

До глубокой ночи Паяц и Ксюша готовились к завтрашнему марш-броску, первая все полки и складывая в рюкзак всё необходимое. Из спирта в салоне нашлись лишь спиртовые салфетки. Которыми Паяц обмотал споран, а потом долго и нудно выжимал получившуюся от растворившийся виноградины жидкость. Думать, насколько подобное поило возможно употребить внутрь, без летальных последствий, никому не хотелось. В салоне удалось зажечь свет. Ксюша, сначала, сильно переживала, но в кабине возня продолжалась не долго, а после раздался приглушенный удар, и Степан покинул водительское кресло.

Паяц постановил, что ему нужна капельница с живчиком. И тот факт, что оба понятия не имели, в каких пропорциях живчик смешивают с физраствором, его не остановило. Как, в прочем, и то, что процедуру по установке капельницы они видели только в фильмах. В какой-то момент, Ксюша, поймала себя на мысли, что ей абсолютно все равно, загнется Паяц или нет. Безумная усталость завладела телом. Прожитый день показался целой жизнью. Не хотелось ничего, кроме невыносимого желания лечь и уснуть. Паяц, практически силой затолкал в нее, оставленную половину обеда. Лежащие в салоне трупы, волновали его, исключительно, с меркантильной стороны. Он, деловым тоном, велел обшарить их карманы и не обнаружив там ничего интересного, потребовал снять с доктора легкую, осеннюю куртку. «Пока та в крови не перепачкалась,» — снова зазвучал его голос в голове.

Ксюша забралась с ногами на сидение, растерев усталое лицо. Оправа очков безнадежно испорчена, дужки и перемычка согнулись так, что постоянно съезжали с носа. Хотя, то, что стекла остались целыми, было настоящим чудом. Девушка окинула взглядом салон, с удивлением осознав, что видит все окружающие предметы вполне сносно и без очком!

— Я вижу…

Паяц перевернулся на кушетке, насмешливо хмыкнув.

— То ли еще будет. Стикс, отнимает многое, но и щедро платит взамен. Я слышал, что здесь заживали язвы, проходил цирроз печени у конченых пьянчуг, и, даже, рак легких последней стадии отступал. Куртку накинь, и давай спать, — в нее полетела ветровка доктора.

Паяц дотянулся болтом до выключателя, погасив свет. Ксюша убрала в нагрудный карман очки, закрыв глаза.

Сон пришел неожиданно быстро. Подобно тяжелой, каменной взвеси, вгрызались в реальность болезненные сновидения. Колкими крупицами прошлого проникая в сознание.

Она опять видела прожитый день. Скорая, Павел, выходящий из машины скорой помощи. Паяц, что-то продолжает объяснять. «Надо было сказать нет,» — проноситься в голове, и картинка оборвалась. Овраг, кусок города, скорая… И опять и опять… Один и тот же отрывок, застрявший бесконечным повтором. Трещина в асфальте, белые жигули с маленьким флажком на крыле, город, скорая. Торговый центр, Паяц, скорая. Паша и один и тот же вопрос: «Вы ранены? Что случилось?»

Как белка в колесе… Кусты, дорога, жигуль, Паяц в красной тележке, скорая, Паша. Дорога, торговый центр, вывеска: «Закусон», реамобиль… «Стоп» — Ксюша с удивлением посмотрела на желтую машину с красным крестом. «Она же была белой?» Девушка перевела взгляд на Паяца, но парня рядом не было. Включив сирену скорая, промчалась мимо. До Ксюши не сразу дошел тот факт, что и ее самой нет в этом сне. Это как смотреть фильм, будто она сторонний наблюдатель. Реамобиль завернул за угол, раздался громкий взрыв и сновидение тут же сменило декорации.

Серые, безликие абсолютно одинаковые коридоры… Тревога все нарастает. Запах дезинфицирующих средств с едва уловимой примесью крови. Яркий, искусственный свет. Двери, двери, двери… исследовательский институт, больница? У окна притаилась, накрытая белой простыней, забытая каталка. Белый, блестящий, облицовочный пластик с кодовым замком на стене. Поворот на лево. Звуки хлопков короткими очередями. Двери, двери, двери… Перед одной, ничем не примечательной, ноги отказываются бежать дальше.

— Нужен код, — тихо шепчет Ксюша, непонятно кому, рядом никого нет.

Яркие четыре цифры вспыхивают на дисплее. Девушка не поверила своим глазам. Дисплей мигнул и выдал новую цифровую комбинацию. Звуки бегущих ног где-то поблизости. Дисплей выдал новый набор. Ксюша, не отрываясь уставилась на циферблат. С пульсацией сердца все новые и новые цифры. Каждая последующая комбинация светиться все хуже. Бегущие перешли на шаг, они совсем скоро покажутся из-за поворота. Один, восемь, шесть, пять — вспыхнули едва различимые цифры и дисплей погас. Из-за угла выбежал здоровенный, стероидовый зараженный…

Ксюша резко проснулась, заерзав на сидении. Сон казался таким реальным, что, увидев окружающую обстановку девушка не сразу поняла, где находится.

— Ты всегда так странно спишь? — на нее пристально смотрел Паяц.

— Странно это как?

— С открытыми глазами, что-то постоянно бубня. Выглядит жутковато.

— Нет, раньше такого не было…

— Ну, может, еще пройдет. У меня для тебя две новости: одна плохая, вторая не очень. С какой начать?

— Давай с плохой, — обреченно выдохнула Ксюша.

— У нас жратва закончилась.

По мнению Ксюши, эта новость не могла быть самой плохой в их положении.

— А не очень?

— А не очень, заключается в том, что мы, скорее всего, сегодня умрем, — усмехнулся он, усаживаясь на кушетку, — падай рядом, будем карту изучать, на тему спасения.