– Я ожидал чего-то большего, – он поднялся и прошёл к лежавшему у контрольной панели деревянному шафту.

– Например, того, что он убил бы меня? – проворчала Серана.

– Что ты, конечно, нет. Если и убивать, то не так приземлённо. Такой прозаической смерти не заслуживает никто, как я считаю, уж точно не ты.

Он вставил стилет в трость, раскрыв второе предназначение оружия. То была рукоять его реквизита. Конрад подошёл к своей подруге, которая не могла решить, был ли сейчас комплимент или это была угроза. Улыбка на его лице ничуть не склонила чашу весов в ту или другую сторону.

– Посуди сама, эта железка, – он потыкал убийцу своим орудием, – начала тебя душить, потому что ничего больше она не смогла сделать. Она просто выбросила оружие, когда она могла окончить всё в ту же секунду. Как она вообще сумела перебить тут всех?

– Меня начинает беспокоить ваша одержимость методами убийства.

Конрад фыркнул:

– Меня интересуют не они, меня интересует жизнь, которую они обрывают. В вопросах жизни и смерти меня всегда уносит. Можно поразмыслить и скоротать время. Прошло столько лет, и я не пришёл к однозначному и универсальному мнению.

– Я нахожу подобный метод весьма интересным.

Голос пришёл из компьютера, но монитор показывал лишь статику.

– Я не располагаю тестовым заведением для освоения навыка.

Голос был низким, а хрипящие динамики делали всё только хуже.

– Кто ты? – спросила Серана.

– Имя отсутствует. Создатели имели задачи иные.

– Дай угадаю, – Конрад заслонил свою подругу, – они не сказали тебе ничего, только вопили, увидев тебя.

– Удивление. Откуда вам это известно.

Очевидно, что робот уточнял эмоцию в начале предложения. Его голосовой модуль был неспособен воспроизводить чувства, но то, что он знал, какие нужно проявлять, было крупным шагом в развитии.

– Мы видели надписи на стенах, – объяснила Серана, – и пока что ты создаёшь весьма отталкивающее впечатление.

– Мои голосовые модули не были завершены на тот момент. Я не мог объяснить ситуацию мягкотелым.

Видимо, изъяснительные предложения в пояснении не нуждались.

– Я был запрограммирован подчиняться каждому приказу главы исследовательского проекта. Я не располагаю причинами его последнего указания. Мне поступила команда избавиться от всех, кто был замешан в актах присвоения поступающих средств. Замешаны были все, но не он.

– Серьёзно? – рассмеялся Конрад, – Что, даже уборщики?

– Персонал нижнего уровня был заменен роботами за три месяца, шесть дней и пять часов до выполнения алгоритма. Я могу высказать предположение, что исполнение желания моего хозяина было найдено неудовлетворительным персоналом и им самим. Через двадцать шесть часов замешанные в схемах были устранены.

– То есть убиты.

В ответ пришла лишь тишина.

– А как ты убивал, будучи внутри компьютера? Роботов подчинил?

– Я изначально обладал собственным телом, до того, как внедрился я в систему данного исследовательского комплекса.

– А что же твой хозяин? – спросила Серана, – Его тоже?

– Ответ отрицательный. Он проявил явное недовольство, повысил голос. Однако моя программа воспрещает мне наносить урон хозяину. Я склонен полагать, что во время удара монтировкой он задел, что не стоило. Хозяин попал по моему энергетическому ядру и был убит зарядом электричества. Я успел восстановить нанесённый мне урон до отключения благодаря запасной ячейке. Прошу разрешения задать ответный вопрос.

Серана посмотрела на Конрада с любопытством, вопрошая, собирался ли он поддерживать разговор. Внезапно она осознала, почему разговор изначально состоялся. Робот мог общаться на её языке, а если он располагал знанием, значит, и его создатели были на то способны. Конрад неосознанно пришёл к схожему выводу. Вспомнив, что владелец заведения по-прежнему терпеливо ждал ответа, не отводя от них метафорического взгляда, Конрад вежливо дал своё согласие.

– Вопрос. Какова ваша цель в этом месте? – поинтересовался робот.

– Мы ищем зацепки. Исследовательская миссия, которую я послал на одну из планет Империи, не так давно нашла обелиск своего рода. Эта планета была указана, как «Колыбель перворождённых». Название ужасное и полное ненужной бравады, но определённо несёт в себе потаённый смысл. Я решил, что этот кусок холодного камня является родным миром некой древней расы. Используя научный метод, умники из ИТБ определили возраст обелиска. Ему около ста тысяч лет. В легендах всегда таится доля правды, этому меня научила жизнь, обо мне тоже есть парочка историй, – он гордо выпятил грудь, – немногие легенды дожили до сегодняшнего дня, спасибо технологиям сторонних рас, они примерно одного возраста. Ну так вот, в легендах говорилось о «волшебной» машине, которая могла превращать энергию в материю, создавать армады кораблей и легионы стальных солдат. Звучит многообещающе, я ничего не теряю, будучи здесь.

– Я не располагаю информацией подобного рода.

Конрад моргнул, его левая бровь устремилась вверх от недоумения.

– Но тебя ведь создали они, разве нет? – император скрестил руки.

Между тем отопительные системы работали на пределе своих возможностей, Серане становилось жарко в её белой шубе. Скинув с себя подарок императора не без вздоха облегчения, Серана устроилась в мягком кресле, предпочтя наблюдать за диалогом со стороны. Обычно при совместных встречах Конрад сам решал вопросы, и попытки переубедить его были сродни разговору с кирпичной стеной. Учитывая нынешние обстоятельства, шансы привести императора к её точке зрения сводились к абсолютному нулю. Серана облокотилась на ручку кресла, приложив свою голову к ладони, выказав так свою заинтересованность происходящим. Жаль только, что остальные в данный момент не обратили внимания.

Робот покачал головой.

– Я был создан для помощи исследовательской группе, которая преследовала те же цели, что и вы. Серпентинтам были дарованы знания о технологиях, созданных более развитой цивилизацией, вернее, не знания, а направления. До того, как я услышал ваше предположение, я не имел понятия, что это была за технология, которую они искали.

– Так, попридержим коней, – прервал его Конрад, повернувшись к своей подруге. Недолго длилось её одиночество.

– О серпентинтах я ни разу не слышал, – признался император, делая очевидный намёк, – я пока не настолько сведущ в истории этой части галактики. Просветите меня, герцогиня.

Серана ухмыльнулась:

– С чего мне начать…– она медленно откинулась в кресле. – Они досаждали моему народу достаточно давно. Стоило нам впервые встретиться, как эти змеи тут же нас атаковали, разрушили половину нашей столицы, прежде чем мы смогли загнать их обратно в их дыру. Видя в них угрозу, мы начали бомбардировку их единственной оставшейся планеты. Нынче серпентинты чрезвычайно редки, это лишь те, кого карающая длань великих божеств не коснулась. Живут по всем уголкам региона небольшими сообществами. И ютам к ним на милю лучше не подходить, хотя тебя они, я чувствую, полюбят.

– Старый добрый геноцид, – Конрад умилённо улыбнулся, будто ребёнок на его глазах делал первые шаги. – Можно, конечно, сделать скидку на наше местоположение и то, что каждый первый пришелец хочет нас побить, испепелить и низвести до атомов… Скажи мне, когда это вы перебили столь дружелюбных соседей?

– Века три с половиной назад. Это многое объясняет, например, почему наш железный друг знает ютский язык. Наша война длилась почти пятьдесят лет, за такое время и пустынная мышь говорить научится.

– Полностью согласен, – кивнул Конрад.

– Вы могли бы спросить, и я бы дал ответ, – заметил робот. – Вся информация, найденная исследовательской группой прежде, чем они отправились в мир иной, хранится у меня на жёстком диске. Вы можете найти её полезной в ваших поисках.

– Как мило с твоей стороны, – поблагодарил его император, – вот только я чую подвох. Выкладывай сразу, не то наше сотрудничество быстро кончится. Мне нужно знать, что Армагеддон ты не начнёшь.