— Оскопила меня, евнухом сделала! Не будет у меня теперича детей! А ведь дети — это дар Божий! Дар! — чуть ли не рыдал Иван Борисович.

— Зачем ты это сделала, Светлана Митрофановна? — устало задал вопрос князь.

— Потому что устала рожать цельную жизнь! Каждый год по ребёнку! А я ведь простая женщина! — Светлана запричитала. — Из плоти и крови! Не могу я больше рожать! Хоть вешайте, хоть топите. Не могу! — крестьянская жена шмыгнула. — Я просила мужа своего пользоваться новгородскими придумками… — она покраснела. — Ну, те, что из резины али из бычьего пузыря. Но Иван отказался! Вот я и подумала, что если лекарь проведёт енту свою процедуру, то и мне будет хорошо и Ивану.

— Так операция прошла успешно? — не без любопытства спросил удельный князь.

— Да! Всё как лекаришка и обещал, князь! — крестьянка быстро закивала.

— Так чего ко мне-то пришли? — недовольно пробурчал Юрий.

— Как зачем? — удивлению Ивана Борисовича не было предела. — Накажи эту дьяволицу, князь! Я и сам пытался, так староста деревни пригрозил, что если я бабу убью, меня в рабство продадут за это… — мужчина ненадолго задумался. — За античеловеческое поведение!

— И какого же наказания достойна твоя жена, Иван Борисович? — Юрий подложил руку под подбородок, выражая своё отношения к данной ситуации.

— А ты её забери в рабство, князь! — крестьянин сделал шаг в сторону моего мужа. — За причинение вреда здоровью! Вот!

— Ты что?! Ты что, дурень?! Белены объелся?! — завизжала Светлана Митрофановна. — А как же наши детки?!

— За свои поступки надо отвечать! — зло бросил Иван. — Так ведь, князь?

— Ты вину свою признаёшь, Светлана Митрофановна? Ты сделала тайную вазэктомию мужу?

— Да… — всхлипывая, прошептала женщина.

— Пойдёшь в добровольное рабство отрабатывать своё преступление?

— Но… детки… как же? — Светлана Митрофановна бросилась на колени. — Не губи, князь! Не губи, батюшка! Мои детки! Как же это они без меня?!

— Я возьму вторую жену! Ничего страшного с детями не случится! — безапелляционно заявил крестьянин.

Светлана открыла рот:

— Кого это ты в жёны возьмёшь?! Уж не Машку ли? Жену Степана, что подался в нестяжатели?

— А хоть бы и её! У ней десять деток, мал, мала меньше, все без батьки при живом отце остались!

— Только попробуй эту ведьму в мой дом привести! Я тебя в болоте утоплю!

— Хватит! — князь оборвал семейные разборки на самом интересном месте. — Слушайте мою волю, раз за справедливостью в дом мой пришли. Светлана Митрофановна на год переходит на службу в Дмитровский кремль. Ты Иван Борисович, хочешь — женись, хочешь — не женись. Но через год Светлану обратно в дом прими. Ясно?

— Да, князь… — не очень довольно ответила семейная чета и, поклонившись, вышла из палаты.

— А я тебе говорила! — ворчала женщина, проходя мимо меня. — Ничем хорошим это не закончится! Теперь мне за просто так батрачить в кремле придётся!

— Да хоть бы и всю жизнь! — вторил ей муж. — Я на Марии женюсь! Вот прямо сегодня! А ты тут… батрачь, дура! — Иван прихрамывая вышел из кремля, оставив свою жену пыхтеть от злости.

— Прошу прощения, — я подошла к крестьянке. — Ты говорила про мужчину, подавшегося в нестяжательство. Можно поподробнее? — я достала серебряную монету из кармана и протянула Светлане.

— Это не секрет, — собеседница быстро спрятала монету в карман, с любопытством оглядывая меня. — Степан — наш сосед. Недавно значится, купался в пруду и вдруг тонуть начал, ну, мой муж рядом был, да вытащил бедолагу. Чего же не вытащить? Не чужие всё же люди, соседи, да и всю жизнь почитай рядом друг с дружкой прожили. Так вот, вытащить то вытащил, только Степан сам не свой стал после этого. Никого не узнавал, всё от жены да детей шарахался. А после и вовсе объявил, что, мол, он теперь нестяжатель, от всего мирского отказывается! Живите мол, жена и дети как хочите. Помахал ручкой и ушёл жить в леса! Больше Степана никто не видел.

Я шла в свои покои и не замечала ничего вокруг. Вселенцы не перестают удивлять. Крестьянская вазэктомия, многожёнство, многодетный отец-нестяжатель. И это не где-то в Москве, а в Дмитрове! Уже минимум два попаданца в городе, не считая меня.

— Смотри куда идёшь! — резкий женский голос вывил меня из своих мыслей. — Ой! — что-то пропищало. — Великая княгиня, я тебя не узнала! — княжна Зоя нехотя поклонилась мне.

— Здравствуй, княжна. Как твоё здоровье? — я выдавливала из себя вежливость по капле.

— Всё хорошо, Великая княгиня, — девушка слегка улыбнулась. — Надолго ли ты в наших краях, Елена Васильевна?

— Прости, что?

— Ты так часто меняешь своё положение и палаты сыновей моего деда — покойного Великого князя Ивана Васильевича, что я подумала, что и в Дмитрове ты долго не задержишься.

— Думай, кому и что говоришь, княжна, — процедила я сквозь зубы.

— Но ведь это правда, — Зоя сделала шаг в мою сторону. — Ты так сильно любишь власть, что готова стать хоть полюбовницей, хоть наложницей, чтобы править империей, — девушка говорила размеренно и высокомерно, при этом смотрела на меня княжна, как на грязь под своими ногтями. — Мой батюшка всего лишь удельный князь, Елена Васильевна. В Дмитрове тебе особо ловить нечего. Так может, побережёшь нервы и время, и уедешь, Великая княгиня? Попытаешь счастье, в Татарской или Османской империях?

— Я жена твоего отца и твоя мачеха, Зоя. Больше никогда не говори на эту тему, особенно при князе.

— Значит, не уедешь?! — с угрозой в голосе вопросила девушка. — А как же дядя Андрей? Ты что уже забыла его? Забыла, как была наложницей императора? Забыла своих дочерей, что без матери сейчас?

— Княжна! — служанка прервала свою госпожу, появившись из ниоткуда. — Я Велеса нашла! Убежал на кухню, сорванец! — неприметная девица протянула своей госпоже небольшого белого котёнка.

Княжна Зоя не стала продолжать разговор со мной и просто ушла, не попрощавшись. Я также ушла в свои покои, размышляя о своей падчерице и её словах.

Андрей сейчас должно быть очень грустит и переживает. В нашу предпоследнюю встречу император был очень эмоционален и порывист, он готов был оставить государство и уйти со мной в неизвестность. Мы могли бы начать новую жизнь с ним где-то очень-очень далеко от Москвы.

София и Варя. Я думаю о них постоянно, как и моё тело.

— Принеси другое платье, — отдала я распоряжение служанке и начала снимать с себя одеяние.

Младшая дочь находится на грудном вскармливании. Молоко же продолжает течь из моей груди, не давая и на минуту забыть о тех, кого я привела в этот мир. Я должна придумать, как воссоединиться с детьми! Уверена, если князь Юрий будет чем-нибудь осчастливлен, то он позволит мне повидаться с дочерьми, а возможно даже, позволит оставить малышек в Дмитровском кремле.

— Я тебя заметил, — Юрий тихо вошёл в покои, когда я уже переодевшаяся сидела и размышляла о будущем. — Ты стояла у входа в главную палату, — напомнил князь, столкнувшись с моей растерянностью.

— Да. Мне стало любопытно. Кстати, ты целыми днями занимаешься разрешением споров местного населения? — полюбопытствовала я.

Князь присел со мной на скамью и ответил:

— Нет, только если староста не в состоянии разрешить ситуацию.

— Послушай, Юрий, — я подняла голову и посмотрела на князя. — Мои дочери… я могу увидеть их?

— Прошло всего два дня, княгиня. Не подумай, — князь взял меня за руки. — Я не хочу вас разлучать, но и привезти в Дмитров девочек или отпустить тебя к ним, я сейчас не могу. Внимание народа приковано к нам, если я дам слабину, то не только репутация брата пострадает, но и мои бояре мне то припомнят.

— Значит — нет?

— Нет, Елена. Сейчас не время.

14 июня 1528 года. Елена Васильевна.

Я гуляла по Дмитровскому базару и слушала сплетни. В кремле было совершенно нечего делать, княжна Зоя наводила в доме отца свои порядки. А при моём появлении кривила нос. Поэтому я решила не усугублять ситуацию, и пошла погулять по городу.