Райт пожал плечами.

– Ее зовут леди Шарлотта Харлоу.

Зал затаил дыхание.

– Отсюда следует, что вашим отцом является граф Монтклер, мир его праху?

Мистер Райт смахнул с манжеты невидимую пылинку, затем обернулся и, изогнув черную бровь, устремил зловещий взгляд на нервных барышень.

– Так мне сообщили надежные источники.

На этот раз в зале послышались охи и ахи вперемежку с хихиканьем. Одна из девиц после недолгого раздумья упала в обморок.

Мистер Дакуэрт, заложив руки за спину, с серьезным видом прошелся по залу. Нескольким волоскам удалось вырваться из плена аккуратно уложенных белых буклей его парика: они робко и медленно поплыли следом за ним.

– Вы близки с леди Шарлоттой Харлоу?

– Мне не совсем понятно, что вы имеете в виду.

Мистер Дакуэрт остановился и обернулся.

– Вы часто видитесь? Испытываете ли вы к ней братские чувства?

– Да. – В голосе Райта слышались стальные нотки.

Мистер Ферчеч резко вскочил на ноги, отчего его бумаги испуганно разлетелись в разные стороны.

– Протест! Эти вопросы не имеют отношения к рассматриваемому делу.

Обвинитель поднял руку.

– Мои вопросы имеют самое прямое отношение к делу, и скоро вы в этом убедитесь.

– Продолжайте, мистер Дакуэрт, но, прошу вас, ближе к делу, – раздался сухой усталый голос судьи.

– Именно к этому я и стремлюсь. Мистер Райт, вы богатый человек, не правда ли?

– И снова расплывчатый вопрос, мистер Дакуэрт. Я разочарован, ибо всегда считал, что адвокаты изъясняются четко и ясно. Я щедро плачу своим поверенным именно за четкость в работе, ибо мне дорого мое время.

Щеки мистера Дакуэрта снова заалели.

– Вы являетесь владельцем «Райт холдингз лимитед»?

– Да, я.

– Вы участвуете в финансовых сделках?

– Да.

– В настоящее время в вашем распоряжении находится долговая расписка на сумму сорок две тысячи фунтов от почившей герцогини Сотем, которую она фактически не могла вернуть?

Буквально вес зал ахнул от изумления.

– Да, она у меня.

Еще одна барышня хлопнулась в обморок.

– Правда ли, мистер Райт, – привстав на цыпочки, мистер Дакуэрт возвысил голос, приближая кульминацию, – что вы и герцогиня Сотем якобы договорились о следующем: долговое обязательство будет считаться исполненным, если ее пасынок, маркиз Хэтерфилд, согласится жениться на вашей сестре, леди Шарлотте Харлоу, которая влюблена в него?

Молодые дамы и девицы впали в крайнее возбуждение, которое перекрыли возгласы изумления, возникшие на задних рядах и волной накрывшие зал суда.

У Стефани сердце остановилось в груди. Она с трепетом и ужасом смотрела на Хэтерфилда, пытаясь уловить хотя бы намек на удивление, но ни один мускул не дрогнул на его лице. Лишь чуть плотнее сжались губы.

– Я не отрицаю этого, – сказал Райт с некоторой надменностью.

– Обвиняемый маркиз Хэтерфилд согласился с этим планом? – сурово спросил мистер Дакуэрт.

Райт пожал плечами.

– Какого ответа на этот вопрос вы от меня ждете?

– Я перефразирую вопрос. На ваш взгляд, маркиз Хэтерфилд благосклонно воспринял бы предложение жениться на леди Шарлотте Харлоу? Ведь в этом, простите за выражение, заключалась суть сделки между вами и герцогиней Сотем?

В зале повисла мертвая тишина, такая плотная и тяжелая, словно присутствующих накрыли одеялом из жаркого летнего зноя. Мысли Стефани парили над этим убийственным молчанием. Она нервно вертела в руках ручку и неотрывно смотрела на идеально выбритый квадратный подбородок Райта. Кто-то кашлянул, и по залу прокатилось многократное эхо.

Не поворачивая головы, Райт перевел взгляд на Стефани. К ее удивлению, его теплый взгляд был полон сочувствия.

– Нет, – сказал он. – Думаю, он бы не пошел на это. Нет.

Естественно, идея пойти в бордель не могла принадлежать Стефани.

Разумеется, она и понятия не имела, куда они направляются. Их компания мирно сидела в «Парном ягненке», медленно потягивая эль, когда кто-то небрежно бросил что-то вроде: «А не пойти ли нам к “Кузине Ханне”? Я слышал, у них есть свеженький товар». И хотя Стефани была далеко не так наивна, она решила, что у «Кузины Ханны», где бы ни находилось это заведение, только что получили партию свежего эля. Она бы предпочла все что угодно, только не те помои, которые подавали в «Парном ягненке».

– О, какая отличная идея! – воскликнула Стефани, резво выскакивая из кабинки, ибо Стефани родилась и провела юность в Хольштайн-Швайнвальд-Хунхофе, где делала первые шаги в поисках приключений, когда, выскользнув за ворота замка, убегала в деревню с сыном мэра Хольштайна, и посему могла с легкостью отличить дрожжевое пшеничное пиво от доппельбока[3].

– И чем свежее, тем лучше!

Стефани не могла избавиться от чувства вины, пробираясь по сырым, темным закоулкам Лондона в компании своих коллег-клерков. Ее всегда мучили угрызения совести, еще с ранней юности, когда она, проскочив через кухню, незаметно покидала замок, чтобы оказаться в веселой компании Гюнтера (а позже и в его объятиях). К тому же ее ждала работа в конторе, и еще у нее было одно обязательство, которое имело первостепенное значение. Она должна была отомстить за смерть своего отца, оставалось только дождаться подходящего момента.

Но ее неугомонный дух снова подвел Стефани, эта проклятая жажда приключений, когда в пять часов клерки дружно направились к вешалкам, на ходу надевая одинаковые черные пальто, весело подмигивая и улыбаясь в предвкушении приятных развлечений. И, прежде чем она сообразила, что делает, Стефани бросила на стол ручку и окликнула их:

– Подождите меня! Я, пожалуй, пойду с вами ненадолго.

В конце концов, надо же ей заслужить расположение и доверие своих коллег, не правда ли?

Однако такого рода экспромты могут привести к самым неожиданным последствиям. Как, например, это кружение по узким улочкам в поисках таинственного заведения «Кузины Ханны» с его свежим элем. Казалось, Стефани должна была чувствовать возбуждение, предвкушая новое приключение, но вместо этого испытывала какое-то… угрюмое разочарование. Словно заставляла себя делать то, что ей совсем не нравилось. Она вновь и вновь мысленно возвращалась к делу, над которым работала несколько часов назад. И с большой нежностью думала о маркизе Хэтерфилде. Впрочем, мысли о нем никогда не оставляли ее. Полный жизни и очарования, блещущий остроумием, с бархатным грудным смехом и яркими, сияющими глазами. Девушка мучилась, осознавая, что ей удалось лишь приподнять золотистый покров, окутывавший его и скрывавший много тайн, которые ожидали своей разгадки.

Но, что ни говори, заниматься поисками все-таки интереснее, чем томиться еще несколько часов за поцарапанным деревянным столом в компании захмелевших клерков.

Ей бы следовало сразу отправиться на Кэдоган-сквер и хорошенько выспаться. Вся эта затея была глупой ошибкой, отзвуком юности, когда чувство неудовлетворенности толкало ее на самые безрассудные поступки. Она ясно представила себе реакцию Хэтерфилда: он посмотрел бы на нее с понимающей, немного печальной улыбкой, едва заметно покачивая головой. И ему бы точно не понравилась компания, в которой она оказалась. Нужно быстро найти экипаж и отправиться домой, она должна…

– Вот мы и пришли! – радостно воскликнул один из клерков и втолкнул Стефани в неизвестно откуда появившийся проход где-то посередине улицы.

– Вы знаете, я, право…

Но ее собратья, заполнив вестибюль, смеясь и сбрасывая на ходу пальто, дружной толпой перетекли в теплую, уютную гостиную. Там было бесчисленное множество мягких подушечек, с потолка свисала электрическая люстра, сияя декадентским великолепием, а обивка мягкой мебели, судя по всему, была заказана на фабрике, обладающей солидным запасом ткани цвета красной охры.

– Бог мой, – только и смогла вымолвить Стефани.

Вероятно, эта Ханна была любвеобильной кузиной.