В жилищах драконы чувствовали себя прекрасно. Им было комфортно и удобно, как было бы нам, людям, в гостиничном номере «люкс».

Мы немного замечтались, но земноводное по имени Эа пискнуло басом, давая нам понять, что хочет есть. Мы опомнились и дали дракону все наши остатки сваренного в лимонаде дракорня: положили еду в миску и запустили её в плавание. Эа забрался в миски и в один момент сжевал всё, что мы ему принесли, а затем заснул, так и не вылезя из тарелки. Сева взял миску и аккуратно вытряхнул дракона обратно в бассейн, но тот не проснулся.

А когда драконы легли спать, все пять, и Сева ушёл домой, я и Ульяна сначала многозначительно взглянули друг на друга, а потом впервые скрепили наш союз долгим и крепким рукопожатием.

1

Родители смирились с нашими периодами отсутствия на даче, но всё же не отказались полностью от своих убеждений, и мы с Севой пошли с ними на компромисс: мы можем уходить утром и возвращаться вечером следующего дня, но – не позже девяти часов. Что ж, хоть какая-то свобода.

2

Прошёл почти месяц.

Моя ферма вступила в стадию расцвета. У меня появились драконы Лавы, Пыли, Кипения, Грязи, Льда, Глины, Зелени и Металла. У меня были три огорода, и я мог выращивать на них всё, что заблагорассудится, – вплоть до медового клевера. Я купил за пятьдесят тысяч золотых арену, на которой драконы в добровольном спарринге развивали свои бойцовские качества. Наконец, я поставил фонари, благодаря которым моя ферма порой была открыта для посетителей до восьми часов вечера.

Я выучил наипростейший диалект драконьего языка и теперь подолгу разговаривал со своими воспитанниками на, скажем, весьма «приземлённые» темы; философские диспуты предполагали знание диалекта на два порядка повыше.

Ещё я заметил, что все драконы, которые умели летать, стали совершать долгие воздушные прогулки. Я, конечно, не был уверен, что они сумеют улететь далеко, но всё-таки их полёты немного меня беспокоили.

Я уже не говорю о мелких странностях моих драконов. Лавовик Аркон, например, время от времени нырял в колодец с лавой, видимо, затем, чтобы принять ванну. Водяной Эа часто притворялся мёртвым и ложился на дно бассейна брюхом вверх, но никто не верил, что он… того. Драконы Земли, Пыли и Глины любили зарываться в почву и, пока их оттуда не выкопаешь, – питаться одной землёй, пылью или глиной. Ашо, дракону Кипения, нравилось прыгать в бассейн Эа и заставлять воду в нём испаряться, а Эа – выпрыгивать на сушу. Грязевик Хэш притаскивал откуда-то липкие тёмно-коричневые комки, судя по всему, грязи из луж и опускал их в свою часть бассейна; но ему нравилось, когда его мыли. Ледовый дракон по имени Уско любил превращаться в замороженную окаменелость. Дизи, дракон Зелени, иногда отращивал себе дополнительную пару ушей, по форме похожих на листья. А Металлик Баро всё время просил у меня плеер с «тяжёлым» роком и иногда устраивал вечеринки в своём жилище. «Переходный возраст», – говорила Ульяна и во многом была права.

3

Однажды утром я стоял у жилищ и смотрел, как драконы-летуны возвращаются из очередного воздушного загула. Я спросил у них:

– Что вы видели интересного?

– Мы… видели… э-э… остров… а там… пещеру… а там… сокровища… – отрывисто пролаял Асси – голубая змейка уже метровой длины – и закашлялся: последнее слово («сокровища») он выучил совсем недавно, и оно давалось ему с трудом.

– Я правильно понял, что вы заметили сокровища в пещере на острове? – спросил я. Драконы кивнули. – А остров был в реке?

– Да…

– Мне всё ясно: вы полетели на восток, добрались до Енисея, спустились вниз по течению и увидели остров с пещерой сокровищ, да?

– Да…

– Как далеко?

– Откуда?..

– Обратно вы летели по прямой?

– Да…

– А расстояние?.. – Я уже начинал терять надежду узнать что-нибудь конкретное.

– Пять… тысяч… взмахов… крыльями… – проговорил Ангу.

Я мысленно перевёл данную длину пути в привычные для людей единицы и получил, что заинтересовавший меня объект находится в двадцати пять километрах пути на восток-северо-восток.

На самом деле лексикон Малых драконов намного уже приведённого; я просто переводил скомканные фразы на нормальный человеческий язык.

– Вы меня туда отведёте? – спросил я.

– Когда?..

– Завтра.

– Да…

– Всё, отдыхайте… Скоро открытие.

4

Я рассказал о пещере Севе и Ульяне, и им захотелось посмотреть на сокровища, если только драконы о них не наврали.

Мы решили назначить поход на завтра, двадцать пятое июля. Направление мы уже знали, поэтому с навигацией проблем не предвиделось. Мы решили взять припасов на два дня, потому что двадцать пять километров – это вам не дракон чихнул, придётся идти в одну сторону часов семь и ещё в пещере возиться. Отправление было намечено на шесть утра, чтобы дойти туда, пока не стало жарко. Мы подумали и согласились взять с собой трёх летающих драконов, наш выбор остановился на Ангу, Арконе и Баро, уже достигших девятого уровня подготовки…

Все вопросы были разрешены, оставалось только подождать…

5

Я проснулся в полпятого, скатился с кровати, сделал в ванной всё необходимое, наскоро позавтракал, схватил рюкзак, собранный с вечера, и был таков.

Через полчаса я присоединился к своему брату и однокласснице с такими же рюкзаками, мы сориентировались по компасу и пошли. Драконы, выбранные нами, полетели следом над нашими головами.

На этот раз Ульяна была в синей футболке и джинсах; я – тоже, но моя футболка имела оранжевый цвет. Что же касается Севы, то он напялил на себя чёрную водолазку и спортивные штаны из синтетики. Но это так, для полноты картины.

Насколько я мог понять диалог наших крылатых подопечных, Ангу и Аркон увлечённо спорили о максимально допустимой ширине выпускаемой струи пламени и её напоре, а Баро тихонько ругался: мол, что так рано подняли, и всё в таком духе, – между прочим, за десять минут ни разу не повторился.

Невысоко стоявшее над восточным горизонтом солнце слепло мне правый глаз, поэтому я старался смотреть всё время влево.

Было довольно прохладно – градусов пятнадцать, поэтому все мы накинули кофты, чтобы не простудиться, но не куртки, чтобы не свариться.

Воздух в довольно редком, залитом солнечным светом лесу был намного чище, чем в Красноярске, куда мы с Ульяной ездили четыре недели назад и где учились в школе. Честно говоря, я уже отвык от заваленных мусором улиц, где дышать тяжело, трудно протискиваться через людские потоки, где снег зимой на дорогах коричневый, а на обочинах – серый.

Я отогнал мрачные воспоминания и вернулся к наслаждению умеренно влажным зелёным утром. Всё-таки здесь было лучше, чем в пятидесяти километрах на юг – в невзрачные стеклянно-бетонных джунглях, в которых каждый клочок земли был заасфальтирован, а каждый дом – закрыт на кодовый замок.

Мы несколько раз останавливались, чтобы отдохнуть, перекусить и напиться. Мы ели бутерброды, а драконам давали сушёный дракорень в сахаре.

Мы шли долго, и через семь с лишним часов ноги да компас привели нас к месту, с которого была видна уже упоминавшаяся пещера.

Она стояла на острове, находившемся посреди реки примерно в пятидесяти метрах от берега. Плыть через ледяную воду не хотелось. Баро подсказал иное решение: он подлетел к самой высокой сосне, растущей у самой воды, и своими железными рогами подпилил её так, чтобы дерево перевалилось через поток, а его верхушка оказалась на острове.

Мы переглянулись; я прошептал Баро несколько благодарных слов; мы перешли по тонкому бревну на остров и очутились перед входом в пещеру.