А отряд адмирала Того к этому времени уже превратился в расплывчатое дымное пятно на горизонте...
Кованные копыта глухо выстукивали подковами по артурским улицам. И, хоть за прошедшее время советник научился более-менее пристойно держаться в седле, все же нет-нет, да и ловил на себе ироничные взгляды казаков из своего эскорта. И был готов побиться об заклад, что между собой они уж точно подшучивали над ним по этому поводу. Хотя... Для них ведь он - морской человек, не кавалерист. Наверное, именно это и сдерживало казаков от откровенно снисходительного отношения. По крайней мере, они старались не показывать его. Как бы то ни было, но причиной того точно были не золотые погоны с черным орлом - не тот народ... С другой стороны, ехавший сейчас рядом Мякишев держался в седле намного увереннее. Хоть и моряк. Что, впрочем, вовсе не удивительно. Конь - это повсеместно распространенный транспорт этого мира и этого времени. В отличие от родного мира и времени советника...
Как там пел повзрослевший д'Артаньян: 'Я пахну бензином и синим огнем?'. Да. Тут он трижды прав. От лошади человечество отвыкло. Меньше, чем за сотню лет... И это не скрыть. Даже если ты иногда и садился в седло - всё равно, наверное, очень сильно заметна разница по сравнению с людьми, которые в этом седле - почти всю жизнь. Быть может, именно поэтому лошадку советнику подобрали самую смирную и спокойную. Да оно, наверное, и к лучшему - в дерби ему не участвовать, а для перевозки бренного тела советника из пункта 'А' в пункт 'Б' - в самый раз...
Эх! 'Посадить бы вас за руль автомобиля - посмотрел бы я, как вы будете управляться с самобеглой коляской!'...
Стоп! Ведь в Артуре где-то был автомобиль! Точно! Что-то, где-то он читал, что авто в Артуре было. И, если память ему не изменяет, то Меллер привел его в порядок и даже 'лихачил' на нём по порту. Сергей чуть заметно улыбнулся. Нужно будет найти машину и показать, что не лошадью единой... Да, господа кавалеристы! Скоро жизнь изменится. Пары гнедых конских сил в повозке станет недоставать человечеству. Придется запрягать под капот десятки, а потом и сотни. Целые табуны прятать в раскаленные горшки цилиндров...
Лошадь внезапно рыскнула вправо, обходя лежащие прямо посреди улицы обломки, камни и очень приличных размеров воронку. Сергей, погрузившись в раздумья, проглядел, что они въехали в тот сектор города, куда падали японские снаряды.
'А всё же у лошади есть определенное преимущество', - советник вновь улыбнулся, - 'постоянно действующая система автопилота, следящая за дорогой. Даже у самой бюджетной модели'.
Чуть дальше по улице, за воронкой, виднелся низкий одноэтажный дом. Без стекол. Его белые стены были густо покрыты оспинами от осколков, имевших местами весьма серьезные размеры. В окне угловой комнаты рама отсутствовала как класс - вместо неё виднелись лишь жалкие деревянные обломки. Несколько людей собрались возле крыльца. Но вот от группы отделился человек в армейской форме и быстрым шагом направился прямиком к всадникам. Ни погон, ни знаков различия, только какая-то белая повязка на левой руке. Ранен?
Между советником и явно спешащим к нем незнакомцем тут же словно вырастает фигура Семёна верхом на вороном жеребце. Сергей даже не успел сообразить, как конь казака 'оттер' в сторону его кобылу. Но краем глаза всё же успел заметить руку, лежащую на рукояти шашки.
- Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! - спешащий к ним человек уже совсем рядом. Уже можно рассмотреть его во всех подробностях - круглые линзы очков, гладко выбритое лицо, за исключением торчащих в разные стороны усов, офицерская форма, но не особо подогнанная, да и знаков различия нет ни одного, как и положено нонкомбатанту, повязка на рукаве - слава Богу - не бинт, а специальная аккуратная нарукавная матерчатая повязка с двумя черными буквами 'В.К.' - 'военный корреспондент'.
Сергей положил левую руку поверх локтя руки Семена, лежащей на рукояти шашки:
- Это свои, Семен, спасибо!
Вороной жеребец со своим седоком медленно, словно нехотя, отступил назад. Но - лишь на шаг. Сергей спрыгнул с лошади и, передав поводья казаку, повернулся к спешащему корреспонденту:
- Евгений Константинович! Рад видеть Вас в добром здравии! - и, уже после рукопожатия, - Ну-с, рассказывайте, что тут у Вас в городе творилось?
- Так, господин советник, сами чай, видите - досталось городу. И здесь, и ниже улицей. Вейканен со своими пожарными только-только потушил последний пожар. Так что городу от японца досталось...
- А пострадавшие? Обошлось, или...?
В тишине, особенно явственной после рокота пушек и грома снарядов, повисла секундная пауза
- К сожалению, не обошлось, Ваше превосходительство - выдохнул Ножин, - На нижней улице - один убитый китаец, двое раненных - наши солдаты. Один легко, а вот второму досталось. Да и здесь, в доме поверенного Сидорского...
В голове что-то словно щелкнуло:
'Поверенный Сидорский... Дом поверенного Сидорского... Точно! Как же он мог забыть?! Ведь читал же! Вот в книге этого самого Ножина, что стоит сейчас перед ним, и читал! Или - в мемуарах Лилье? Да какая, к черту, разница? Главное - в той, 'их' истории, в доме Сидорского при обстреле погибли сам хозяин и его гостьи - баронесса Франк и мадемуазель Валевич. Барон и двое его детей, бывшие в той же комнате, только чудом уцелели... Блин! Как же можно было забыть-то, а?!'
- ... они просто каким-то чудом спаслись! - голос Ножина звучал каким-то негромким звуковым фоном к трагедии, разворачивающейся перед советником 'в режиме он-лайн', как сказали бы в его мире...
'Ведь можно же было предупредить людей!' - при этих мыслях Вольф непроизвольно сжал кулаки, - 'На худой конец - можно было обязать их спуститься на время бомбардировки в погреба, в подвалы. И не было бы столько жертв. По крайней мере - людей из этого вот самого дома можно было бы спасти... А нужно было совсем немного - просто вовремя вспомнить... И все были бы живы - и баронесса Франк, и молоденькая мадемуазель. Да и сам хозяин дома. Просто нужно было вспомнить... Вовремя...'
- ... он успел как раз вовремя! Ещё бы немного - и всё! Трагедии - не миновать! Там ведь в комнате места живого не осталось! Оконная рама - вынесена взрывом, всюду следы от осколков, битое стекло, разбитая мебель, всё завалено мусором и каменьями с улицы...И удушающий запах сгоревшего лиддита, его ни с чем не спутаешь!
'О чем это он? Кто - успел?...' Советник тряхнул головой, словно пытаясь прогнать невесёлые мысли.
- Простите, Евгений Константинович, но я немного не уловил ход Вашей мысли. Кто и что успел?
- Так я же и говорю Вам, господин советник - мичман как раз успел предупредить людей, чтобы в укрытие шли - и тут этот снаряд как разорвется! Прямо возле дома! Вы только посмотрите, что он тут натворил!
- Да-да! Это я вижу! - словно отмахнулся Сергей, - А что за мичман, говорите?
- Не знаю, Ваше превосходительство, может, баронесса нам расскажет. Я-то его уже тут не застал!
'Баронесса? Вот как? Жива?!' - Сергей взглянул на стоящих у крыльца дома людей - двое мужчин в штатском, оба - в недешевых костюмах, присыпанных пылью, взбудораженные и ошарашенные, рядом - средних лет женщина в измятом дорогом платье, прижимающая к себе двоих детей. Эти трое - просто напуганы случившимся. Что, в общем-то, вполне нормально для данной ситуации. Хотя, судя по тому, что баронесса что-то активно говорит одному из мужчин, скорее всего - своему мужу, уже, наверное, начался 'отходняк' ... На совершенно испорченную прическу своих черных, как смоль волос, присыпанных, как и её платье, пылью, внимания она не обращает...
- Это баронесса Франк? - на всякий случай советник переспросил у Ножина. И, получив в ответ утвердительный кивок головой, ускорил шаг.
'Мистика какая-то! Кто мог их предупредить?! Ведь никто из попаданцев ни вчера, ни сегодня утром в разговорах не заикался даже о событиях, произошедших в доме Сидорского. Да и не было ни у кого из Особых Своетников чина мичмана... Странно! Ладно, сейчас узнаем, что же это был за мичман такой!'
