— Солидарен, — Скай ухмыльнулся, но тут же посерьезнел и тяжело вздохнул. — Ты думаешь, это повод решать за других?
На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Дэн смотрел в пол. Упрямый, усталый взгляд и сжатые челюсти. Нет, навряд ли получится его переубедить, но промолчать Скай не мог. Никто не имеет право выбирать за всех. Никто.
— Я командир, — наконец, сказал Дэн и встал.
— Я тоже, но…
Десантник перебил его на полуслове:
— Алый тоже командир. Никто из его звена не пил эту хуйню, он выкинул всю коробку. И он был прав, я считаю. Солдат не думает, а выполняет приказы!
И, прежде чем Скай успел хоть что-то ответить на эту тираду, Дэн развернулся и ушел, на прощание издевательски помахав ему ручкой. Хотелось догнать этого самоуверенного кретина и обматерить, но тело, наверняка, предало бы на полдороге, так что он остался лежать на месте, глядя в потолок и размышляя над чужими словами. Ничего плохого. Нет, в их модификации, даже в ее усилении, и правда, не было ничего плохого. И перестать быть человеком — это, наверное, совсем не так страшно, как ему сейчас кажется. Вон, он же переставал все это время. И нравилось даже, можно сказать втянулся, а теперь словил отходняк в полной мере.
Скай криво усмехнулся, переворачиваясь на живот. Интересно, когда Алый на самом деле узнал, что с ними происходит? После гибели Дока или до? И что было бы, если бы Док не погиб, если бы Блэк — он отчего-то даже не сомневался, чьей инициативой было это расследование, — не задался вопросом «почему»? Смешно, он тут Дэна убеждал, что нельзя решать за других людей, а ведь Алек, скорее всего, решил за всех. Знал и молчал, потому что так надо, потому что считал это своим долгом. Ради жизни и ради победы, которая теперь так близко. Но ведь никто и никогда не сможет сказать, что было бы, если бы эту ошибку модификации исправили сразу.
На мгновение он прикрыл глаза, пытаясь представить себе такое развитие событий, но понимания сути модификации катастрофически не хватало. Какие из полученных им и его ребятами повреждений могли бы оказаться смертельными, если бы процент модификации был ниже, он не знал. Зато, точно знал, что Алый — сам Алый — был бы мертв. Так же, как и Док. «Себя он спасал», — мелькнула предательская мысль, и вместе с ней Скай уснул и проснулся. В холодном поту, почти слыша, как часто и неровно бьется сердце. Перед глазами все еще стояла картина из сна, самого страшного кошмара, где умирала на полу лаборатории Саша, а каждый осколок стекла, вонзенный в ее тело, превращался в зеркало, отражающее его лицо с мертвыми и пустыми глазами.
— Никто не вправе решать за всех, — шепнул Скай еле слышно, сам не веря своим словам.
Тело все еще ломило, но он встал и поплелся к себе. В комнате сидел Блэк, Скай улыбнулся ему, коротко поздоровался, осведомился, как самочувствие, и, услышав в ответ сдавленный стон, принес воды. Они говорили ни о чем, пока Кирилл не заснул, и лишь услышав его ровное дыхание, он рискнул встать, забрать из своей тумбочки хрупкий флакон из темного стекла, в котором перекатывались две маленькие пилюли, и уйти в душевую. Он поставил флакон на раковину, встал перед ней сам, оперевшись руками о бортики и исподлобья глядя прямо перед собой. Зеркало отразило мертвенно-бледное лицо с запавшими, обведенными черными кругами глазами, искаженные в печальной усмешке губы. Руки тряслись, он сжал пальцы до побелевших костяшек. По белому фаянсу стекала струйка воды, оставляя след капель, то прерываясь, то становясь шире.
Никто не вправе решать за всех, но…
Пусть этот мир катится к чертям. Пусть они превратятся в монстров. Пусть миллиарды смертей окажутся бессмысленными, пусть. Только, пусть она живет.
Таблетки растворились в этой струйке, на миг окрасив ее в ярко-алый цвет, будто раковину перемазало потеками свежей крови. Скай сделал напор посильнее и смыл последние следы своего отказа от права быть человеком.
========== Глава 26 — Solum debilis mori debent (Только слабые должны умирать) ==========
Остаётся ощущение спектакля, или даже попытки спектакля,
обречённого на провал.
(Франсуаза Саган, «Синяки на душе»)
Ученые улетели лишь спустя неделю, добрую половину которой Скай старательно изображал боль и страдание, тайком от Блэка — когда тот засыпал — бегая курить и жрать хоть что-то питательнее бульончиков, которые таскала им добросердечная Алла. Бывшая медсестра, кстати, волшебные таблеточки пить не стала. Блэк возмущался три дня, три ебаных дня в грубых выражениях объяснял бедной девушке, как она не права. Скай уже почти решился за нее вступиться, когда с оглушительным грохотом разбилась тарелка, а Алла сама непечатно объяснила Кириллу, куда ему стоит сходить со своим ценным мнением. Ее глаза на миг блеснули красным, Скай улыбнулся, прикрывая рот рукой, изображая приступ кашля. «Боец», как называл эту модификацию Док, определенно.
А вот Кир бойцом не был, что выяснилось буквально вчера. Оказывается, те пробы, которые брали у них на собрании, а у простых солдат — в то же время — в санчасти, были предназначены для определения типа модификации и ее уровня. Результат Блэка, Скай так толком и не понял: ну, аналитик, о чем это говорит-то? Анализировать умеет? Считает хорошо? Сам Кирилл, похоже, понимал больше, потому что долго ходил задумчивым донельзя, а потом вытащил Ская на разговор, покурить. Достал сигарету и долго, задумчиво вертел ее в пальцах, глядя в землю.
— Небоевая модификация, — тихо и отчаянно сказал он, ебнув кулаком по стене. — Ты понимаешь, блядь?! Небоевая!
— Что теперь?
— Они нас забирают.
Он не поверил своим ушам, когда это услышал. Потряс головой, тупо глядя на Блэка и переспросил:
— Что, блядь?!
— Они. Нас. Забирают, — раздельно произнес Кирилл и, наконец, прикурил свою измятую, истерзанную сигарету. — Всех, кто еще не модифицирован, кроме обслуживающего персонала. И всех небоевых модификантов. Типа, пригодимся в штабе.
— Пиздец, блядь, — выдал Скай и надолго замолчал.
Забирать солдат, забирать офицеров, из-за особенностей модификации? Особенно, учитывая, что даже «небоевой» Блэк все равно был куда как живучей просто человека? Забирать их во время войны, когда на счету каждый боец, не говоря уже про летчиков? Черт, это не могло быть правдой, просто не могло!
И командир, замполит — как же они? Их-то в кого записали? В обслуживающий персонал, что ли? Скай зло усмехнулся, хватаясь за голову.
— А командир? — как можно мягче спросил он.
В конце концов, Блэку и так было не сладко.
— Остается. И замполит остается. Штаб вообще не трогают почти, только у диспетчеров пару человек заберут.
От известия, что Сергей Анатольевич останется с ними, Скаю стало ощутимо легче, так что оставшийся до отъезда ученых — и Блэка — день, прошел почти хорошо. «Хоронили тещу, порвали два баяна», — как язвительно прокомментировал Ленька проводы Блэка, превратившиеся в очередную попойку с участием всех звеньев, включая штурмовые, и десанта. Алые торчали отдельно, вроде как и вливаясь в общую компанию, но держась особняком, Скай курсировал между ними и своими, избегая общества Кирилла, который, напившись, стал совсем невыносим, и Дэна, презрительно ухмыляющегося ему в лицо. Кажется, десантника так и не отпустило после того их разговора, а подходить и объяснять, что резко передумал, Скай не собирался. Глупо, как-то.
Командир тоже пришел, но Скай заметил его не сразу: он стоял у стены со стаканом в руке, обозревая творившееся вокруг безобразие, которое, по-хорошему, должен был бы пресечь. Скай улыбнулся и лениво отсалютовал ему, командир в ответ покачал головой и закатил глаза. Алек, валяющийся на диване и задумчиво перебирающий струны гитары, тоже улыбнулся, заметив его жест, но больше никак не отреагировал. Голова алого лидера покоилась на коленях Юки, которая гладила его по волосам, вот только ни счастья от этого, ни отчаяния на лицах участников процесса не отражалось. Скай подошел к ним, присаживаясь на край дивана, плеснул себе в кружку простой воды и Алеку тоже налил, не смог устоять перед умоляющим взглядом.
