«Говорю же, брат, я не могу помочь тебе в этом. Все, что можно было сделать, я уже совершил: описал тебе всех придворных, с которыми сталкивался, передал все слухи, которые смог услышать. Даже примерную карту замкового комплекса, и ту нарисовал в кратчайший срок! К сожалению, есть места, куда меня ни за что не допустят, но, как ты и сам понимаешь, в этом вовсе не моя вина».

«Твоя вина не в том, что тебя не пускают, а в том, что ты сидишь сложа руки и не пытаешься проникнуть туда тайком».

Юлиан поежился. Он был слишком пуглив, чтобы жертвовать своей жизнью ради своего народа – очередной пример деградации, о которой многие эльфийские мудрецы высказались в своих новых трактатах. Любой интерес к запрещенным вещам, чрезмерное любопытство, недоверие – все это было способно закончиться плахой для Юлия и стать причиной войны между людьми и солнечными эльфами. Их мир был хрупким, как паучья паутина, и его ни в коем случае нельзя было рушить.

«Неужели ты желаешь, чтобы Маски застали нас враждующими? Так врагам будет проще уничтожить обе державы».

«Нет, брат мой, ты неправ. Так им будет проще уничтожить нас. Мы наживка, разменный материал, созданный для того, чтобы ослабить мощь Масок, убить добрую часть их воинов и подпустить к человеческим землям лишь жалкие остатки, которые, в свою очередь, порубит Спасительная Лира».

Мальчишка резко захлопнул блокнот и спешно поднялся на ноги. Нет, он ни за что не поверит этим словам. Ни за что не допустит мысли о том, что Ариадна, его новоиспеченная супруга, равнодушна к народу своего мужа и позволит чудовищам спокойно растерзать всех солнечных эльфов, живущих в Солнечной Земле.

Они будут стоять вместе. До последнего. Иначе и быть не могло!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ПРАВДА И ОДИНОЧЕСТВО.

Говорила: «Не бойся боли»,

Ведь страдала еще сильнее.

«Раны сердца посыпать солью

Ты осмелься, мой друг, нежнее».

Первый взгляд породил меж ними

Страть, что лучше священной клятвы.

Сжав друг друга, они отныне

Ожидали кровавой жатвы.

Женевьева Сладкоголосая, «Баллада о Двоих»

Кошмар открыл глаза и понял, что это все, на что способно его изможденное тело. Ощущение было такое, словно бедняга пробежал целый марафон, разделил постель с двадцатью женщинами, убил несколько армий солнечных эльфов, перемыл всю посуду собственного легиона, а потом протанцевал всю ночь, соревнуясь на скорость исполнения ритуальных плясок с лучшими жрецами его расы.

Нет, это было не преувеличение. Тело болело настолько сильно, что юноша зажмурился, чтобы не заплакать. Впрочем, даже на то, чтобы крепко сомкнуть веки, его сил хватало впритык.

«Что эта синеволосая сделала со мною? Неужели владеет способностью выкачивать прану из соперников, когда те не сопротивляются? Плохо».

На стенах висели плети, розги, цепи и прочие очаровательные предметы, так располагающие к доверительному разговору. Железная дева стеснительно выглядывала из темного уголка, ее распахнутые глаза таращились прямо на пленника. Юноша издал печальный вздох – его определенно ждали долгие часы утомительных разговоров и мучительной телесной боли. Ну и кому, скажите на милость, такое может понравиться?

«Она ведь уже сдернула с меня маску, лишила чести (фигурально, разумеется), а потом на колени поставила! Неужели я недостаточно пострадал?»

Где-то вдалеке раздались шаги. Парень задумчиво уставился в потолок, пытаясь выглядеть как можно более буднично – ну, насколько в принципе возможно выглядеть буднично в такой неприятной ситуации. Попробовал еще раз воззвать к своей прожорливой богине. Та не отозвалась, явно обиженная тем, что ее очаровательный протеже провалил первую же миссию.

«Ну а ты чего хотела? – разобиделся Кошмар. – Будет тебе опыт на будущее: никогда не выбирай любимчиков по одной только красивой мордашке».

– Маска.

Юноша вздрогнул, как от удара, и перевел взгляд на синеволосую, которая, прикрыв за собою дверь, быстро направилась к нему. Она была тощей, как жердь, сухонькой, как пережаренная курочка, и недовольной, будто свора дворовых собак, у которых бездомный отжал ужин. Не самая привлекательная персона, в общем – пусть и довольно необычная.

«К слову, в ней явно что-то изменилось».

Элеонора стала… харизматичнее, что ли? На ней хотелось заострять взгляд, как на чем-то действительно диковинном, и это было странно: еще несколько минут назад Кошмар мог поклясться, что ученица ночного эльфа – всего лишь неинтересная серая мышь, которых тысячи на белом свете.

С такой и разговаривать было утомительно.

– Иногда второе впечатление может перечеркнуть первое, – примирительно сказал парень, усиленно подмигивая новой жертве со своей мощью своего невыносимого обаяния. – Я очень красивый, изящный, сильный. Совершенство! Все так говорят.

Синеволосая склонила голову набок. Челка плавно съехала на левую сторону лба, слишком высокого даже для того, чтобы зваться аристократическим. Кожа над бровями была куда менее загорелой, что делало Элеонору еще более несуразной; Кошмар задумался, влюбится ли в нее кто-нибудь однажды. Существуют ли на свете такие вот любители странного?

– Слушай, – продолжил он уже не так уверенно, смущенный абсолютным молчанием своей новой тюремщицы. – Я знаю, каково это: видеть запретный плод и не иметь возможности сорвать его. Хочешь окунуться в блаженство, познать всю радость мужского тепла? Что ж, хорошо! Я обещаю, что оставлю после себя незабываемые впечатления… Ну, если ты пообещаешь меня отпустить, разумеется.

Несколько секунд девушка просто смотрела на него, а затем расхохоталась. Вид у нее при этом был какой-то не слишком веселый. Юноша напрягся еще сильнее, не зная, чего ожидать. Она ударит его? Поцелует? Пошлет? Назовет некрасивым?!

– Твоя самовлюбленность скоро станет осязаемой.

– Самовлюбленность? – удивился Кошмар. – Так у нас сегодня зовется способность признавать очевидное?

– Здравым смыслом здесь и не пахнет. Слушай, ты и сам понимаешь, что не уйдешь отсюда, пока не ответишь на все необходимые вопросы. Пообещай быть сговорчивым, и допрос кончится максимально быстро.

– А что будет потом?

– Ты освободишься…

– О, звучит заманчиво!

– …и навсегда обретешь покой в о бъятиях Триединой, если та сочтет тебя достойным своих чертогов.

– ЭЙ, ТЫ ЧЕГО?!

Девушка слабо улыбнулась, едва сдерживая слезы. Вид у нее был такой жалкий и одинокий, что парню даже захотелось ее обнять. Иногда, глядя на человека, невольно чувствуешь, что у него на душе – порою слезы бывают наигранными, а улыбки полны фальши настолько, что за инородной личиной сама собой проступает истинная суть. Кошмар разбирался в масках. Уж он-то знал, что сейчас сердце Элеоноры особенно несчастно и полно безграничной боли.

– Послушай, я… Эм-м…

– Неважно. – Всхлипнув, девушка утерла одинокую слезинку, украдкой скатившуюся по впалой щеке. – Мы здесь не поэтому. Так что давай приступим к делу.

– А по-моему, именно это я и должен сделать, прежде чем умру. Успокоить тебя. – Кошмар улыбнулся самым наглым образом. – Делать женщин счастливыми – моя прямая обязанность.

– Будь это так, твоя профессия звалась бы иначе.

Юноша фальшиво расхохотался. Умирать ему, конечно же, не хотелось. Да, он потерял маску и позволил сопернице увидеть свое настоящее лицо, однако значило ли это, что ритуальное самоубийство – единственный выход из ситуации? Грешить было весело, плевать на правила – тоже. Его честь давным-давно обратилась в прах, а совесть поросла мхом и покрылась паутиной.

– Слушай, подруга…

– Давай без фамильярностей.

– Что это у тебя?

– Это? – Девушка ухмыльнулась сквозь слезы. – Зелье, которое ты должен выпить, чтобы все это поскорее закончилось. Ты же понимаешь: я добрый человек и не хочу никого пытать. Давай решим все по-хорошему, и дело с концом.