– Цветочки! Цветочки, мои хорошие. Подходите. Барышне букетик подарите!

Но, не увидев никакой реакции на её зазывание, бабулька, переваливаясь с ноги на ногу, сама пошла навстречу этой паре, держа цветы в вытянутой руке. Мужчина растерянно приостановился. А женщина, дёрнув его, будто коня за уздечку, недовольно буркнула:

– Ты чё? Сдурел, что ли?! Пошли!

Бабулька раздосадовано вернулась на своё место и сказала:

– Вот такая торговля нынче, хлопцы! Одни убытки, – и нагнувшись, начала засовывать тюльпаны обратно в ведёрко. Но тут же распрямилась и с бесшабашной лихостью воскликнула. – А-а-а! Берите! – и вручила парням по цветочку. – Мамзелям своим подарите и меня добрым словом помяните!

Парни ещё немножко прогулялись, а затем, не найдя свободной лавочки, присели отдохнуть на парапет фонтана за памятником Пушкину. Они сидели чинно, держа в руке по тюльпану. Люди проходили, смотрели на них и улыбались.

– Тебя вчера профессор Вильегорский искал, – сказал, зевая, Юрка, обращаясь к Вадиму. – Хвалил… Говорил: «Ах, какой способный студент! Прям способный-расспособный…» Нашёл он тебя?

Чарышев отрицательно покрутил головой.

– Жалко… Он, кстати, после Учёного совета приходил. А на нём итоги конкурса подводили, – сообщил Юрка. – Но я у Таньчи спрашивал, она говорит, что протокол ещё не печатала. А интересно бы было узнать… Ты-то, похоже, точно будешь среди этих, кто в Америку поедет… Говорят: хорошую работу написал. Эх, Вадька! – и он с завистью посмотрел на него. – Это же потом вся жизнь по-другому пойдёт! Вся жизнь…

В этот момент проходивший мимо дед в старенькой выцветшей шляпе остановился, с интересом посмотрел на них и стал беззубо смеяться. Затем он насмешливо изобразил человека, держащего в руке цветок. Поклонился. Снял добродушно шляпу. Помахал ею. И побрёл дальше.

– Слушай, мы с этими тюльпанами здесь как три идиота со свечками сидим, – раздражённо сказал Сашка.

– Точно, – согласился Вадим. – Куда их только деть теперь?! Не ходить же с ними вот так целый день?

– Ну вы, мужики, даёте! – энергично удивился Юрка. – Куда деть? Куда деть?! – передразнил он Вадима и восторженно воскликнул. – Подарить! И все девки наши!

– На! Держи! – обрадовано протянул ему цветок Вадим.

– А самому слабо?! – с издёвкой спросил Юрка.

– Ничего не слабо…

– Ну так иди и подари!

– Кому? – как-то перепугано спросил Вадим.

– Да кому угодно. Вон, видишь, какая краля сидит, – показал он рукой куда-то в сторону. – Хочешь, я к ней сейчас подойду и приглашу её в кино. Пять минут и будет моя, – и он громко похлопал ладонью по парапету.

– Ох и трепло ты! – покачал головой Сашка, возмущаясь Юркиной бравадностью. – Вечно ты из себя что-то строишь.

Прокушев, прищурившись, пренебрежительно посмотрел на Коренного, с которым у него постоянно возникали препирательства. Тот всё время упрекал его в московском снобизме и верхоглядстве. Юрка в долгу не оставался. Обзывал его деревенским увальнем. Он и правда был похож на него. При этом совсем не стыдился своей провинциальности. И очень гордился тем, что умеет говорить правду прямо в глаза.

– Ну вот скажи, на фига тебе так трепаться?! Да ещё перед своими! – недоумевал Сашка, глядя на Прокушева. – Раз, и твоя сразу! Ага… В кино и я могу пригласить. А уж дальше…

– В кино, конечно, можно пригласить… – робко подтвердил Вадим.

– И ты пригласишь?! – с издёвкой спросил Юрка. – Любую из этих. Ну только так, чтобы пошла с тобой…

– Приглашу.

– Ты?!

– Я.

– Спорим?! – азартно закричал Юрка.

– Спорим!

– На бутылку коньяка! Кто не сумеет пригласить, тот и покупает. Пять звёздочек. Идёт?!

– Согласен! – поддержал Сашка и пожал Юркину руку.

– А я, вообще-то, коньяк не употребляю! – недовольно возразил Вадим.

– А тебе об этом и беспокоиться даже не нужно! – засмеялся Юрка. – Ты его покупать готовься, а не пить!

– Это ещё почему? – с вызовом спросил Чарышев.

– А потому что ты у нас… Ты даже с девками из нашей группы до сих пор как монах общаешься. А уж чтобы здесь…

– Ничего я не… – засмущался Вадим. – Просто мне никто не нравится.

– Ага. Сдрейфил, значит?! Вот я об этом тебе и говорил… – с чувством превосходства начал напирать на него Юрка. И удивлённо увидел, как Вадим спокойно положил свою руку поверх их. Затем взял в зубы тюльпан. И резко ударил ладонью сверху.

– Всё! – сказал Сашка. – Договор дороже денег. Иди! – и указал на Вадима.

– Почему это я?

– Потому что первый сидишь, – похлопал его по плечу Юрка и тут же пошёл на попятную. – Ну, ладно, ладно. Если хочешь – давай тянуть жребий, – и он небрежно достал из кармана куртки блокнотик и перьевую ручку.

– Ну всё! – скривился Сашка. – Сейчас опять очередной выпендрёж начнётся! – И он тут же, подражая цирковому конферансье, громко выкрикнул. – Уважаемая публика! Сейчас вы увидите незабываемое представление! Всем нам известный Юрчик Прокушев будет демонстрировать свой знаменитый «Паркер»…

– Ну и буду… – невозмутимо отреагировал Юрка. – Я и не скрываю, что люблю качественные вещи. В отличие от некоторых лаптёжников… Между прочим, Пушкин об этом сказал очень определённо: «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей». Возражения есть? – он язвительно хихикнул и приложил руку к уху. – Ась? Не слышу?!

– Мели Емеля, твоя неделя, – пробормотал Сашка и тут же стал смеяться и издевательски «ахать», потому что Юркина попытка пронумеровать листочки ни к чему не привела. Ручка не писала.

– Да-а-а… А с виду как настоящий. Только цена твоему «ква-а-ркеру» – три копейки, – съязвил Коренной, видя, как Юрка начал энергично трясти ручку, и на листочках появились две огромные чёрно-зелёные кляксы. Сашка тут же вновь вошёл в образ конферансье и сочувственно объявил. – Уважаемая публика, к величайшему сожалению, наше представление отменяется по техническим причинам…

– Ничего не отменяется! Это просто чернила наши дрянные. А «Паркер» настоящий, английский. Вот уже и пишет, – аккуратно выводя на листочках цифры, спокойно пояснил Юрка. – Всё! Тяните, – и он потряс в ладонях сложенные бумажки.

Вадиму выпал первый номер. Он нехотя поднялся. Огляделся. Вздохнул. И решительно пошёл к дальней лавочке, на которой сидела девушка, читавшая книгу. Но, не дойдя до неё всего лишь несколько шагов, остановился и нервно стал поглядывать на часы.

– Нет, наш Вадька никогда не женится! – с довольной улыбкой произнёс Юрка. – Самый старый в группе, а ведёт себя как пацан сопливый…

– А помнишь… Помнишь, как его в колхозном коровнике Лидка прижала? – смеясь, спросил Сашка. – Ну когда мы на картошку ездили…

– Это та, которая… Оглобля вот та, конопатая?!

– Ну! – и они вместе начали безудержно хохотать.

Прихрамывающий бородач в чёрном появился перед ними неожиданно. Так неожиданно, что у них у обоих мгновенно перехватило дыхание. Их смех оборвался, и они перепугано уставились на этого странного человека, не зная, что от него ожидать.

– А вы, в общем-то, правы: неизведанное всегда пугает… – медленно заговорил бородач вкрадчивым, утробным голосом. – Но только я одного никогда не мог понять: почему Время за всё заставляет расплачиваться жизнью? Почему у него всегда одна цена и для горя, и для радости? Разве это справедливо?! – и он пристально посмотрел на каждого из них.

– Слушай, иди отсюда! – недовольно махнул на него рукой Сашка.

– Вот-вот! Ещё говорят, что Время лечит… – продолжил вкрадчиво говорить бородач. – Нет! Время не лечит. Оно всегда грабит и обворовывает нас. И в конце концов забирает всю жизнь без остатка. А что же оно даёт нам взамен?! Взамен оно всегда одалживает только смерть… И ничего другого… Вот и сейчас вам уже немножко одолжило… Так в чём же тогда заключается высший смысл жизни?! Выходит, в том, чтобы обмануть Время… Кстати, который там час?

Сашка глянул на свои новенькие электронные часы и удивлённо вскинул брови. Цифры в окошке дисплея беспорядочно замельтешили и тут же исчезли.