– Все свое ношу с собой, прямо сейчас могу отправиться в путь, так что вы меня не задерживаете и я с удовольствием спою для вас!

До самого рассвета они по очереди пели или разговаривали на балконе…

      Утром от городской ратуши отправился дилижанс. Маэстро от мерного покачивания задремал, и ему приснилась Лесная Красавица в весьма необычном наряде воительницы Амазонки, но без оружия. Выглядела она как всегда очаровательно, но было в ее облике что-то одновременно вызывающее, манящее и по-детски беззащитное. Вся она как бы светилась, роскошные волосы развивались, как от встречного ветра, а ее, слегка приоткрытые в обворожительной улыбке, губы пытались что-то сказать. Глаза излучали такие волны любви и доброты, что они спокойно могли бы растопить вековые ледники, которые он видел во время путешествий по северным странам…

Прошло два месяца, но Маэстро в городе не появился. Осень выдалась очень дождливая и холодная. Лесная Красавица посылала своих грумов к каждому приходу дилижанса, но они возвращались без утешительных новостей…

Однажды холодным вечером в начале ноября, когда несмелый первый снег запорошил тонким слоем землю, в ворота замка постучал незнакомый всадник. Привратник открыл окошко, чтобы узнать, что нужно позднему посетителю, но тот передал пакет и мгновенно скрылся в ночи…

Лесная Красавица сидела у камина, с ногами забравшись в огромное кресло и, укрывшись пледом, смотрела на огонь. Последнее время она часто проводила долгие вечера в этой комнате. В дверь постучали, вошел дворецкий и на изящном позолоченном подносе с поклоном подал ей пакет. Девушка вскочила с кресла, вскрыла его дрожащими руками, пробежала глазами текст и без сил упала в мягкое кресло, в глазах застыли слезы, а губы шептали:

– Нет! Не может быть! Не верю, не верю…

Разорванный пакет и листок дорогой мелованной бумаги упали на мягкий, ручной работы персидский ковер. В камине внезапно вспыхнул яркий огонь и осветил строчки из таинственного послания:

«Милый Друг, если Вы читаете эти строки, значит – меня нет на этом свете! Перед отъездом я оставил доверенному лицу этот конверт и наказал передать Вам, если со мной произойдет несчастье. Знайте, что… нет, лучше так:

Глаза огромные над бильярдным полем

Прицелились в него как два ствола.

Пятнадцатый забила «Абриколем»!

Маэстро пал к ее ногам…

            Боль от утраты скоро стихнет

            И понимаем годы мы спустя,

            Что Бог давал нам – не ценили

            И потеряли навсегда!

Желаю Вам счастья!

Ваш покорный слуга Седой герцог или просто Маэстро».

      С тех пор никто из жителей города и королевства не видел больше Лесную Красавицу. Ходили слухи, что в монастыре Кармелиток в соседнем королевстве появилась новая послушница, удивительно похожая на нее, но правда это или нет, никто проверять не стал, и скоро о ней все забыли. Королевство ведь было тридевятое, проклятое…

В монастыре Кармелиток шла усиленная подготовка к Рождеству. Все послушницы, под строгим контролем монахинь, занимались последними приготовлениями к самому главному празднику года. Только в одной келье царило унылое молчание…

Настоятельница монастыря, еще не очень пожилая, в прошлом довольно симпатичная женщина, решила посетить одинокую келью, чтобы, в который раз, попытаться разговорить молчаливую обитательницу. Прошло почти два месяца с того дня, как в сильный снегопад в монастырские ворота постучалась одинокая всадница и попросила аудиенции. В письме, которое она протянула игуменье, была изложена просьба принять подательницу сего письма в послушницы сроком на два месяца, с последующим постригом в монахини монастыря Кармелиток с обетом молчания. Подпись ходатайствующей особы к расспросам не располагала. Настоятельницу поразила не только удивительная и неброская красота незнакомки, но и ее очень печальное лицо, видимо девушка была потрясена до глубины души каким-то событием, поставившим на ее лице печать отрешенности и замкнутости. За все время пребывания в монастыре никто не слышал от новенькой ни слова…

– Вы снова, прекрасное дитя, отказываетесь объяснить мне решение принять такую непосильную ношу, как обет молчания?

В ответ утвердительный наклон головы и грустный взгляд бездонных глаз.

– Жаль, ведь до принятия обета осталось всего несколько дней! Перед праздником вас кто-нибудь навестит?

– ..?

– Не может быть, что бы у вас в мирской жизни не осталось никого, кто бы мог поздравить вас с праздником или вы не желаете никого видеть?

Опять утвердительный кивок очаровательной головки.

– Хорошо я распоряжусь, чтобы вас не беспокоили…

За три часа до полуночи в канун Рождества в монастырские ворота постучался одинокий всадник. Он попросил аудиенции у настоятельницы, и она приняла его, предчувствуя, что это как-то связано с новой послушницей. Через десять минут в мрачную келью затворницы, освещаемую жалким огарком свечи, постучалась послушница и передала убедительную просьбу игуменьи срочно прибыть к ней по неотложному делу. Отшельница грустно вздохнула и медленно пошла за послушницей. В приемную игуменьи она вошла, не поднимая глаз, и молча застыла на середине просторной, по сравнению с кельями, комнаты. Настоятельница подошла к ней и произнесла:

– Милое дитя, я оставлю вас на несколько минут с этим незнакомцем, но помните, что я рядом и не смотрите на меня так сердито, он предъявил мне такие верительные грамоты, что я не могла отказать! Возможно, эта встреча вам очень и очень необходима!

      Дверь закрылась, а очаровательная отшельница и таинственный незнакомец остались одни. Природное любопытство все-таки заставило девушку через некоторое время приподнять голову и посмотреть на человека, стоящего около камина. В это мгновение он повернулся, медленно снимая шляпу, девушка увидела седую бороду, такие знакомые, внимательные глаза и огромный багровый шрам, идущий через все лицо. «Маэстро», – прошептала она и потеряла сознание, но сильные руки подхватили ее и не позволили упасть, бережно и нежно опустив в кресло, стоящее недалеко от камина…

Первое, что увидела Лесная Красавица, когда пришла в сознание – это ярко пылающий камин и настоятельницу монастыря, в полголоса беседующую с седым герцогом. Она подумала, что опять ей снится нескончаемый сон о ее недалеком прошлом, но тут Маэстро заметил, что она очнулась и произнес:

– С наступающим Рождеством вас, сударыня! Простите меня, что невольно напугал Вас. Если вы в состоянии удержаться в седле, то мы прямо сейчас можем покинуть эту грустную обитель, и через час будем сидеть за праздничным столом, где я отвечу на все Ваши вопросы.

Не в силах произнести ни слова от полученного потрясения, девушка утвердительно наклонила голову и с благодарностью посмотрела на игуменью.

– Я желаю, счастья тебе дочка и помни – чудеса всегда происходят в ночь перед Рождеством, – со слезами на глазах произнесла настоятельница. – Счастливого вам пути, да хранит вас Бог!

Через несколько минут два всадника выехали через ворота монастыря и быстро скрылись в ночи…

Вы когда-нибудь бывали в зимнем, девственном лесу? Если нет, то Вам не понять прелести ночного путешествия по тихому заснеженному лесу. Вокруг только вековые сосны, ели и тишина, нарушаемая лишь топотом двух коней, мчащихся при свете полной луны по заброшенной дороге все дальше и дальше вглубь занесенного сугробами леса.

Внезапно усыпанные снегом деревья расступились, и показалось небольшое, лесное озеро и черная, огромная скала, а под ней примостился, словно игрушечный, небольшой замок. Ворота его были приоткрыты, а рядом, с факелом в руке, стоял огромный, разбойничьего вида, бородатый мужчина. Стоило всадникам приблизиться, как он шире распахнул створку дубовых ворот и поклонился, пропуская их. Сразу за воротами начинался, вместо привычного, по архитектуре того времени внутреннего двора, небольшой тоннель, уходящий в глубь скалы. Теперь становилось понятным, несуразное соотношение скалы и замка, последний был вырублен в скале, только наружная стена с воротами и сторожевыми башенками, были пристроены к монолиту черной громадины, создавая иллюзию. Проехав далее, путники оказались в небольшом помещении, где и спешились. Подбежавший конюх принял взмыленных лошадей, а седой герцог и его спутница стали подниматься по вырубленной в теле скалы винтовой лестнице. Через два пролета они вошли в небольшой зал с камином, где стоял, накрытый на две персоны, большой стол из мореного дуба. Зал освещали разноцветные, причудливые свечи, вставленные в настенные канделябры.