Изольда надолго замолчала, потом встала и начала перебирать вещи.

– С тех пор я больше не работаю врачом, а занимаюсь любимым делом.

– Это правильно…, – протянула Рита, чувствуя, что необходимо что-либо сказатть.

– А вот и прекрасный сарафанчик для вашей подруги! – Вдруг весело выдала Изольда.

– Нет, только не сарафанчик, – возразила Рита, понимая, что нужно оставить Изольду одну. – Он же оголяет плечи, может вот это платье?

– Зря-зря. Да, это платье ей тоже будет хорошо, – констатировала собеседница.

– Большое спасибо, – Рита покидала каюту Изольды в глубокой задумчивости. – Непременно верну в лучшем виде.

– О, не стоит. Если понравится, пусть оставит себе. И да, я давала расписку о неразглашении деталей того полета…

– Какого полета? – удивилась Рита. – До свидания.

Мона очень обрадовалась платью, но Рита даже не заметила этого. Условившись встретиться после вечеринки, она побрела к себе в каюту. Голова была занята вопросами без ответов. Тем не менее, она без труда распознала вкрадчивую поступь Глуста и пошла другой дорогой. В каюте она расположилась на диване с ногами и начала что-то чертить на планшете, поминутно останавливаясь и погружаясь в раздумье. Затем она вдруг резко стерла плоды двух часов труда и вскочила.

«Да не происходит ничего на корабле! С чего ты взяла?» – сказала она себе. «Все из-за мацевиса? Так, а если бы ты не знала, что он пропал, как не знает об этом большинство членов команды? Может он уже давно нашелся, а ты тут версии строишь, следователь! Не работаешь толком, не ешь даже толком…»

Рита заставила себя пойти в столовую, хотя аппетита совсем не было. В столовой, как и следовало ожидать, было пусто. Она сидела одна во всем зале. Время обеда давно прошло, скоро ужин. Рита поковыряла вилкой в тарелке. А если допустить, что ничего не происходит, тогда совсем плохо – в голову сразу лезут мысли о чужой помолвке, о своем одиночестве. Бабские такие мысли, недостойные гидроинженера высшей категории. Да как же ничего не происходит? Еще как происходит!

Время до вечера тянулось долго, хотя Рита успела переделать кучу дел. Когда раздался зум входной двери, Рита только что вернулась в каюту. Автоматически включились камера и звук.

– Маргарита Вячеславовна, я за вами, – тихо пробормотала Мона, глядя в камеру.

Рита отметила, что девушке очень к лицу цветастое платье Изольды и перевязки совсем не видно, а вот щеки Моны разрумянились, и даже хвостики собранных волос смотрелись как-то торжественно.

– Как прошла вечеринка? – Задала она вежливый вопрос и замерла, ожидая ответа.

– Просто замечательно! Вы не представляете себе …

– Хорошо. Все разошлись? – оборвала Рита, почувствовав, что не хочет подробностей.

– Ну да, мы со Снежаной и Семеном последними выходили.

– Хорошо. Идем.

Рита прибавила шагу, чтобы у Моны не возникло желания просвещать ее и дальше, так как откуда ни возьмись, появилось чувство, похожее на душевную боль, это вызывало досаду и злость на себя.

– А технический ключ вы смотрели?

– Да, он на том же месте.

– Это упрощает задачу.

Вид отсека просто кричал о произошедшем недавно торжестве. По полу в нескольких местах ездили, тихо шурша, роботы-уборщики, в воздухи висели шары и цветные ленты, запах хорошего шампанского щекотал ноздри. Это был запах праздника, праздника из чужой жизни. И Рита очень быстро прошла к дальней стене отсека. Дверь отъехала, вспыхнул мутный желтый цвет, тут ничего не изменилось: ряды черных труб, уходящих вверх, и специфический запах… Рита пропустила Мону вперед.

– А где я вчера шла? – озадаченно протянула та.

– Где-то третий или четвертый ряд, – неуверенно протянула Рита. – Давайте вы пойдете по третьему, а я по четвертому. В любом случае мы будем рядом, тут даже видно друг друга в промежутках.

Мона зябко передернула плечиками, но тут же взяла себя в руки и пошла между аккумуляторов, осматривая пол под ногами. Рита тоже побрела между ровными рядами труб, смотря под ноги. Что-то было не так, тишина какая-то не такая.

«Интуиция зашевелилась…» – отмахнулась она.

Прошло минут пять.

– Ой! – вскрикнула Мона, первой достигнув широкого горизонтального прохода.

Рита бросилась вперед, но неожиданный и до боли знакомый голос заставил ее остановиться, как в ступоре.

– Куда же вы, девушка? Кажется, у меня есть то, что вы здесь забыли прошлой ночью.

– Я ничего… – заблеял растерянный голосок.

– Вы потеряли здесь пропуск, – твердо и безапелляционно заявил мужчина. – В помещении, куда у вас допуска, как я понимаю, нет.

– Нет… – эхом отозвалась Мона.

– И теперь вам придется очень постараться, чтобы объяснить свое здесь присутствие.

– Я… я …объясню, только верните его, пожалуйста.

– Не сейчас. Нужно будет написать рапорт и …

– Семен, – Рита медленно вышла из тени, – верни девушке пропуск. Пожалуйста. Она здесь из-за меня, и я все могу объяснить…

Лицо Семена казалось окаменевшим, а пальцы легко разжались, выпуская бейдж в ритину ладонь.

– Ты? Ты здесь? – выдавил он.

– Да, я здесь … гидроинженер.

Рита медленно подошла к оторопевшей Моне, протянула пропуск и чуть подтолкнула в сторону выхода.

– Рита! Но как? Как ты… – несвязно взывал вслед Семен. – Нам нужно поговорить!

– Мы поговорим, – пообещала она, оборачиваясь. – Позже. Обязательно. И… поздравляю.

Она улыбнулась и вышла из аккумуляторной. Свет, запах праздника. Мона, как в ступоре, вернула на место пропуск. Почему она так смотрит?

По коридору шли молча.

– Спасибо. Спасибо вам… – нарушила молчание Мона.

– Нужно осмотреть плечо, – устало и отстраненно проговорила Рита.

– Не стоит, уже в порядке. Я пойду, спокойной ночи.

Мона тихо растворилась в боковом коридоре. А на Риту нахлынула усталость. Но это была какая-то положительная усталость, как после хорошо сделанной работы. Оказавшись у себя, она сразу легла спать и быстро заснула, отмахнувшись от всех мыслей и чувств. Спала она неспокойно, вздыхая и ворочаясь. Во сне Семен протягивал к ней руки… «Рита…». Ей очень хотелось обнять его, приникнуть к его широкой груди, она тоже протягивала руки, но он тут же оказывался недосягаемо далеко. А потом вдруг откуда-то возник старик-азиат, он внимательно смотрел на Риту, этот взгляд причинял беспокойство и тревогу, но не было сил отвести взгляд от проникающего взгляда. Позади старика виднелась размытая обшивка корабля с надписью «Дерзкий». Вдруг старик протянул костлявую руку. «Цветок», – прошептал он, словно задыхаясь.

– Да… – сонно протянула Мона по внутренней связи.

– Мона, простите, что так рано, но мне нужно с вами поговорить. Я уже возле вашего сектора… – Сказала Рита.

– Конечно, только мне нужно одеться и … подождите немного, ладно.

– Как ваше плечо? – Поинтересовалась Рита, когда Мона вышла из отсека.

– Уже не чувствую.

– А подопечные?

– Сегодня еще не видела.

Они автоматически двинулись в сторону столовой. Корабль просыпался, люди спешили по делам.

– Мона, это странно прозвучит, но вы не знаете китайца или не знаю… другого азиата на корабле…

– Ну, Азамат первым приходит в голову… А за…

– Нет, нужен старый китаец, причем из числа команды, темно-синяя форма, техники-механики…

– Я мало кого знаю на корабле…

– У вас в отсеке есть девушка…

– Ли?

– Да. Она, скорее всего, кого-то знает.

– У нее аллергия, кажется. Она вчера пошла к Глусту, а он оставил ее на ночь в медицинском отсеке. Можно пойти туда и спросить.

– Сейчас мы пойдем позавтракаем и потянем время до половины десятого, – Рита открыла дверь в столовую, пропуская Мону.

– Почему до половины десятого?

– Потому что раньше этого времени в палату нас не пустят.

– А зачем вам этот китаец? – Мона рассеяно ковыряла овсянку.