– Мне не нравится, Эдвард, что вы появляетесь так бесшумно, – жестко проговорил командир.
– Появляться бесшумно – часть моей работы, – ответил вошедший.
– Я не вижу оснований подозревать своего гидроинженера в подготовке, как вы выражаетесь, «нештатной ситуации», – продолжил Феликс Иванович, не оборачиваясь к гостю.
– А зря, зря… Потом может быть поздно. Вы, кстати, знаете в каком отделении лечебницы проходила лечение Маргарита Вячеславовна? Молчите? Группы «С».
– Суицид?!
– Да, это вам не легкое нервное расстройство.
– Это совершенно неудивительно, учитывая масштаб ее потерь, – сухо отозвался капитан.
– Но после этого она снова летает. Это ли не странно? Ведь она не работает в группе регистрации прилетов, она летает. А ведь поврежденная психика может сыграть с человеком очень злую шутку…
– Она ни разу меня не подводила! – Цернер встал и повернулся к оппоненту лицом.
– Все когда-нибудь бывает впервые, – философски произнес Эдвард.
Цернер стоял, смотря на гостя изподлобья, и взгляд этот не обещал ничего хорошего.
– Я только хотел узнать, кто дал ей работу на дальних рейсах, – примирительно сказал Эдвард.
– На этот рейс пригласил ее я, – твердо сказал капитан.
– Осведомлен. Меня интересует, кто устроил ее на «Салют» после… выхода оттуда?
– Как же вы можете этого не знать, при вашей-то осведомленности! – притворно удивился Феликс Иванович.
– Я уже понял, не смотря на ваш сарказм, что вы не владеете этой информацией. А сегодня вы еще и неумеренно вспыльчивы…
– Да, – прервал гостя капитан. – Я чертовски вспыльчив, потому что обидел отличного сотрудника и человека, и потому что ценю в людях профессионализм, не придираюсь по мелочам и не собираю сплетни за их спиной!
– Вы доверили жизнивсего экипажа такому, мягко говоря, нестабильному сотруднику…
– У вас все?! – Прервал Феликс Иванович. – Вы ведь что-то еще хотите спросить.
– Про Служакова, разумеется.
– Я действительно взял его в последний момент, и она не могла об этом знать.
– А не кажется ли вам странным тот факт, что Служаков отказывается от должности первого помощника в рейсе на Венеру из-за сомнительной перспективы поработать простым ключником? Согласитесь, это как минимум необычно.
– Он согласился на эту работу из-за Снежаны, – недовольно ответил Цернер. – Она первый раз в таком длительном полете. И нет тут ничего необычного!
Феликс Иванович медленно поднялся из-за стола, наливаясь багровой краской, при этом он расстегивал верхние пуговицы кителя.
– Я думаю вам необходимо обратиться к Аркадию Павловичу, чтобы он занялся вашим давлением. Или пусть хоть Изольда поколдует над вами, с ее-то напитками вам быстро полегчает. А насчет прошлого Маргариты я принял ваш упрек и теперь основательно это прошлое изучу. Через десять минут вызывайте следующего по списку. И пожалуйста, не нужно нервничать, берегите себя, – произнес человек в черном и бесшумно вышел через неприметный люк в стене.
Рита проспала два часа и проснулась отдохнувшей и бодрой. В сознании, правда, сразу вспыхнули события последних часов, и она непроизвольно поморщилась. Она взрослая женщина, не нужно поддаваться панике, нужно жить как жила две недели до этого: работать, посещать тренажерный зал, читать и стараться высыпаться. Но главное – не допускать лишних мыслей и эмоций, не давать им завладеть собой. «И избегать этого интригана Глуста», – добавила она вместо жирной точки в размышлениях. Но это оказалась только запятая. «И Служакова тоже избегать… как и раньше». В течение дня Рите удалось отгородиться от тревожных мыслей благодаря работе. Она нарочно выбрала для проверки водоотводящих путей два самых дальних отсека корабля, которые к тому же располагались в разных частях корабля, и долго добиралась до них, тренируя дыхание и считая шаги. Лифты и движущиеся дорожки она намеренно проигнорировала. И в конце дня не без гордости отметила, что по-прежнему находится в неплохой физической форме.
Только в каюте, сложив приборы в специальный шкафчик, Рита вспомнила, что ничего не ела с утра, и отправилась на ужин. В столовой было пусто, несколько человек сидели со своими подносами в разных углах просторного зала. На специальном экране в самом аппетитном свете преподносились все блюда сегодняшнего меню, с яркими картинками, перечислением количества белков, жиров и углеводов и, бог знает, чего еще. Никто никогда не смотрел на это чудо техники. Она поковыряла вилкой в салате из водорослей, выпила витаминный напиток и пошла к себе.
Мона появилась без четверти десять. На девушке был черный тренировочный костюм и черная кепка, хлипкие бедра обвивал широкий ремень с фонариками разного калибра и несколькими металлическими предметами, напоминающими отмычки.
– Это, извините, зачем? – удивилась Рита, кивнув на ремень и подумав, что девушка наверняка увлекается просмотром старых детективов.
– На всякий случай, – многозначительно прошептала Мона.
Настроение девушки каким-то образом передалось Рите. Она сама не заметила как шаги ее стали почти бесшумными, крадущимися, а рукой она старалась держать гидроном так, чтобы он не производил шума. Иногда прибор все равно включал тихий монотонный звук, утверждая, что и приборы живут своей жизнью, и тогда Мона вздрагивала и останавливалась.
Однако по пути им никто не встретился. Шум шагов и голосов несколько раз раздавался в пересекаемых женщинами коридорах и тут же смолкал. Рита посмотрела на себя со стороны и улыбнулась. Смешно. И чтобы разрушить эту тишину и окружающую их заговорщицкую ауру спросила:
– А вы были в девятом отсеке, Мона?
Девушка вздрогнула от звука голоса и остановилась.
– Да, с подругой.
Рита сделала приглашающий жест рукой и пошла вперед.
– Вы уже обзавелись друзьями на корабле?
– Да, в секторе минералогии. Снежана.
– И она бывает в техническом секторе? – спросила Рита без всякого интереса, только чтобы поддержать разговор.
– У нее там жених, – с какой-то гордостью сообщила Мона. – Семен Служаков. Вы, наверное, его знаете?
Рита остановилась, почему-то ей показалось, что в коридоре невероятно душно, и она слегка расстегнула молнию костюма. Мона, не заметив отставания, шла дальше.
– Он только на вид суровый, а на самом деле очень добрый. Так Снежана говорит. Мне кажется он немного взрослый для нее. Ему почти тридцать семь. Ну это ведь ничего.
– Вы считаете? – выдавила Рита.
– У него и жена раньше была. Они разошлись, но ведь необязательно по его вине. Может она сама была такая…
– Какая? – шепотом спросила Рита и снова остановилась.
Мона не услышала вопроса и повернулась.
– Но с внешностью у нее точно все в порядке… – с восхищением протянула Мона.
– Что в порядке? – растерянно спросила Рита.
– Она была красавица.
– Была… – одними губами повторила Рита.
– Ну просто как актриса или модель. Я видела ее фоторамку у Снежаны по секрету, так она никому не показывает. Семен отдал ей.
– Зачем отдал? – Рита почувствовала внутреннюю дрожь.
– Сказал, что с прошлым покончено, – Мона вздохнула. – Я не умею хранить секреты, ужас! Но вы ведь никому не скажете?
Рита поднесла бейдж к зеленому датчику справа от двери девятого отсека. В помещении зажегся свет, и взору предстало инженерно-техническое царство со множеством разных экранов и мониторов, схем и сканеров.
– Постараемся ничего не потревожить, – сказала Рита, разворачивая прибор, похожий на толстую линейку.
Прибор выдал тихий монотонный звук, с одного конца линейки появился хрупкий голографический экран, отразивший все мелкие водяные линии под отсеком девять. Рита приблизилась к стене, и участок водной артерии, проходящий в этом месте, значительно увеличился на экране.
– Вот это да… – протянула Мона за плечом.
Впрочем, Мона не отступала ни на шаг, высунув от напряжения кончик языка, она всматривалась в экран непонятного прибора, пока они не обошли весь отсек. Рита удовлетворенно вздохнула, когда прибор закончил формирование отчета и автоматически отправил его в базу данных капитана. Оглянувшись, она увидела Мону, которая сидела на одном из кресел и с потерянным видом и смотрела вникуда.
