Я расставил на рабочем столе ингредиенты, включил вытяжку. Вид алхимического оборудования, склянок на стеллажах и витающий в воздухе специфический запах привели меня в чувство, настроили на работу.
«Не споришь, не жуешь сопли, четко выполняешь мои распоряжения, — сказал я. — И без самодеятельности!»
«Как скажешь, Сигей. Без вопросов. В этой комнате ты главный. Командуй», – сказал Ордош.
«Тогда приступим…».
***
«Охлаждай», — сказал я.
«В рецепте сказано…».
«Делай, говорю!»
Ордош бросил заклинание в густую коричневую кашицу, что бурлила в стеклянной ванночке. Та испустила похожий на кваканье звук. Скукожилась.
«Что за споры, колдун?!»
«Был не прав, Сигей. Прости».
Поверхность кашицы затвердела, покрылась инеем, приобрела зеленоватый отлив.
Преобразование прошло успешно. Как всегда.
Вид у жабьего камня или, как еще его называли, «жабы» получился не слишком привлекательным. Но это не беда. Сойдет.
«Нам не требуется сейчас идеальный продукт, – сказал я. — Нет времени ждать, пока камень остынет и затвердеет сам. Нужные нам свойства он приобрел. А товарный вид нам ни к чему. Не на рынок понесем».
«Не злись, Сигей. Я уже извинился», — сказал Ордош.
Я набросил на жабий камень сложенную вчетверо рубаху, взял его в руки (он холодил ладони даже через слои ткани). Аккуратно завернул свое неказистое изделие в ткань (прикосновение камня к коже — гарантированный ожог). Ордош убрал его в пространственный карман.
Повернулся к Астре. Пока я работал, та не издала ни звука; по-моему, даже не шевелилась.
– Готово.
Астра вскочила на ноги.
– Возвращаемся к великой герцогине, – сказал я.
***
Голоса у входа в Крыло герцогини мы услышали задолго до того, как увидели толпящихся около него гвардейцев. Колдун заранее определил их число — семеро. Когда я появился из-за поворота, женщины уже роняли пулеметы и оседали на пол.
«Не успели мы сделать все по-тихому», – сказал я.
«Ничего, Сигей. Я тут покопался в твоей памяти и выяснил, что, если с ядом мы не ошиблись, то приводить герцогиню в чувство будем недолго».
«Жабий камень очистит ее организм от сока сонного клевера за несколько минут».
«Эти минуты будут в нашем распоряжении, Сигей. «Костлявый квартет» сдержит порывы любых гостей, желающих ворваться в спальню герцогини. Никто нам не помешает».
Тройка и Четверка, подчиняясь приказу колдуна, помогли Астре убрать спящих женщин с прохода.
Единица и Двойка никак не отреагировали на наше появление. Невозмутимо продолжали нести дежурство у Большой спальни. Пока мы отсутствовали, их внешний вид изменился: на красных плащах зияли многочисленные дыры.
«Трусливые пошли гвардейцы, — сказал Ордош. — Устроили здесь тир. И ни одна не решилась пойти с нашими девочками врукопашную!»
«Зато все остались живы», -- сказал я.
«Я и говорю: трусы. Они должны были без раздумий броситься на спасение герцогини. Грудью проложить себе путь в рядах противников…».
«Ты видел их, колдун? Где там грудь? Так, одно название. Астру возьмем с собой?»
«Конечно, Сигей. Вполне возможно, скоро снова будет стрельба. Не хотелось бы, чтоб эту бандитку подстрелили. Кто вместо нее будет управлять лошадьми? Возвращаться пешком – слишком долго. А нам не стоит задерживаться: скоро проснется Мая».
Охранять Большую спальню остался «костлявый квартет». В полном составе.
Астре я велел следовать за мной в комнату герцогини.
В спальне ничего не изменилось. Светилась одна лампа. Те же запахи.
Шеста лежала в прежнем положении. Сидевшая около нее лекарка все еще спала.
– Жди здесь, – сказал я.
Указал Астре, где нужно меня дожидаться: неподалеку от входа. Та повиновалась. Замерла у стены.
Лекарка всхрапнула. Дернула рукой.
«Колдун, она не проснется прямо сейчас?»
«Займись своим делом, Сигей. За всем остальным присмотрю я», – сказал Ордош.
Я стянул с тела Шесты одеяло, отодвинул край сорочки, оголяя герцогине живот. Сказал:
«Давай».
В моей руке тут же появился сверток.
Осторожно, избегая прикасаться к жабьему камню голыми руками, я извлек его из рубашки, положил герцогине на живот поверх пупка. Почти сразу на коже вокруг него возник ореол воспаления.
Я поднес ладонь к поверхности камня.
«Бросай заклинание, колдун. Быстрее, пока он не прожег в ее животе дыру».
Как только плетение активации вошло в жабий камень, тот задрожал. Его поверхность перестала быть твердой, превратившись в студень. В центре него образовалась воронка. Издав похожий на кваканье звук, коричневая с зеленым отливом масса просела, стала быстро уменьшаться в размерах и скоро полностью втянулась через отверстие пупка в живот герцогини, оголив пятно химического ожога.
Вслед камню понеслись плетения регенерации.
«Шрам останется, – сказал Ордош. – Но ненадолго. И едва заметный. Ничего, такое наша теща точно переживет».
Я перевел дыхание. Смахнул выступивший на лбу пот.
Все же, в голове нет-нет, да возникала мысль: а вдруг архимаг обманул нас?
Не солгал Северик. Если бы Шесту отравили не соком сонного клевера, то сейчас ее тело корчилось бы в судорогах.
Теперь можно расслабиться. На пару минут.
«Все, колдун. Ждем. Я бы не отказался сейчас от чашки кофе. Только не с запахом мионского крема – лучше с ароматом роотского шоколада».
«Заманчивая идея, Сигей. Но кофе у нас только в зернах. Налить напиток в термос мы не удосужились. А сварить его здесь негде. Могу предложить тебе вино».
«Время для вина еще не пришло, – сказал я. – Но я обязательно вспомню о твоем предложении, колдун. Позже. Благо, поводов напиться у меня теперь – хоть отбавляй».
***
Герцогиня открыла глаза.
Наконец-то.
Я дождался, пока она сфокусирует взгляд на моем лице, и сказал:
– Очнулась? Хорошо. Значит, моя миссия выполнена. Я ухожу.
Демонстративно развернулся, показывая, что собираюсь направиться к выходу.
– Стой!
Я замер.
– Не могу пошевелиться, – сказала герцогиня. – Что со мной?
Ордош влил в Шесту тот же набор заклинаний, что и в стражниц у входа в Большую спальню, когда я пожелал с теми пообщаться. Я не хотел, чтобы герцогиня вдруг вскочила с кровати, и, испугавшись моей внешности, навязала мне борьбу. И чтобы не подняла тревогу до моего ухода.
– Тебя отравили, правительница. Но теперь с тобой все хорошо. Я исцелил тебя. Благодари за это богиню Сионору. Когда я уйду, ты вновь сможешь двигаться и нормально разговаривать.
– Кто ты?
Я погладил поверхность черепа-накопителя.
– Посланник богини любви Сионоры. У меня нет собственного имени. Я всего лишь тень моей госпожи. Меня нет, а есть крохотная частичка Ее могущества, воплотившаяся в вашем мире в угодный Ей образ. У меня нет собственных желаний и потребностей. Мои поступки – это поступки богини. Мои слова – это Ее слова. Мои приказы – повеления Сионоры. … Ну и так далее. Твои подданные любят тебя, правительница. Они молят Госпожу исцелить тебя. Богиня услышала их мольбы. И отправила меня в ваш мир.
«Хорошее было начало речи, Сигей. Очень пафосное».
«Что-то я устал, колдун. Влей-ка в наше тело пару малых бодростей».
Герцогиня скосила глаза, туда, где спала лекарка.
– Кто это рядом со мной? Где моя дочь? Что с ней?
– Эту женщину оставили присматривать за тобой, – сказал я. – Я усыпил ее, чтобы не мешала. С твоей дочерью все нормально. Слуги Сионоры приютили ее в своем доме. Сейчас ей ничто не угрожает.
– Ты сказала, сейчас? – сказала Волчица Шестая. – Что происходит? Почему она не рядом со мной?
Она осмотрела доступный ее взгляду участок комнаты. Вновь посмотрела на меня.
– Что последнее ты помнишь, правительница?
