Мысля как ты, они будут осуществлять предварительный анализ и оценку информации, направляя тебе только то, что достойно твоего внимания. Мунки созданы, чтоб использовать интерпретирующую способность для создания правильной сортировки. Правильной — в смысле, совпадающей с твоей, — выпалил, на одном дыхании Уранти.

— Раз мунки настолько хорошо справляются, то зачем вам я?

— Ты знаешь, почему мы нуждаемся в тебе. Директор Дженнер объяснял тебе это. В управляющей группе должен быть человек. Не для контроля, мы доверяем своим созиданьям. Но, ради интуиции. Помнишь, как ты догадалась, что крушение флаера подстроено? Мы так гордились тобой, когда ты это сделала. Никто из нас не ожидал, что твои способности проявятся настолько рано.

— Браво мне, — мрачно сказала Йирелла.

— Ты всё еще не веришь мне, — вздохнул Уранти, — и кажется, я знаю, как тебя переубедить. Если ты действительно любишь Уму и Дуню, то я могу подключиться к их сознанию и эмулировать их мыслительные процедуры в симуляторе неврологии мунка внутри боевого ядра. Мы добавили эту возможность, когда создавали мунков, — он улыбнулся, в поисках одобрения.

— Кажется, вы сумели предугадать все мои доводы, — вздохнула девушка.

— Мы пытались. Но мы и близко не настолько хороши в этом, как ты.

— Хорошо. Я сообщу вам, когда буду готова.

* * *

Йирелла проснулась, когда рассветный хор птиц только начинал свою галдящую ораторию. Некоторое время она лежала в кровати, позволяя своим глазам привыкнуть к слабому, пастельному свету, который просачивался сквозь тростниковые плотные жалюзи, которые она выбрала для окон своей спальни.

Деллиан лежал на матрасе рядом с ней, свободно раскидав руки и ноги. Он всё еще спал. Девушка оглядела его бледное тело, кажущееся по-детски маленьким на её огромной кровати.

Сегодня она не может позволить себе эмоции.

Не в день, когда Деллиан пойдет в клинику, для первого этапа своего возвышения. Не в день, когда она может потерять его. Конечно, вернувшись из клиники, юноша будет так-же обожать её. В этом она была уверена.

Вот только это будет совсем не он.

Конечно, если рассуждать здраво, Деллиан претерпит не больше изменений, чем в любой другой день, который он посвящал тренировкам, отработке новой тактической схемы или изучению образцов оружия в классе. Они взрослели, и каждый день менял их; Йирелла с готовностью признавала это.

Но сейчас Деллиана ждало необратимое физическое изменение, подводящее жирную метафорическую черту итога под его юностью. День, когда возможное станет неизбежным.

Больше никаких сомнений. Деллиан определенно собирался вступить в войну. Это было то, чего он всегда хотел, самое благородное дело, которое человек только мог придумать в эти странные времена. Его жизнь должна была быть посвящена спасению человечества.

Он мечтал об этом. Он жил ради этого.

И она никогда не будет пытаться остановить его.

Но понимание этого, не делало его выбор менее болезненным для неё.

Прошлой ночью она цеплялась за него со страстью, которая удивила его так же сильно, как переполняющий его физический экстаз. И когда они, изнеможенные, лежали напротив друга на кровати, она, похотливо улыбаясь, пообещала, что он запомнит эту ночь на всю жизнь.

И сдержала обещание, став энергичной и раскрепощенной больше, чем когда либо. И больше, чем он мог надеяться. Она восторженно выполняла каждое его желание, какое могла уловить. Недоумевающий Деллиан получил прекрасный интимный праздник, о котором, как он сейчас решил, он не забудет даже спустя века своей долгой жизни.

Затем, даже когда его выносливость была исчерпана, Йирелла наконец разрыдалась. Она плакала тихо, стараясь не разбудить своего любимого. И потом, вдоволь наревевшись, она пообещала себе, что слез больше будет.

Таким было её решение. Её выбор.

Когда-то давно, в детстве, её любимым святым был Юрий Альстер. Она восторгалась им из-за его логики и настойчивости. Теперь, однако, ее верность перешла к Алику Понедельнику, который показал ей, насколько безжалостной и собственнической может быть любовь.

Йирелла молча поднялась, осторожно, чтоб не разбудить Деллиана оделась и проскользнула в логово по соседству, где тоже уже проснулись Ума и Дуня. Она машинально улыбнулась им, думая о том, что Уранти была прав — они просунулись вместе с ней, хотя их и разделала звуконепроницаемая стена.

Строго говоря, эмпатическая связь не была телепатией, но она, без всякого сомнения, связывала её с мунками каким-то магическим, неизвестным науке способом.

Ее мягкие движения, то, как она себя держала, подсказало мункам, что не нужно прыгать и восторженно кричать, что было их обычным приветствием. В свою очередь, Йирелла улыбнулась фальшивой, как поцелуй Иуды улыбкой — которая, несмотря ни на что, обманула мунков.

Может быть потому, что они хотели, чтоб их обманули?

Склонившись, девушка пошурудила пальцами в их мягких шкурках, придав им уверенности. Мунки выжидающе смотрели на нее, и она игриво кивнула. Вскоре, три тени выскользнули из бунгало в влажный утренний воздух.

Озеро, находящееся в паре сотен шагов от уютного полумесяца бунгало, было окружено высокими, пышными деревьями. Лебеди, спокойно плывущие по тихим водам, поворачивая головы, чтоб с любопытством взглянуть на вышедшую из зарослей девушку в сопровождении мунков.

Ни секунды не колеблясь, она вошла прямо в воду, слегка дрожа в её холодных объятиях. Она держала руки Умы и Дуню, увлекая их за собой. Её движения были настолько спокойны, настолько уверенными, что мунки шли рядом с ней с нетерпением, желая насладиться приключением, которое она им приготовила.

Ноги девушки погружались в грязь, а вода поднялась до талии. Видимый, сквозь дымку влажного воздуха лес был прекрасен и безмятежен. «Это хорошее место, — подумала девушка, — последнее, что вы увидите».

Ее руки обвились вокруг плеч мунков.

— Слушайтесь меня, — сказала она, вложив всю свою любовь к ним в голос, — это мой выбор.

Сказав это, девушка опустилась на колени в холодный и липкий ил. Ума и Дуня послушно опустились на колени рядом с ней. Ее голова была намного выше поверхности, но головы мунков полностью скрылись под водой.

Ума пробовала сопротивляться, как Йирелла и подозревала. Она всегда была более самостоятельной. Дуня, в отличи от неё, была абсолютно пассивна, доверяя своей хозяйке. Девушка из всех сил старалась сохранять спокойствие, так как хотела, чтоб ее маленькие эмпаты умерли её объятиях, ощущая любовь и спокойствие, а не бушующий внутри сознания ужас.

Она справилась.

И даже выходя из воды, с двумя безжизненными тельцами на руках, она не позволила себе разрыдаться. И это стало самым пугающим для Александра и других учителей, которые выбежали на берег из-за деревьев.

К тому моменту, как Юрий закончил рассказывать нам о поисках Горацио, нам осталось трястись еще целых пять часов, прежде чем мы доберемся до места крушения.

Скучая, я наблюдал в продолговатый иллюминатор, за тем, как, по мере спуска с перевала на пыльную, покрытую красно-серым реголитом равнину, пейзаж Няки меняется, становясь более привычным. Или, менялся я — привыкая, к чуждому всему земному миру. Неизменными были только возвышающие над камнями вешки маяков, простирающие, сколько видит глаз, в обе стороны дороги.

Я смотрел на борозды, оставленные колесами более ранних караванов, перепахавших нетронутую землю, на темные, словно прожженные лазером борозды, разрушившие спекшийся грунт — первая перемена, которую видели эти места со времен владычества динозавров.

— Так что, мать его дери, случилось на Алтее, Юрий! — настаивал Алик.

— Никто не знает, — ответила Джессика вместо Юрия, — я битый год копалась в этом дерьме. Ракета с тактической боеголовкой сработала на пять с плюсом — большая часть здания просто испарилась, так что нашим судебно-медицинским лабораториям просто было нечего анализировать, и я просто потратила год в пустую, промывая пустую породу.