Краешком глаза Каллум видел, что как пешеходным эстакадам и полу цеха, начал двигаться мусор — забытые пластиковые стаканчики, бумага, обрывки проводки, прочий пластиковый хлам — всё это начало ползти в сторону портала с нарастающей скоростью.

— Шлюз открыт на пятьдесят процентов, — сообщил Генри.

Шипение усилилось, превратившись в рёв шторм, обрушившегося на конструкции цеха с многократно большей силой, чем ожидал Каллум. Инстинкт заставил его вцепиться в ремни безопасности. Колин и Алана уже стояли на коленях, держась за перила, в попытке противостоять ветру.

— Семьдесят пять процентов, — продолжил Генри.

Среди рева бури Каллум распознал жалобный скрип работающих на пределе нагрузки конструкций здания. Он огляделся. Вокруг царил настоящий ад — фонари бились в наполненных мусором безумных вихрях, балки стонали и гнулись от невозможной нагрузки, металлические листы кровли расходились, пропуская лучи солнечного света, потолочные панели срывались с места, мечась в потоках воздуха…

— Сто процентов! — еда разобрал он голос Генри.

Рёв вылетающего в межпланетный вакуум воздуха, усилился, обретя силу урагана.Проносящие через отверстие потоки воздуха начали походить на морозные вихри — газ терял тепло, расширяясь в пустоту. Несколько панелей крыши оторвались и упали прямо на бак, яростно трясясь от обегающих их потоков воздуха.

— ОГОНЬ! — крикнул Каллум.

Заряды, укрепленные на опорных стойках танка взорвались одновременно.Кэл едва слышал их, борясь со штормом, который пытался вырвать его тело из страховочных ремней. Превратившиеся в ледяные пули снежинки били по лицу, расползающаяся крыша трещала, корчась от чудовищной нагрузки.

Верхняя часть резервуара скрылась в портале, упав так быстро, что он едва уловил движение. Вслед за баком последовали панели с крыши, носясь по воздуху в вихревой воронке, образовавшейся в провале.

— Здание разрушается, — усиленный ассистентом голос Райны с трудом пробивался сквозь рёв.

— Зарывай шлюз, Генри, — крикнул Каллум.

Рукотворный ураган бушевал еще некоторое время, перед тем, как утихнуть, поскольку створкам огромного люка шлюзовой камеры приходилось закрываться, преодолевая огромное давление потока воздуха. Каллум был уверен, что они закрывались вдвое медленнее, чем открывались.

Наступившая долгожданная тишина, ударила Кэла словно пуховая подушка. Он тяжело вздохнул, встал, удивляясь непривычно неподвижному воздуху.

— Все в порядке?

Подчиненные по очереди вызывали его. Их голоса дрожали от плохо скрываемого облегчения. Каллум медленно расстегнул ремень безопасности.

Снег падал сквозь широкие трещины в сломанной крыше. Искалеченный цех словно пережил взрыв бомбы — весь пол был усыпан не успевшим улететь мусором, фермы и трубопроводы погнуты и искорежены, оборудование сдвинуто со своих мест. Каллум проверил свой датчик радиации, который, слава богам, показал только небольшое превышение фонового уровня.

— Чёрт побери, у нас получилось! — прокричал он. Или, попытался прокричать — из сорванного от напряжения горла вырвалось только тихое сипение. Каллум присел на ступеньки и счастливо рассмеялся.

* * *

Каллума разбудило гудение будильника. Кто-то взвинтил громкость сигнала побудки до уровня корабельной сирены, добавив к нему землетрясение. Каллум слабо застонал и открыл глаза. Оба действия показались ужасно болезненными.

Высунув из под одеяла руку он попытался нащупать будильник. И тут же вспомнил про придуманный вечером хитрый трюк — поставить будильник подальше от кровати, чтоб он с гарантией заставил его встать. И застонал — вчера вечером это казалось забавной шуткой.

Кэл попробовал повернуться на бок, потревожив ноющую шею и понял, что во время глубокого сна в неудобной позе он отлежал и ногу и плечо. Сжав зубы от боли, он перекатился на спину, давая возможность крови возобновить движение по онемевшим конечностям.

Будильник же никак не успокаивался.

Зрение Кэла было размытым, но он мог видеть сквозь открытую дверь в гостиную красные светящиеся цифры издевающегося над ним будильника.

— Дом! — каркнул он.

— Доброе утро, Каллум.

— Выключи будильник.

— Это невозможно. Ваш будильник не имеет компьютерного интерфейса. Он слишком старый. Я считаю, что он был изготовлен в 1990-х годах.

— Вотублюдок, — просипел он, пошатнувшись от вызванной движением тела волны боли. Стены гостиной тошнотворно покачивались вокруг него.

Каким-то образом ему удалось скоординировать свои конечности и выйти в гостиную. Он не стал нажимать кнопки повтора или отмены на часах, просто выдернув шнур злоебучего устройства из электросети.

Долгожданный покой длилось всего пять секунд. «Вот, дерьмо», выдохнул он и бросился в туалет.Каллум не помнил, что именно он ел прошлой ночью, но ему, безусловно, удалось вывалить большую часть этого в унитаз.

Облегченно вздохнув, он нажал на слив, сползя на пол и прислонившись спиной к раковине, тяжело дыша, и ощущая как его ноги внезапно превращаются в желе. Немного отдышавшись, Каллум поднялся — ему так и не стало легче — зловредная тварь, что грызла внутреннюю часть его черепа, пытаясь вырваться на свободу, никак не желала успокаиваться.

Вчера они провели еще один час в хранилище Гилгена после того, как сбросили резервуар, сначала помогая персоналу убедиться, что остальные баки с отходами не пострадали: не раскололись и не протекли во время хаоса, а потом закрывая портальные врата на станцию Хаумея.

Момент, когда заснеженная крыша пошла трещинами, всасывающими снег в бездонную дыру портала, естественно, был заснят дежурящими у места предполагаемой катастрофы журналистскими дронами, заставив людей поверить в то, что баки взорвались.

PR-команде Сопряжения потребовалось немало времени, чтобы успокоить страхи и заверить всех, что Экстренная Дезактивация совершила свое обычное чудо, предотвращая утечку радиации, спася от загрязнения прилегающие территории.

Под чутким руководством Докал, пиарщики старательно занижали уровень предполагаемого ущерба, утверждая, что мусор был бы лишь слегка радиоактивными медицинскими отходами.

Обозреватели новостей вовсю игнорировали эти потуги, начав проигрывать старые чернобыльские видео. К тому времени Каллум и его команда успели вернуться в Брикстон, и смотрели репортажи в своем кабинете, гогоча и издеваясь над заполнившим новости потоком паники.

Если бы они только знали, самодовольно думал Каллум.

Покинув офис все предсказуемо ужрались вусмерть в первом же встретившимся баре.

Душ помог совсем немного. Надежда была только на четыре ибупрофена, которые он выпил, как только вышел, запив половиной пакета свежего апельсинового сока, который нашел в холодильнике.

В полностью заполненном холодильнике. Дом явил воистину библейское чудо, восстановив его кредитный рейтинг и заказав доставку, думал Кэл, кидая полоски бекона на сковороду. Сейчас он поджарит хлеб и соорудит себе огромный бутерброд. Нет. Два бутерброда. И заварит себе большую кружку кофе. Две кружки.

Он нашел себе чистую одежду, попутно свалив накопившуюся кучу грязного белья в сумки хозяйственной службы — они могли недорого разобраться с этой проблемой, нужно было просто выставить нуждающиеся в стирке вещи за дверью для вывоза.

Затем Кэл вернулся к аптечке и принял пару парацетамола, потому что один бывший медработник как-то сказал ему, что их можно смешивать с ибупрофеном.

Пора было выдвигаться на работу. Кэл слегка беспокоился, от того, что нарушил свой ежедневный ритуал просмотра новостей за завтракам и пытался успокоиться себя, убеждая что в случае чего-то по настоящему плохого, ему позвонили бы с работы.

Он надел солнцезащитные очки дополненной реальности, пробежав взглядом данные на экране.

— Аполлон, были какие-нибудь звонки или электронные письма от Сави? — решил удостовериться он, прекрасно понимая напрасность этих действий.