Каллум никогда не использовал его по утрам — его путь на работу был настолько знаком, что давно стал мышечной памятью. Он вошел в сеть на перекрестке с улицей Юнг. Это был кольцевой центр с пятью платными барьерами через вход, ведущий к серому серо-зеленому кафельному вестибюлю. Аполлон передал турникету свой код Сопряжения, и он прошел прямо через открывшиеся створки.

Как и в любом вестибюле хаба, расположенные с разных сторон врата порталов, были обращены друг к другу, образуя бесконечный коридор. Каллуму он напоминал иллюзию, возникающую, когда стоишь межу двух зеркал. За исключением, конечно, того, что его отражение не появлялось во всех вестибюлях спереди и сзади.

Глядя через череду портальных врат, он увидел, как его попутчики по пригородным маршрутам проходят между несколькими вестибюлями, чтоб свернуть и исчезнуть из вида, достигнув нужного хаба.

Кэл не раздумывая повернул направо, чтобы пройти через расположенную по ходу часовой стрелки от него дверь портала, которая вела к центру улицы Тисл, и дальше, в центр площади Андрея Первозванного, который был перекрестком, на котором он повернул направо и через входную портальную дверь радиальной станции пошел прямо к узлу Уверли.

Уверли был узлом сети станций Сопряжения, расположенных на месте старой железнодорожной станции. Двенадцать радиальных веток, которые вели в него, выходили в зал круглого здания со стеклянной купольной крышей, через которую был виден суровый старый замок, возвышающийся на каменном утесе высоко над головой.

В центре зала находились пара широких портальных врат сети междугородних сообщений — вход и выход. Даже ранним утром у врат было людно. Обогнав медлительных пешеходов, Каллум вышел в огромный зал.

Огромный, как заводской цех, Центр Британской сети междугородних порталов был построен двадцать пять лет назад на месте купленной за бесценок заброшенной промышленной зоны в Уверли. Поскольку физическое местонахождение узла не имело значения, бухгалтеры выбрали место с самыми низкими ставками муниципальных налогов в стране.

Помещение, в которое вошел Кэл, представляло собой кольцо, шириной в сотню метров, с высокими полированными стенами из черного гранита и черно-белым мраморным полом. Огромные гирлянды ламп свисали с арочного потолка, заливая ярким полуденным светом плотный поток пассажиров двадцать четыре часа/семь дней в неделю.

Зал был построен для обеспечения функционирования ста тридцати портальных врат: шестидесяти пяти на внутренней стене и столько же на внешней. Все врата внутренней стены были связаны с городами Британии, позволяя пассажирам переместиться в зал и перейти к шестидесяти пяти портальным вратам во внешний мир, расположенным по периметру наружной стены, каждое с названием города, сияющим ярким бирюзовым неоном вверху.

В зале не было специально размеченных дорожек вдоль стен, предназначенных для чтоб переходить между вратами, никаких удобных движущихся полос пола, не было даже улыбающегося персонала, способного помочь.

Зал представлял собой бурлящее человеческое море, где выживал сильнейший. Путешественники использовали свое приложение Хаб-Сеть, чтобы найти, где находились необходимые им портальные врата, после чего шествовали к ним, уткнув лица в телефоны, что приводило к постоянным скандалам, в которых выплескивалась агрессия от инцидентов, когда на них налетали спешащие постоянные путешественники. Родителигромко кричали на отстающих детей, багажные лентяйки пищали, не успевая за владельцами, и все без исключения болтали, создавая шум, сравнимый с криками толпы на футбольном стадионе.

Каллум скользил сквозь толпу, словно покрытый тефлоном. Дверь в Лондон была шестой слева от выхода из Эдинбурга. Он преодолел это расстояние за сорок секунд. Пройдя через врата он оказался в центре Сопряжения «Трафальгарская площадь» с двадцатью пятью радиальными дверями, ведущим к районам огромной столицы, плюс одна дверь в нише, закрытая защитным барьером, который открылся, пропуская Каллума и позволяя ему напрямую войти во внутреннюю сеть порталов корпорации Сопряжения.

Три портала спустя он находился в «Экстренной Дезактивации», крупном специализированном отделе корпорации в Брикстоне, вольготно занявшим восемь огромных боксов, заполненных специализированным оборудованием — и это не считая расположенных там же офисов и пунктов технического обслуживания.

В «ЭД» работали семь команд быстрого реагирования, что гарантировало, что две из них всегда находятся в режиме ожидания, способные моментально переместиться в любую часть Европы.

Задача подразделения состояла в контроле за инцидентами, связанными с возможным загрязнением окружающей среды, с целью предотвращения утечек. Это означало, что команды быстрого реагирования должны прибывать на место быстрее всех и решать проблемы напрямую, используя преимущество в возможности мобилизации ресурсов, предоставляемой командам корпорацией Сопряжение.

Для этого потребовалась две постоянно находящаяся на базе в Брикстоне команды, постоянная техническая поддержка от работающих в офисе специалистов, способных организовать ускоренную процедуру эвакуации гражданских и оперативно доставить, в случае серьезной катастрофы, медицинские бригады скорой помощи со всего мира.

Управление этими службами, призванными справиться с любыми проблемами за минимальное время и с минимальными затратами, возлагалась на руководителя группы быстрого реагирования. Политический и финансовый вес принимаемых им решений был огромен.

Команда быстрого реагирования Каллума занимала офис, с застекленной стеной, выходящей в зал Объединенного Центра Кризисных Ситуаций, создатели которого скопировали планировку с центра управления полетами космического отдела корпорации Сопряжение.

Каллум поприветствовал свою команду и встал около стекла, наблюдая за происходящем в кризисном центре. Он обратил внимание что у каждого пульта внизу находится несколько человек. Это означало, что команда кризисного сопровождения уже была на месте, помогая дежурной команде справиться с ситуацией.

Верный признак непредвиденной ситуации.

Специалисты изучали скользящие по дисплеям данные под наблюдением пяти начальников групп.

На видеостене, к которой было приковано их внимание, демонстрировалось дюжина видеопотоков. На большинстве из них были те же самые новости о незначительных бедствиях, которые он видел в квартире.

Одно из двух главных окон показывало процесс утилизации опасных веществ на стареющем химическом заводе на берегах Висты недалеко от Гданьска. Команды ЭД работали над этим еще до его поездки в Барбуду. Земля вокруг завода использовалась в качестве могильника для химикатов в течение десятилетий, никого не оповещая ни о содержимом, ни о месте захоронений.

Агентство по охране окружающей среды обнаружило этот участок только тогда, когда химикаты начали просачиваться в Висту. ЭД пришлось раскопать всю территорию на глубину в пятьдесят метров, чтобы остановить утечку.

На втором большом окне были видны ворота центра по утилизации Гилгена. В длинных темных зданиях за двойным забором из сетки рабица не было заметно никакой активности. Словно нарочно, ворота были припорошены снегом, наглядно показывающим, что их давно не открывали. И это всё именно тогда, когда Каллум точно знал, что Брикстон отправит команду.

Он наблюдал за Докал Торрес, их советнице по внутрикорпоративному взаимодействию, стоящим рядом с Фитцем Адамовым — по мнению Каллума, лучшим из исполнительных директоров ЭД. Как было видно по их жестам, они вели напряженный разговор.

— Выглядит подозрительно, — сказал Каллум.

— Как и всегда, когда замешены большие деньги, — весело сказал Моши Лян.

Двадцативосьмилетний Моши никогда не упускал шанса проявить себя, демонстрируя смесь щенячьего рвения и здравых выводов отточенного интеллекта. Каллум был убежден, что в веке ракет его заместитель был бы подходящим кандидатом в астронавты НАСА. Но теперь, когда Сопряжение изменило мир, у Моши осталось не так много возможностей прославиться, рискуя своей шкурой на благо человечества.