Я задержалась в больнице дольше, чем ожидалось. Причиной тому стало не спасение жизни человека, а заполнение обычных бумаг, нужных для спасения порядка документооборота. Благодаря бумаге наша жизнь стала легче, но меньше, отнимая и так короткий период жизни. Но ещё больше я потеряла времени в дороге на работу. Проблемы начались, как только я открыла гараж. Машина никак не хотела заводиться, не позволяя тронуться с места. Она будто сговорилась с автоматическими дверями гаража, что также не хотели выпускать меня наружу. Последней задержкой оказался красный сигнал светофора, преследовавший меня на протяжении всей дороги вплоть до больницы. Даже лифт не хотел приезжать вовремя. В конце концов, так и не дождавшись лифта, пришлось подниматься по вверх идущей лестнице. Судьба часто показывает кажущиеся нам свои несправедливые капризы, и отмахиваясь обычным невезением, мы все равно продолжаем идти намеченным путем, игнорируя ее предостережения.

Попрощавшись с равнодушной Зариной и документами, я наконец-то отправилась туда, где я нужна больше всего на свете – домой, надеясь добраться без дальнейшего вмешательства судьбы. Обидевшись слега на задержку лифта в прошлый раз, на обратном пути я решила идти сразу по лестнице.

– Доброе утро, – проговорила встретившаяся мне на лестничной площадке пятого этажа Дарина. Она была в тёмных очках.

– Привет! – воскликнула я удивлённо. – Что ты здесь делаешь?

Она пожала плечами, держа в руке купленный стаканчик кофе.

– То же самое, что и ты, – ответила она, снимая очки, – нахожусь там, где меньше всего сейчас хочется быть. Моё плохое самочувствие сегодня предназначено для дома, а не для больницы, – проговорила она недовольным голосом, намекая на вчерашний день рождения. – Но когда главврач просит прийти, отказываться невежливо.

– Извини, но мне нужно идти. Мои и так заждались меня уже, – ответила я, не желая тратить время на дальнейший разговор. – Передай Ольге Владиславовне, что я уже ушла.

– Хорошо, мне всё равно по пути, – иронично ответила Дарина, делая глоток из стакана.

– Послушай, а что сегодня с лифтом?

Остановившись, я решила спросить, спустившись при этом уже на несколько ступенек вниз.

«Интересно, сегодня только у меня конфликт с судьбой?» – подумала я.

– Вроде всё в порядке, – ответила Дарина, озадаченная моим внезапным любопытством. – Я видела, как на из него выходят и заходят все на первом этаже. А что-то должно быть не так с ним? – спросила она.

– Нет, – ответила я задумчиво, – Видимо, просто не мой день.

– Конечно, нет, – подхватила Дарина. – Сегодня же выходной, – добавила она с улыбкой, поднимаясь выше по лестнице.

«Да, наверно…» – повторила я про себя, соглашаясь с ней.

Подъехав к воротам гаража, что выглядели теперь исправно, я выключила двигатель и на минуту задержалась в машине, наблюдая за самым красивым домом, выделяющимся из всех рядом стоящих домов нашего небольшого пригорода по одной лишь причине – он был родным. Каждый мечтает обрести тихий уголок, где будет наслаждаться личным счастьем, скрытым от глаз внешнего мира. Улыбнувшись своим мыслям, я открыла входную дверь.

– Я дома! – прокричала я, дожидаясь бегущую на мой голос Эльзу. Но вместо привычного лица дочери спустя несколько мгновений я увидела появившегося из-за угла Андрея.

– Привет! – крикнула я ему, снимая верхнюю одежду. – Извини, что задержалась. Я хотела приехать как можно раньше, но сам знаешь – со здоровьем нельзя спешить.

В походке Андрея было что-то несвойственное ему, что искажало образ. Каждый шаг он словно делал с усердием, практически не продвигаясь ко мне навстречу. Тогда я взяла инициативу в свои ноги и сама подошла к нему, в то время как он не прошёл и метра от гостиной, держа руки за головой. Вблизи я заметила покрасневшие глаза Андрея.

– Что с тобой? Ты заболел? – спросила я, стараясь рассмотреть признаки болезни.

Он тяжело вздохнул, опустив руки.

– Нелли… Почему ты не отвечала? – спросил он хриплым голосом, однако совсем не похожим на простуженный.

– Телефон разрядился. А что случилось? – поинтересовалась я, не придавая значения столь глупой проблеме.

Боковым зрением я увидела две мелькающие в гостиной фигуры. Повернув голову, я обнаружила там своих родителей.

– Привет, – сказала я первое, что пришло в голову от неожиданной встречи с ними.

Я сразу бы направилась обнимать родителей, радуясь внезапному их приезду, но меня остановили мокрые глаза матери.

– Мам, что с тобой?

Она не отвечала, только обменивалась беглыми взглядами с Андреем и застывшим лицом отца. Но в этот миг меня насторожили не слезы матери и не двигающаяся с места фигура отца, и даже не странное поведение Андрея. Более всего неестественным был звук в доме, как без недостающего сопровождения, режущий слух. Меня оглушила тишина детского голоса.

– Эльза? – позвала я тихо, отгоняя дурное предчувствие.

Мама прикрыла рукой рот, откуда вырывался едва уловимый плач.

– Эльза! – крикнула я чуть громче, в надежде услышать родной звук. – Эльза! Где ты? – повторила я ещё громче, чувствуя холодную панику от безответного вопроса.

Мать не выдержала и уткнулась в грудь отца, что заставило его проявить хоть какое-то движение. Я вздрогнула от прикосновения Андрея на своем плече.

– Нелли…

Я резко обернулась:

– Где она?! – крикнула я ему в лицо, требуя немедленного ответа и не замечая перед собой разбитое сердце Андрея от завладевшей мною дрожи злости и страха.

– Ох… Нелли… – повторил он, как грустную молитву, сорвавшимся голосом на последней букве моего имени.

Он вновь схватился за голову, и я впервые в жизни увидела на его глазах слёзы.

– Нет, – прошептала я, отрицательно качая головой, ощущая, как собственные слёзы невыносимой скорби заполняют меня изнутри, догадавшись о невозможном. Не помня себя, я кинулась искать Эльзу, – Это уже не смешно, Эльза! Выходи сейчас же!

– Нелли, стой!

Андрей схватил меня сзади, крепко прижал к себе, пытаясь удержать на месте. Я вырывалась со всей яростью, на какую способна обезумевшая от горя мать. Я кричала и звала Эльзу, заполняя отчаянным криком весь дом, закрывая при этом глаза от завладевшей боли. Я не желала ничего видеть и знать. Сдавливающие объятия оказались ловушкой для меня: они заставляли против воли слышать обрывки проникающих слов Андрея над моим ухом:

– Гуляли на улице… Несчастный случай… Падение… Травма головы… Её больше нет…

– Прими мои соболезнования, Нелли… Не дай бог такого ни одной матери, – проговорила Дарина, едва касаясь моей холодной руки, так и не решившись на дружеские объятия.

– Спасибо, – ответила я ровным голосом.

На лице Дарины скривилась натянутая улыбка, таким образом извинившись за свои опасения на счёт моего состояния. Она прошла мимо меня в гостиную, где уже расположились прибывшие гости в черном обличии. Они напоминали ночь, пришедшую раньше положенного времени суток.

Я даже не повернулась ей вслед, оставаясь у открытой двери и бесстрастно наблюдая за жизнью, протекающей дальше за порогом этого дома.

После известия о смерти Эльзы меня посадили на успокоительные. Два дня я пробыла в больнице практически без сознания, а если и удавалось проснуться, то я начинала беспомощно кричать. На третий день, пробудившись и сумев взять себя в руки, я поняла, что меня ждёт дочь в морге, и, как прежде, я не должна пренебрегать родительским долгом и должна позаботиться о ней. Особенно – в последний раз.

Сегодня мы похоронили нашу единственную дочь, вернув безвозвратно природе, щедро одарившей нас таким чудом.

– Нелли, – услышала я за спиной своё имя вместе с тихими шагами Андрея.

В последнее время оно произносится слишком часто в моем присутствии, будто пытаясь вернуть меня обратно туда, куда я больше не хочу возвращаться.