– Ух ты, – протянула она, не замечая больше никого вокруг.

– Я так понимаю, это лучший комплимент от нашего важного клиента, – проговорила Тамара, делая едва заметный поклон в сторону Эльзы, убирая руки за спину и удаляясь с улыбкой на лице.

Пока Эльза придумывала план, как попробовать розовою красоту, каждый раз останавливая протянутый палец под моим взглядом, я обмолвилась парой слов с Оливией:

– Оливия, сколько я тебе должна за такое чудо?

Я достала кошелёк из сумки, готовая заплатить за всё, что требуется в этой жизни. Оливия перевела тёплый взгляд с Эльзы на меня и положила свои добрые руки поверх моих.

– Дорогая, ничего не нужно. Ты же знаешь, мне достаточно сияющей улыбки твоей дочери. У меня только одна просьба – приезжайте ко мне почаще… Я распоряжусь, чтобы торт хорошо упаковали, и заодно положу рядом любимые трубочки Эльзы – со сливочным кремом.

– Спасибо, – ответила я, убирая кошелёк обратно, не рассчитавшись за платную радость. – Извини, что давно не посещали тебя. Повседневные дела занимают больше всего времени в жизни.

Я крепко обняла Оливию на прощание.

– Милая, пора ехать. Папа уже нас заждался, вместе с неприготовленным ужином.

Эльза, оторвавшись от созерцания торта, подбежала к нам.

Попрощавшись с Оливией и Тамарой, мы отправились домой.

– Папа! Мы с мамой дома! – кричала Эльза, не успев закрыть входную дверь. Бросив рюкзак на тумбочку, она побежала по коридору искать отца, позабыв обо мне и о довольно тяжёлом торте, который готовился вместо дня рождения оказаться на полу. Сумев снять туфли, я услышала весёлый визг Эльзы и голос Андрея с напускным устрашением:

– Попалась!

Облокотившись на холодную стену, я бессильно вздохнула:

– Если честно, то я бы не отказалась от помощи, и желательно, как можно скорее!

Я крикнула в пустоту, где только что пробегала Эльза. Через мгновение после моего жалобного крика навстречу вышел Андрей, держа на руках довольную дочь. Вместе они смотрелись, как медальон «Инь и Ян»: белокурые волосы Эльзы, как и у меня, светлая кожа и тёмные волосы Андрея, придающие его коже соответствующий цвет. Подойдя ближе, он устало улыбнулся и поцеловал меня в щёку.

– Привет, – сказал он тихо, разглядывая в моих руках объёмную коробку. – Что это?

– Торт для Ангелины. Оливия приготовила.

Он мягко спустил Эльзу на пол и взял наконец-то эту ужасно неудобную упаковку, отдавая должное облегчение моим рукам. Потерев передавленные места на руках, я обратилась к Эльзе:

– Ты ведь не надеешься, что уроки подождут до воскресенья?

Она надула губы.

– Но впереди же два выходных! – возмутилась Эльза. – К тому же… Я хотела нарисовать подарок для Ангелины!

– Во-первых, уроки лучше сделать на свежую память по изученному материалу, а во-вторых, ты только что сейчас выдумала о самодельном подарке, так что прекращай свои хитрые уловки и ступай в комнату.

Вздохнув с разочарованием, она молча взяла оставленный рюкзак и ушла к себе. Андрей смотрел на меня, не отрываясь.

– Что? – проходя мимо, ответила я на его пристальный взгляд. – У неё не только твои глаза, но и характер.

Андрей последовал за мной на кухню, держа перед собой коробку.

– Она ещё ребёнок. Она состоит на девяносто процентов из капризов в этом возрасте.

– Капризы – это когда не соглашаешься с чьим-то мнением, а она переходит сразу к практической части, и вот поэтому нас ожидает очередной вызов к учителю или прямиком к директору.

Я в раздумьях открыла холодильник, инстинктивно взяла продукты, необходимые для быстрого приготовления. Положив их на стол, я продолжала думать об Эльзе. Андрей, заметив мою тревожность, положил коробку на стол и повернул меня к себе, держа одну руку на талии, а другой – поглаживая моё лицо, стараясь завладеть моим обеспокоенным взглядом.

– Ты так сильно раздосадована из-за вызова в школу? – спросил он заботливо.

– Нет… Не в этом дело… То есть, конечно, плохо, что всё так обернулась, просто… – я замолчала, закрыв на секунду глаза. – Я рада, что она умеет постоять за себя и за других в столь раннем возрасте, но я переживаю, что её проделки могут привести к неблагоприятному исходу и что меня не будет рядом… Кто защитит тогда её?! – воскликнула я, припоминая слова Дарины.

– Нелли, это всего лишь детство нашей дочери. Скоро она вырастет из него, как из одежды, что больше уже не подходит по возрасту.

Мне стало чуть легче от его уверенного голоса.

– Помнится мне, ты и сам повзрослел только после того как узнал о моей беременности. До этого тебя интересовали лишь автомобили, гоночные трассы и редкая посещаемость института. Затяжное легкомыслие? – спросила я, обхватив руками его шею.

– Скорее, безразличное одиночество, – ответил Андрей, обнимая меня в ответ.

Он улыбнулся и поцеловал меня, едва касаясь губ, запечатлев поверхностное осязание поцелуя с глубокой привязанностью. Спазмы, вызванные переживаниями на действительность жизненных проблем, покинули разум, помогая дышать свободно и телу. Время вернуться к бытовым мелочам.

– Нужно отнести торт в холодильную камеру гаража, – сказала я, положив руку на коробку. – Нашему холодильнику в доме я не доверяю такой сладкий подарок. А пока займусь ужином.

Распределив семейные роли, каждый следовал своему написанному сценарию. Я кружилась на кухне, заботясь о здоровом рационе своей семьи. Эльза делала уроки с надеждой поскорее от них освободиться, а Андрей подводил итоги в домашних прихотях, приводя в норму сломанные детали комфортного проживания. Через час мы все собрались за нашим большим столом в гостиной. Андрей смешил Эльзу, показывая пародии из недавно полюбившегося ей мультфильма про собаку. Детский смех наполнял дом особенным теплом, создавая уют, который никогда не даст обычная мебель. После ужина Эльза попросила досмотреть понравившийся мультфильм, несмотря на позднее время. В ее защиту вступился Андрей, и благодаря их командной работе о самой лучшей маме в мире, пересилила все мои доводы. Эльза в пижаме расположилась перед телевизором на белом ворсистом ковре, поджав под себя ножки. Мы с Андреем устроились на широком мягком диване, где моя голова покоилась на его плече. Каждый был счастлив по-своему. Во время финальных титров Эльза резко вскочила и выбежала из комнаты. Вернулась она с маленьким фотоаппарат мгновенной печати, что мы ей подарили.

– Мам, пап, не двигайтесь!

Послышался звук затвора камеры, и тут же над фотоаппаратом появился кусочек тёмной плёнки. Взяв бережно за краешек снимка, Эльза подошла к витрине с книгами и достала розовый альбом, где хранила проявленные фотографии. Расположившись на диване между нами и делясь тем самым поровну своей частичкой души, она наблюдала за чудесным появлением своих родителей на фото.

– Дорогая, тебе ещё не наскучило нас с папой фотографировать? Посмотри, – сказала я, указывая на коллекцию снимков с Андреем в раскрытом альбоме Эльзы. – Твоих фотографий должно быть здесь больше, чем других.

– Хороший фотограф должен снимать всё, кроме себя. Если на снимках буду только я, то это работа модели, а не фотографа, – ответила Эльза, вновь накручивая волосок на палец и убирая за правое ухо.

Добавляя ещё одно фото в накопившуюся семейную галерею, она хранила молчание.

– Мам, а расскажи, как вы с папой познакомились? – спросила Эльза, с любопытством смотря на меня.

Я подняла глаза на Андрея. Он только улыбался и пожимал плечами, давая возможность мне поведать сказку на ночь. Я медленно проводила рукой по мягким волосам Эльзы, начиная нашу историю.

– Мы с папой познакомились, когда я еще училась на врача. Как-то раз он пригласил меня покататься на коньках. Несмотря на то, что я довольно плохо на них держалась, твоя мама всё же согласилась… и вот замерзший лед, неудобные коньки и веселый смех от неуклюжих падений закончились, к сожалению, травмой у твоей мамы, – закончила я жалобным голосом, – но твой папа! – Я бросила мимолетный взгляд на Андрея, что так же, как и Эльза, слушал внимательно мой рассказ, – не оставил меня. Он нес меня на руках до ближайшего травмпункта, где на мою ногу наложили огромный гипс!