У меня вообще сложилось впечатление, что Туманов искренне считал, будто кроме солдат и провианта для них стройке ничего давать не будут и все придется обеспечивать "своими силами": в кулундинской степи он основал рудник, откуда железная руда пошла на выстроенный (правда, все же с двумя "машкиными" домнами) сталеплавильный завод в Семипалатинске, снабжающий стройки арматурой для железобетона, скобяными изделиями, даже инструментом – начиная с ломов и лопат и заканчивая бетономешалками.
Правда, бетономешалкам требуются моторы, а моторам – электричество, но генерал и эти проблемы решил. С Машкиной, правда, помощью: госпожа министр как раз запустила в Семипалатинске завод по выпуску электромоторов, и моторов теперь стало в достатке, хотя "достаток" оказался несколько специфический…
Медь – это материал стратегический. Потому что "провода", но алюминий – это тоже провода, а когда алюминия много, то он становится материалом уже тактическим. Дочь наша сообразила, что в плановом хозяйстве вся дефицитная медь заранее и на многие годы вперед распланирована, так что ее избытка всегда будет сильный недостаток. Но если взять недефицитный алюминий…
Завод на Волхове энергию брал не только с Волховской ГЭС, на него работали и обе Свирские целиком, и две станции с Вуоксы, так что сейчас завод из почти пятисот мегаватт энергии добывал ежечасно тридцать пять тонн "крылатого металла". Восемьсот тонн в сутки, или триста тысяч тонн в год. Две трети мирового производства, и – хотя для тех же высоковольтных линий и этого было недостаточно – толику малую от такого куска отъесть Машке оказалось несложно. Конечно, "алюминиевый" мотор хуже "медного". "Крылатый металл" мягче, сопротивление его выше – но если взять провод потолще…
Если взять провод толщиной достаточной по прочности, то сопротивление такого провода становится уже меньше, чем у медного. Да, мотор получается по размерам больше, и железа ему требуется тоже немало – но как раз с железом-то Туманов и помог. А на бетономешалку можно и погабаритнее мотор ставить.
По поводу же необходимого этому мотору электричества Константин Александрович думал очень недолго. Чего там думать: ему же предстояло строить как раз электростанцию, причем "гидро", то есть на реке. Ну да, Иртыш – река серьезная, строить придется долго… Зато неподалеку в горах протекает речка Уба. Тоже не ручей, но не Иртыш ни разу, на ней даже в низовьях (то есть перед выходом реки на равнину) двадцатиметровой высоты плотину можно выстроить в пределах пятисот саженей длиной!
Может, все бы и обошлось – но дивизия-то, хоть и временно, назвалась "военно-строительной", и к ней было прикомандировано изрядно именно "военных строителей". В смысле – военных инженеров, и один из них, капитан Илья Викторович Платов, за неделю подготовил проект электростанции. Мария Петровна (после "убедительной просьбы" генерала) заказала у Сименса четыре генератора (тогда она еще не была "председателем госкомитета", но с Германией торговала больше всех: немцам после войны потребовалось очень много стекла) и солдатики дивизии дружно схватились за кайла и лопаты. А так же за вожжи (дивизия формировалась на базе кавалерийской, так что поначалу гужевой транспорт был в ней основным), баранки грузовиков (далеко не все нужное телега поднимала), за все прочее, на стройке обязательное…
Подготовительные работы на Верхне-Иртышском каскаде электростанций были начаты еще осенью пятнадцатого года, а летом шестнадцатого первый генератор Нижнеубинской ГЭС выдал свои первые четыре с половиной мегаватта разворачивающимся стройкам. Илья Платов получил звание майора и Орден трудового Красного Знамени: Туманов по принципу "инициатива наказуема" его и поставил возводить "вспомогательную электростанцию". Сам Константин Александрович тоже тогда без награды не остался (тоже обзавелся орденом и получил по дополнительной звезде на погоны), а Платов "совсем распоясался" и приступил к строительству станций выше по реке. Туманов не возражал – скорее всего потому, что стоимость станций на Убе оказалась совсем уж копеечной: плотины Платов строил… я даже не знаю, как их называть правильно. В общем, из тесаного (слегка) камня строились толстые стены, пространство между стенами (эдакие "комнатки" без окон и дверей) набивалось глиной вперемешку с теми же камнями, и только снаружи все это прикрывалось железобетоном. Вся плотина первой станции длиной в шестьсот шестьдесят шесть метров и высотой до двадцати четырех метров обошлась в сумму около ста сорока тысяч рублей. Ну да, солдаты-то "работали бесплатно", но тем не менее…
К началу собственно строительства ГЭС на Иртыше с двух станций на Убе поступало электричества больше двадцати мегаватт, и на второй стояли уже генераторы, изготовленные в Семипалатинске на Машкином "электромоторном", расширенном Тумановым и укомплектованным его офицерами в качестве инженеров и солдатами в качестве рабочих. И даже турбины там были "свои", с нового завода в Усть-Каменогорске. Причем и дефицитную медь для обмоток генераторов Туманов "сам" добывал, резко расширив рудники вокруг Зыряновского рудника (так поселок назывался) и Риддера – так что пришлось его назначить губернатором вновьобразованной Усть-Каменогорской губернии…
Но это все произошло еще в восемнадцатом, а в девятнадцатом именно Мария Петровна "дала стране угля". Ну, собственно угля тоже дала, но больше дала очень много всякого разного другого. У народа-то "потребности растут", а раз ее назначили "ответственной за удовлетворение потребностей", то она и "ответила". Для того, чтобы ответить хорошо, Машка даже практически переселилась в выстроенный по ее просьбе Ильей Архангельским "министерский поезд" и дома, что сильно не радовало Андрея, появлялась хорошо если на неделю в месяц. Ну а то, что поезд этот был пороскошнее даже бывшего царского… к моему удивлению, народ "относился с пониманием": да, у Марии Петровны в поезде имелся и "детский садик", и "школа" (причем с пятью учителями для одного ребенка), и больница – "но если у нее этого не будет, то как же Марии Петровне всем управлять успеть?"
А управлять Машка уже научилась очень грамотно. Конечно же, она не указывала, что и как делать каждому из многих тысяч "местпромовских" заводов – думаю, она даже не знала, где большинство из них находится и что они вообще изготавливают. Ее роль заключалась в том, чтобы каждый из этих заводов всегда имел то, из чего они делают… то, что они делают. Я случайно узнал (Слава поделился), что у Марии Петровны работало около пятидесяти заводов, делающих всего лишь разные люстры и прочие светильники из "молочного стекла". Товар, без сомнения, нужный, причем нужный в количествах немалых – но наверняка дочь наша даже не подозревала, сколько и каких люстр каждый из этих заводов делает. Зато она опять-таки наверняка знала, сколько для производства всех этих люстр нужно патронов для лампочек, проводов, трубок там металлических, нитрида титана для золочения этих трубок – и твердо знала, кто, когда и сколько все это нужное произведет. Вот выяснила, что для туалетов и ванных комнат стране требуется четыре миллиона светильников с керамическими патронами в год – и в Кыштыме появился "местпромовский" завод, который эти четыре миллиона патронов обеспечил. Это был уже четвертый "керамический" завод в городе, а сманивать рабочих с "госплановских" заводов было нехорошо – и в городе появились новенькое ПТУ и техникум. Правда, столько "керамистов" Кыштыму девать некуда, но как учебная база город очень даже подходит, а те, кто в городе работы уже не найдет, найдет ее где-нибудь еще. В Маньчжурии, например, сейчас уже несколько заводов строится по выпуску труб, посуды, кафеля, тех же раковин с унитазами…
