"Тоска по прошлому будущему" у меня продолжила развитие промышленности, и в уральском Усть-Катавском Заводе был запущен Усть-Катавский завод. То есть в поселке с таким названием вырос трамваестроительный завод (тоже "самый большой в мире"). Вообще-то Эспер Белосельский-Белозерский там и до меня трамваи строил на своем металлическом заводе… по документам пять штук выстроил – если тогдашнюю открытую платформу с деревянными скамейками можно назвать "трамваем", но я просто перенес туда все трамвайное производство из Векшина (попутно сильно дополнив станками, оборудованием и людьми) и новенький завод был готов выпускать по полторы тысячи трамваев в год. Пока выпускал лишь по одному в сутки: большая часть рабочих только училась, но все же трамваи делались очень даже неплохие, потому как четверть рабочих этим занимались уже много лет.
Последним крупным достижением, отмеченным в речи Джугашвили, было завершение Нестором Пузыревским программы "шлюзования Дона". Нестор за это получил Звезду Героя соцтруда, ну а я – очередную нотацию от Славы Петрашкевича по поводу "нецелевого расходования награбленных у буржуев денег": на всех трех десятках донских плотин стояли агрегаты шведского производства. Да, вот такая "гримаса капитализма": шведские муниципалитеты покупали гидростанции в России, а Россия покупала гидроагрегаты в Швеции. И первое случилось в силу главным образом того, что русские были дешевле, так что лично я в этом ничего удивительного не видел. А вот второе… шведские агрегаты просто были. На двух последних, Верхнечирской и Цимлянской, плотинах было установлено по девять двенадцатимегаваттных генераторов – и шведы их изготовили меньше чем за год. А Иванов их бы тоже изготовил вне всякого сомнения – но года через четыре. Электростанций строилось куда как больше, чем Россия могла сама произвести…
Но Иосиф Виссарионович ни слова не сказал о вещах куда как менее приятных. Во-первых, это все же была речь праздничная, а во-вторых, напрямую к России неприятности отношения не имели. Да и не знал вообще Джугашвили о большинстве этих неприятностей, поскольку его они вообще никаким боком не касались.
Первой неприятностью стал американский закон о том, что все телефонные компании страны должны стать собственностью государства, а точнее – Почтового ведомства. Формально закон как бы защищал интересы простых граждан… вот только я узнал, что после полной "национализации" телефонной связи намечена распродажа национализированного обратно в частные руки. Явных причин принятию закона вроде бы не просматривалось, а "неявные"… Либо Тедди Рузвельт откуда-то узнал, что "Изя Голдберг работает на русских", либо – гораздо вероятнее – Золотарев слишком хорошо играл роль Изи Голдберга. Рузвельт, конечно, никаким таким особым антисемитом не был, но в среде белых американцев евреи и без того стояли в социальной иерархии чуть ниже негров, а после того, как Морган с Рокфеллером окончательно сожрали банки Ротшильдовского пула, понятие "богатый еврей" стало для них буквально "наглым вызовом". Вдобавок, у Голдберга имелись еще французский и бельгийский паспорта… Так что вторая причина казалась мне более вероятной лишь потому, что все телефонные компании правительство не конфисковывало, а все же выкупало, причем за вполне адекватные деньги. Ну что же… Золотарев (с толпой управляющих своих многочисленных компаний) навестил президента, затем пообщался с собранной по этому случаю сенатской комиссией – и все остались довольны. То есть пока остались довольны – потому что Изя Голдберг за все свои телефонные компании выторговал чуть меньше пятисот миллионов долларов золотом. Но сенаторы просто не знали, что почти все деньги (двадцать долларов за клиентский номер, пять тысяч за милю междугороднего кабеля и очень отдельные деньги за межгородские коммутаторы) будут уплачены именно "жадному еврею": за океаном в "империю Голдберга" не входили лишь три мелких компании, обслуживающих около полусотни тысяч клиентов. И если и узнают, то не скоро: "за кабели" платить будут власти штатов, где эти кабели проложены, за городские станции – уже власти городов, а когда еще сенаторы все суммы сложат… Ну а о том, что в обороте золотых монет осталось заметно менее чем на миллиард, они и представить не могли. Правда, полмиллиарда Золотарев и так бы получил за пять следующих лет, но…
Вторая неприятность оказалась совсем неприятной, и Тедди тут точно был не причем: его противники-демократы обвинили президента в том, что тот "продался русскому канцлеру". Потому что Рузвельт "часто общался с покойным Бариссоном", а тот, в свою очередь, был агентом русского канцлера. Правда, агентом литературным, и задолго до того, как писатель стал канцлером, но все равно… История идет по кругу, и все это я уже слышал когда-то, но уже Полю Бариссону работать стало почти невозможно. Подписка на журнал на девятнадцатый год провалилась, больше половины франчайзи отказались от продаж книг по его каталогам – и впереди замаячило самое настоящее банкротство компании. И, понятно, далее превращать выручку Голдберга в золото ему стало далее практически невозможно.
Павлу Демину все же немножко повезло: Адольф Окс предложил хотя и умеренную, но в текущей ситуации вполне адекватную цену за журнал. Так же Павел смог продать два десятка крупных книжных магазинов, но все равно активы стоимостью почти в двести миллионов долларов оказались практически потерянными. Борис Титыч, приехавший в Москву после того, как слухи о потенциальном банкротстве его "сети" до него дошли, лишь тяжело вздохнул и постарался меня "утешить":
– Александр Владимирович, вы же сами говорили, что если мы вытянем из янки хотя бы миллиард, то это уже будет грандиозным успехом. Смотрите на вещи просто: мы вытянули из них поболе двадцати миллиардов, так что эти двести миллионов – всего лишь комиссия Господа, и грех на столь ничтожные комиссионные роптать.
– Да мне не денег жалко, Борис Титыч. Вашими усилиями в Америке была выстроена система, доставляющая нашу пропаганду простым американцам. Благодаря ей сколько рабочих умелых в Россию переехало, сколько заводов мы смогли пустить – а теперь такой системы у нас не будет, и именно это и жалко.
– Да бросьте вы, нашли о чем жалеть! Вы же, почитай, всех, кого требовалось, уже и переманили. Теперь, я вижу, мы и своими силами со всеми проблемами справимся. Не нужны нам уже американцы, ей-богу не нужны: я вон там был почти миллиардером, а авто здесь у меня куда как получше. Причем там мне автомобиль почитай вручную делали, а вы, как я понимаю, таких как у меня на заводе многими тысячами выделываете.
Ну да, машина с завода братьев Юсуповых получше любого зарубежного авто будет. Но…
– Не в одних автомобилях дело…
– Это верно, я помню, как Кёртисс у вас моторы к самолетам выпрашивал. А ваши самолеты в ту войну Кёртиссовские-то как ястребы цыплят били…
– Я же не про войну…
– А я – про войну. И скажу так: уж если вы в военном производстве всех обогнали, то уж в мирном точно обгоните. Может, попозже немного – но точно обгоните. Хотя бы для того, чтобы я успел погордиться, что в деле том и я вам немного помочь успел – старик радостно рассмеялся, да так заразительно, что и я от улыбки не удержался. И почему-то на душе стало немного полегче.
"Атака на Рузвельта" мне прилично подпортила… перспективы, да. И могла очень существенно подпортить и текущие дела, но Тедди мне подыграл. То есть не специально, а себя от нападок защищая, но и России польза вышла. Его вообще-то обвиняли в том числе, что он "передал Аляску русским" – хотя как раз Аляску янки сами отдали англичанам, и я ее именно у британцев и забрал. А американский президент в ответ сообщил, что "в обмен на захваченную русскими у британцев Аляску он, в заботе о нации, безо всякой войны добыл Америке территорию втрое большую и куда как более плодородную и богатую". И в той же речи – правда мимоходом, но достаточно весомо – отметил, что блокировать торговлю с Россией он не собирается. Просто потому, что Россия покупает у американцев товаров ровно столько, сколько продает своих. И если у русских выручки окажется меньше, что тысячи американцев останутся без работы.
