Инженер Алексей Петров, направленный на строительство в Воронеже, проявил ум и сообразительность выстроив подсобное производство, на котором трубы кислородопроводов были покрыты эмалью. Причем – для простоты – изнутри и снаружи. Эмалированная кастрюля-то не ржавеет! Ну а про то, что сухой кислород (а из криогенной установки кислород выходит абсолютно сухой) на железо практически не действует, ему, вероятно, забыли сказать, так что Васька, когда ей поднесли для сварки полностью покрытую эмалью трубу, произнесла… Машка не сказала, что. А затем Василиса дочь нашу и вызвала – чтобы та помогла исправить положение.

– В общем, трубы новые пришлось заказывать, но это не очень страшно, Васька сказала что наверстает. Зато теперь там будет цех, чтобы ванны эмалированные выделывать. У нас осталось немножко денежек? Мне нужны мельницы, чтобы самим эмаль делать: получится втрое дешевле чем покупать ее.

– Дочь наша, ты же прекрасно знаешь, что все деньги сейчас распределяет Слава.

– Жалко, если самим мельницы делать, то раньше зимы не получится, а с немецкими я думала уже в августе производство пустить.

– Американские подойдут? Посмотри в каталогах, привезем…

Две небольших мельницы для помола эмали, ценой тысяч в пятнадцать обе. Правда, долларов, но ведь все равно гроши! Вот только грошей этих в разных местах требовалось столько…

А еще нужны были и вовсе не гроши. Я даже не имел в виду затраты на уже возводимые заводы, фабрики и электростанции с дорогами. Суворова очень быстро решила "первую часть" поставленной ей "задачи на будущее", и оказалось, что получить чистое железо (химически чистое) очень несложно. Там всего-то нужен угарный газ и водород. Правда, все это нужно использовать в платиновых реакторах, платиновых же перегонных кубах… А так как мне железа такого нужно будет много (да и не только железа), я решил в Ветлуге – строго "для конспирации" – поставить профильный завод. Причем с профильным же институтом (Ольга Александровна для него и химиков успела найти). Вот только завод с институтом (и с городком для размещения всех причастных) выйдут пожалуй даже подороже той платины – но и это оказалось лишь крошечной суммой в общем объеме "потребных затрат"…

Камилла вернулась еще через два дня, и настрой у нее оказался самый что ни на есть "боевой":

– Саш, у меня небольшая проблема. Только очень большая…

– Что там в Вятке плохого?

– В Вятке? Ничего, просто резиновая пропитка для деревянных подкладок под рельсы не годится… то есть она не пропитывает дерево, а сверху пленкой тонкой его покрывает. Так что подкладки будут целиком резиновые, и решали вопрос как удвоить производство спирта – а новый цех по выпуску стирола они своими силами поставят.

– И как?

– Что – как?

– Производство спирта удвоить?

– А… никак. То есть пока никак, кислоты-то нет. То есть… я как раз спросить хотела: у тебя нет на примете месторождения серы? Я бы серной кислоты побольше сделала, и на спирт ее хватило бы, и на удобрения. Причем на удобрения кислоты нужно еще больше: у Балаково гипса с фосфатами море, но гипс кроме как на солончаках в поля сыпать нельзя, а суперфосфат делать – кислоты нужно море еще и поглубже. Все это просто, осталось только узнать, где взять море серы – Камилла улыбнулась, но улыбка получилась не очень-то и веселой.

– Море серы, говоришь?

Вообще-то я знал, где этой серы очень много. Случайно знал: когда-то прочитал, что десять процентов серы в мире делал один-единственный завод, и делал он ее из газа. То есть во времена моего детства делал десять процентов, а если с нынешним временем сравнивать, то раз в много больше всего мирового производства. А находился этот завод рядом с поселком с веселым названием "Аксарай". Собственно, я название и запомнил потому что народ на форуме тогда спорить стал: все были согласны, что слово "ак" означает белый, а вот насчет "сарая" мнения сильно разделились. То есть перевод-то все вроде бы знали, но предпочитали понимать его в "русском" значении. А я, сильно порадованный "форумными интертрепациями" названия, на карту и глянул…

То есть "где много серы" – я знал. А еще я помнил, что до нее – чуть больше четырех километров. Причем – вглубь…

– Камилла, а тебе сероводород не подойдет?

– Сероводород? Наверное, даже лучше серы будет.

– А ты его из смеси с метаном, пропаном, бутаном выделить сможешь?

Камилла с любопытством посмотрела на меня:

– Ты знаешь, где есть сероводород с метаном и бутаном? А где? И много?

– Много… не очень, давай посчитаем. Здесь, прямо под нами, есть природный газ. Роджерс говорит, что сероводорода в природном газе примерно полтора-два, а то и три процента, пусть будет два. Глубина месторождения – около двух километров, значит давление – атмосфер триста… – я делал вид, что считаю, но на самом деле просто вспоминал то, что удалось выяснить "раньше". – Через дюймовый вентиль я тебе вытащу кубометров сто… тысяч, естественно, в сутки, значит получится две тысячи кубометров чистого сероводорода. Три тонны серы.

– Мало.

– Но в год это уже тысяча тонн!

– Это четыре с половиной тысячи тонн кислоты. Металлический завод в Воронеже за неделю больше даст. Мало…

– Давай так договоримся: ты придумаешь как из газа вытащить хотя бы эту тысячу тонн серы. Я построю завод, который… ладно, я несколько скважин пробурю, пять для начала – и мы попробуем добыть пять тысяч тонн серы. А если получится – обещаю, через пять лет самое позднее я пробурю скважину, из которой пойдет не два, а тридцать процентов сероводорода. Сто пятьдесят тонн серы в сутки – столько тебя устроит?

Камилла улыбнулась – на этот раз как-то очень уж весело, внимательно на меня посмотрела. Честно говоря, я не понял причин столь резкой смены настроения, пока жена, не рассмеявшись, наконец, голос, не открыла мне эту причину:

– Саш, мы с тобой просто уникальная семья! Чтобы я не грустила, ты мне предлагаешь газ с ароматом тухлых яиц, а я возмущаюсь, что мало предлагаешь… Ладно, я придумаю, как разделить газ с сероводородом. А через пять лет… нет, через три года! Вот, ты мне дашь тридцать процентов. А почему сразу тридцать не предлагаешь?

– Там уже больше четырех километров в глубину. Шестьсот атмосфер… и я пока не знаю, из чего трубы в скважине делать. Газ-то не сухой, а сероводородная кислота хоть и слабая…

– Да не оправдывайся ты! Можно и через пять лет, я пока не спешу.

– Ладно не буду оправдываться. – Я вдруг вспомнил, как лет уже… сорок? очень давно тому назад Линоров, привезший с Итурупа рениевую руду, вскользь заметил, что на острове есть огромное месторождение серы, такое огромное, что гору, покрытую слоем серы, уже с моря видно. – Я лучше привезу тебе серу. Ведь японцы-то Курилы нам уже отдали, а на Итурупе серы сколько хочешь. Но ты все равно придумай как газ очищать…

Сера на Итурупе – это, конечно, хорошо, но ведь ее довезти тоже денег стоит. Да и время… все же плохо быть канцлером: останешься и без денег, и без времени. Хотя, с другой стороны, есть возможность залезть и в государственный карман. Нет, не то, чтобы мне не хватало – но моих денег на всю страну всяко не хватит. А главное – не хватит людей, которым нужно будет платить зарплату. Но в Империи-то есть очень немало людей вполне работоспособного возраста, которые так и просят, чтобы их куда-то работать отправили – причем исключительно за прокорм работать.

Если ехать от Павлодара на юго-запад, то за рекой ничего, кроме голой степи, там не видно. То есть не было видно – до нынешней весны. Но весной картина внезапно поменялась: хоть и с небольшим опозданием, но степь эту начали пахать почти две тысячи тракторов, которые за десять суток успели вспахать и засеять чуть больше двухсот тысяч гектаров той самой пресловутой "целины". Места пахоты были размечены заранее (большей частью на картах, конечно, но привязку к местности тоже в общих чертах сделали), точно так же и машины, и топливо, и семена, и – главное – люди были заранее завезены. Не ближний свет – но уже началось строительство дорог от Ново-Николаевска до Барнаула, а от Барнаула уже до Павлодара… а пока – все завезли по реке от Омска. И – вспахали, благо на собственно пахоту народу потребовалось меньше пяти тысяч человек.