Брови Игоря сошлись на переносице. Ничего хорошего этот взгляд не обещал. В такие моменты в Кабычинском просыпалась горячая кровь предков по материнской линии, которые воровали девиц, запирали их в гаремах и рубили головы мужчинам, посмевшим туда пробраться. Но Арне явно таким не напугать. А во мне почему-то проснулось то древнее чувство — смесь азарта, интереса и лёгкого страха, когда вдруг теряешь активную позицию и становишься своеобразным призом. В крови даже забурлил адреналин. Нет, разумеется, я никуда не пойду с Кабычинским, но мне интересно, что будет делать Арне.

— Арне Ольсен, парень Полины, — сказал он таким голосом, что почудилось, будто мы встречаемся этак с полгода и вообще скоро поженимся. — А что?

— Значит, парень, — прошипел Кабычинский, сверкнув глазами. — А мне ты почему-то об этом никогда не рассказывала.

— Полина? — мягко позвал Арне.

— Это мой бывший молодой человек, Игорь, с которым мы расстались несколько месяцев назад, — ровно произнесла я.

Я оценила, что Арне не стал хмуриться и щурить глаза. А для начала спросил меня.

— Только совсем недавно обедали за одним столом со всей семьей, — неотразимо улыбнулся Кабычинский, — и обсуждали переезд в Париж.

Бровь Арне приподнялась. Немой вопрос, пока ещё ледяное спокойствие. Но я чувствовала, что может произойти нечто не очень хорошее. А ещё его рука сжалась у меня на талии, так что дышать немного трудновато. Но это мелочь. Кабычинский бесил. Хотелось ухватить со столика рядом миску с горячими мидиями и швырнуть ему в рожу.

— Конечно, только не обедали, а ужинали. И обязательно с семьей, — прошипела я, — мы же это любим делать у всех на виду, прямо на столе. Без свидетелей у тебя просто не получается. Что на работе, что в других местах.

Ибо как же Кабычинский будет сверкать всеми гранями своего таланта и никто не увидит? Да ни за что!

Я ухватила Арне за руку и крепко сжала. К моему удивлению, он не стал выяснять, что именно делалось при свидетелях, а успокаивающе привлек меня к себе. И пока я, потеряв дар речи, переваривала это, — очень спокойно, но голосом, не предвещающим ничего хорошего, сказал:

— В дальнейшем, Игорь, забудьте адрес и телефон Полины. Забудьте, как она выглядит. Уберите из головы все мысли о ней, не говоря уже о попытках сказать что-то тоном, который я сейчас слышал.

Кабычинский прищурился. Открыл уже было рот что-то сказать, но вдруг в воздухе словно проскочил разряд молнии, а в глазах Арне вспыхнул нечеловеческий жёлтый огонь. И стало как-то холодно и неуютно. Игорь невольно отшатнулся, вмиг побледнел, вся напыщенность мигом слетела. Правда, злость не исчезла.

Во рту пересохло. Я, потеряв дар речи, смотрела на Арне. Может, показалось?

— Надеюсь, вы поняли. Иначе…

Он ничего не сказал, но почему-то стало страшно. По коже пробежал мороз.

— Пошли, Полина, — сказал Арне и, крепко сжав мою руку, потянул прочь.

Норге, г. Кристианнсанд

Йонне всегда знал, что холостяцкая жизнь — это прекрасно. Особенно если дома никого нет. Можно выспаться, поваляться в кровати, глядя в потолок и находя это просто великолепным занятием. Конечно, такое себе он мог позволить только тогда, когда надо было отлежаться от энергетического истощения. Ну, или от другой болячки. Организм, правда, радовал отменным здоровьем, поэтому такие ленивые деньки выпадали редко.

На кровать впрыгнул Яссе и, деловито прошагав к одному из любимых хозяев, сел рядом и уставился огромными жёлтыми глазищами.

— Вставать сейчас не буду, — невозмутимо сказал Йонне, прикрыв глаза. — Ты половину ночи кричал и искал приключения на свою пушистую задницу. А когда они не нашлись, понял, что тебе надо срочно поесть. Но это самое поесть — в холодильнике. И снова надо было начать орать.

Яссе слушал, не проронив ни звука, потом мягкие лапки коснулись бедра Йонне и принялись увлечённо мять.

— Не подлизывайся, — хмыкнул тот, даже не думая открывать глаза, пусть до ужаса хотелось посмотреть на котяру. Ибо он прекрасно понимал человеческие слова, хоть и делал вид, что знает, только: «кушать», «Яссе хороший» и «иди сюда, тебе новая игрушечка».

Йонне до сих пор удивлялся, как подобранный братом возле озера бедный троллиный котёночек с перебитой лапкой вымахал до такого размера, отрастил себе шикарный мех и чувство собственного величия. Арне сам выходил бедолагу, за что последний платил ему преданной любовью и немного мерзким характером. Впрочем, бьеры, как называли их соседи из Сверге, никогда покладистыми и не были. С простыми людьми вообще уживались отвратительно, а с оборотнями уже другое дело. Словно чувствовали родную душу и… морду.

— Ур-р-р-р, — подал голос Яссе, довольно натаптывая лапами уже живот Йонне и всячески намекая, что котеньку надо погладить.

— Наглая морда, — вздохнул он, затягивая Яссе на грудь и начиная чесать за ушами. Троллиный кот отозвался громким урчанием. — Ты ведь только подумай, Арне привезёт красотку в наше гнездо. Будет серьёзный и важный, весь женатый мужчина и всё такое. А там уж и до птенцов не так далеко.

— Мр-р-рь, — согласился Яссе.

Йонне, конечно, пока слабо представлял, как всё это будет. И прекрасно понимал, что придётся приложить немалые усилия, чтобы девушка спокойно приняла переезд в другой мир. И тут надо будет стараться не только Арне, но и Йонне тоже. Вряд ли она будет в восторге от того, что придётся делить жилище не только с мужем, но и его братом. Правда… теплилась надежда, что она любит большие семьи. Дом у Арне большой, если что, можно сделать пристройку. Даже для троих тут полно места. Яссе не в счет, он считает себя полноценным хозяином дома, двора, гаража, ангара с афлаем и катера.

Кстати, катер… Наверное, надо будет продавать, чтобы купить яхту. Иначе плакали все морские путешествия семьей.

Вздохнув, он осторожно пересадил Яссе на кровать и поднялся, нашаривая тапки. О сценарии, где ему придется искать другой дом, думать не хотелось. После того как Арне попал в аварию и получил отречение от родителей, Йонне разругался с ними в щепки, забрал свои вещи и ушёл к брату. Сама мысль о том, что всё, что готовилось для старшего брата: и наследство, и звание, и уровень жизни — отдадут младшему, взрывала от несправедливости. И только потому, что семейство Ольсен не терпит ущербных пташек в гнезде. Не должно быть изъянов. Ведь иначе можно оказать вне круга избранных, куда принимают семьи, в которых самые сильные, самые выносливые и самые удачливые.

В Йонне тогда кипел такой гнев, что он едва не спалил всё вокруг. И пусть он не обладал пирокинезом, но бушевавшая в теле энергия, казалось, в любую минуту вырвется на волю. Хорошо, что Арне тогда не дал обратиться в орла. Иначе неведомо, что бы стало чужеродным элементом в его облике. Может, и гигантский дом Ольсенов; может, вершина Эр-Салег, у подножия которой находилось родное гнездо.

Уход младшего сына был полной неожиданностью. Но Йонне не собирался больше оставаться ни секунды там, где всю любовь и родственную привязанность можно перечеркнуть одной аварией и потерей способностей.

С тех пор отец делал не одну попытку вразумить младшего сына, однако ничего не получалось. А после перехода последнего под крыло Гуннара утерял всякое влияние. Стражи — особая каста, на них нельзя давить и указывать, что делать. Эта первая линия обороны мира от оутти и прорывов. Они подчиняются только Дому Стражей.

Холодный душ взбодрил, желудок сообщил, что пора бы поесть.

Уже когда на сковородке задорно скворчала яичница, а кофеварка заваривала чудесный кофе, раздался звонок виддера. Йонне, увидев знакомый код, хмыкнул и принял вызов. На плоском экране появилась нахальная морда Видара Ворга.

Яссе радостно мяукнул и запрыгнул на стол, чтобы Видар его увидел. Несмотря на то, что обращался тот в волка и ничего общего с кошачьим родом не имел, Яссе его обожал. Видар рассмеялся и помахал рукой обоим: