И вкус дизайнера — святое. Это не обсуждается и не подвергается сомнениям. Иначе сомневающийся подвергнется пыткам со стороны Вики, всё просто.

— Спроси у неё всё про брата, — тараторила она, выбегая за мной из комнаты. — Это же серьёзный вопрос!

Конечно-конечно. Сначала выдай замуж младшую сестру, потом пристрой бабулю, потом найди красотку Бонапарту и ещё про Лёшку не забудь. А потом, если останется время, можешь из окошка посмотреть на бал, тьфу, на своего парня.

— Вик, ты не заметила, что я вообще-то иду на свидание с Арне? У нас там будут разговоры, романтика, прогулка по набережной, возможно, поцелуи. Я не буду вытрясать из него сведения о брате!

— Будешь.

И я поняла, что ей легче дать, чем объяснить, почему не могу этого сделать.

Восхищение в глазах Арне дало понять, что всё будет хорошо. А ещё — что он не зациклен исключительно не женственном образе, и это только добавило очков нашему гостю. После Кабычинского очень не хотелось встретить похожий экземпляр. Но Арне вообще пока только радовал. Где-то внутри зрело, что обязательно будет подвох, но пока всё было чудесно.

Арне, кстати, тоже переоделся в чёрные брюки и рубашку. Красавчик, с таким хоть всех бывших встречай, точно будет не стыдно!

— Какой красивый наряд для мотоцикла, — пошутил он.

— Слишком красивый, — решительно сказала я, — поэтому планы несколько меняются: пешая прогулка и уникальная поездка на херсонской маршрутке с включённой услугой «Мужчина, не наступайте мне на ноги!».

Арне чуть приподнял бровь.

— Ну… — тут же исправилась я, вспомнив, что надо кое-что уточнить: — Ты же не против? — И пару раз для убедительности хлопнула ресницами, мол, я такая милая, такая милая, что беги и прячься, пока не догнала.

Как раз в этот момент услышала приглушённые голоса и поняла, что Лёшка с Викой с огромным интересом наблюдают за нами в окно и шушукаются. Вернусь — прибью обоих.

— Не против, — хмыкнул Арне. — Только тогда покажешь своего железного коня, а то я сгорю от любопытства, на чем рассекает моя будущая невеста.

Последние слова прозвучали как-то непривычно. На мгновение даже где-то внутри шевельнулись смущение и чисто девичья неловкость. Ой, сударь, полно вам будет, смущайте же меня, смущайте ещё!

Тьфу. Наваждение тут же рассеялось, и я повела Арне в гараж. Моя «Хонда Вираго» получила полное одобрение и ласковое поглаживание по баку. У него это получилось так мило, что я даже не заревновала. Странно, конечно, но с другой стороны, мотоцикл — это почти как котик. Его нельзя в чужие руки и кормить чем попало. Иначе быть беде.

После этого мы наконец-то вышли на прогулку.

Вечерний город радовал прохладой. На набережной у Днепра проходил фестиваль еды. Пару раз в год собирались кулинары и из нескольких городов южной части страны и выставляли свою продукцию. Параллельно устраивались спортивные показательные выступления, концерты и всякие чрезвычайно милые мастер-классы для деток. Народу была масса. Все выбрались после жаркого дня к воде и веселью.

— У вас тут так часто? — Арне с интересом смотрел по сторонам.

На удивление мы пока не встретили никого из знакомых.

— Летом повеселее, конечно, — честно ответила я, утягивая его к памятнику корабелам, где поставили сцену. — Но вообще-то спокойный и тихий городок. А как в этом плане в Кристианнсане?

На мгновение он словно задумался, но тут же ответил:

— У нас часто проходят фестивали народного творчества. А ещё по всяким промыслам: охоте, рыболовле… — глянул на меня и вдруг немного смутился. — Понимаю, это больше мужские забавы. Но женщинам там тоже не скучно. Да и дети в восторге. А ещё есть некоторые мероприятия по рукоделию. Там собираются умелицы и умельцы из разных городов. И всё это у нас.

— Да ладно, — отмахнулась я. — Неужто произвожу впечатление девицы, которой будет интересно только женское?

Последние слова, кажется, прозвучали несколько обиженно, потому что Арне тут же встрепенулся:

— Нет-нет, Полина, я совсем не имел это в виду, ты что!

Он ещё что-то говорил, поясняя, что не имел в виду ничего плохого и вообще не считает, что женщина в чем-то хуже мужчины, с его точки зрения даже наоборот, просто мы разные и…

Я поймала себя на том, что просто смотрю на его профиль и вижу, как закатное солнце золотит его кожу и дает красноватый оттенок волосам. А ещё в груди так тепло, будто откуда-то дует ласковый западный ветерок, принося запах неземного уюта. Всё так правильно, так хорошо, и не хочется думать, что надо уже его остановить и сказать «всё в порядке».

Перед внутренним взором почему-то появилась картина: большой дом, снег за окном, ворота, которые с трудом открываешь, но не открывать нельзя, потому что приехали родные. И они грозятся растопить весь снег и устроить климатический кризис на всю Норвегию, если мы не поторопимся. Громче всех возмущается бабушка, потому что она не очень любит мороз и ожидание. При этом я до сих пор не знаю, что больше. Мы с Арне переглядываемся и хватаемся за лопаты и, отчаянно ругая снегопад, расчищаем дорогу. Но едва мы немного продвинемся в этом деле, как распахнутся двери, выскочат два белокурых мальчишки и помчатся к нам. Разумеется, раздетые. Я брошу лопату и кинусь к ним, чтобы вовремя ухватить за шиворот и спешно затянуть в дом, надеть курточки и шапки. Близнецы будут вертеться, я торопиться, Арне наконец-то разгребется со снегом, и с оглушительными криками: «А вот и мы!» въедет вся семья.

Я встрепенулась, понимая, что фантазии и правда слишком… нереальные. Однако тут сделала то, что впоследствии не могла никак объяснить: подалась вперед, чуть приподнялась на цыпочки и поцеловала Арне.

Внутри словно вспыхнула сверхновая звезда, земля исчезла из-под ног, а по венам пронесся живой огонь. Голова закружилась, дышать стало невероятно легко и тяжело одновременно.

И тут сильные руки Арне обняли меня. И с каждой секундой объятия всё крепче, меня прижимают к широкой груди так, что не шевельнуться. А поцелуй всё глубже и горячее.

И тут спину будто обожгло. Говорят, можно почувствовать чужой взгляд. Я раньше в это не верила, но вот сейчас поняла, что это не просто фигура речи. На несколько мгновений чувство притупилось, снова окатило с ног до головы волной жара. Я с трудом оторвалась от Арне. Посмотрела в его глаза, увидела там янтарный пожар. Столько страсти и какого-то хищного желания, что сердце заколотилось чуть ли не в горле. И захотелось как можно скорее сбежать с набережной, затащить его в тёмную комнату, рвануть рубашку так, чтобы разлетелись пуговицы и…

Я сделала глубокий вдох и бросила взгляд через плечо. И встретилась взглядом с прозрачными зелёными глазами, в которых полыхал гнев. Обладай этот взгляд физической силой, я бы уже вылетела через перила прямо в Днепр, а Арне на другой конец набережной. Это же надо было так… Почему-то захотелось зарычать. Именно в этот вечер наткнуться на оскорблённого Кабычинского! Вот могли же встретить кого угодно: соседку, заказчицу, парикмахера мамы, преподавателя Лёшки… Но нет, именно Игорь, будь он неладен! И вон как смотрит, с такой изысканной ненавистью, что даже забыл тискать блондинку в красном мини-платье за нижнюю округлость. Блондинка, кстати, старовата. И макияжа перебор, и волосы пергидролем измучены. Ну ничего, утешить всё равно может.

Не изменившись в лице, я снова повернулась к Арне.

— Пошли пройдёмся в парк? Там будет меньше народу, а ещё я покажу дуб, которому более столетия, и…

— Полина, кто это такой? — совсем рядом прозвучал голос Игоря.

Хм, я почему-то не рассчитала, что он так быстро подойдёт. И кралю свою оставил, вон, стоит возле столика с фруктовыми настойками в миниатюрных бутылочках и смотрит так злобно, что на душе делается хорошо.

Арне бросил на меня вопросительный взгляд. Но одновременно встал так, чтобы Игорь не смог приблизиться, ещё и положил руку мне на талию. Не вызывающе, но очень… определённо. Чтобы некоторые даже не сомневались, что за такой тон может прилететь.