– Змеелицый ублюдок, ты смеешь сомневаться в моей честности?

Белая длань неплотно сжалась вкруговую, будто схватив нечто невидимое.

– Никак нет мессир… хр-р-гх-х…

Гоблин захрипел, согнулся и схватился за горло.

– Я не уличный торгаш, скупающий краденые вещи, подлая ты крыса! Я всегда плачу по счетам, и золото для меня не дороже грязи под ногами! Запомни: в нашем жестоком мире бесценно только могущество. Оно открывает пути к обладанию любыми благами и привилегиями. Всё остальное – прах и тлен, потому что только магическая сила может даровать бессмертие.

– Простите, Великий. Привычка, воспитанная годами. Обычно в такие моменты я ещё пробую монеты на зуб.

Солдат удачи спрятал золото, с трудом перевёл дыхание, потирая придавленную шею.

– Помни, где ты находишься и с кем говоришь. Это не вонючее пещерное логово твоих соплеменников. Здесь принят определённый этикет. Помни об этом каждый раз, когда находишься в моём дворце. Есть вопросы?

– Никак нет, ваше великое могущество.

– Вернёмся к делу.

К гоблину медленно подлетел браслет из костяных пластинок с выжженными магическими знаками, возникший прямо из воздуха, словно перед этим утратив покров невидимости. К’Йерехк осторожно принял артефакт.

– Береги как зеницу ока. Браслет станет твоим прикрытием. Благодаря этой штуке маги не смогут тебя обнаружить, разве что ты сам по глупости или небрежности не попадёшься им на глаза. Но ты ведь представляешь, что тогда тебя ждёт?

К’Йерехк дёргано кивнул, нервно сглотнув.

– Да мой друг, этого нельзя допустить ни в коем случае. Я знаю, ты предельно осторожен. В этом случае будь незаметен стократно. Слейся с тенями, стань ночным мраком и шёпотом ветра. Малейший шорох может выдать твоё присутствие. Мощнейшие сторожевые чары будут охранять место событий. Но полученный артефакт нейтрализует их. Поэтому ни в коем случае не потеряй его! И не иди на риск! Следи за магами с безопасного расстояния. Когда пребывание инквизиторов и их визави в маноре подойдёт к концу, неважно с каким результатом – победа одного из дуэтов, или они просто разойдутся, не вступая в поединок, сразу не уходи: проследи за ними ещё один-два дня – а затем возвращайся. Браслет вернёшь: он слишком ценен для меня. А вот объекты слежки.

Снова непостижимым образом колдун визуализировал новый артефакт: в его ладонях появилась плоская зелёная чаша из малахита. Из неё полился чистый серебристый свет, заполнив комнату призрачно-жемчужным сиянием.

К’Йерехк приблизился и, прикрыв глаза ладонью, с опаской заклянул в средоточие хрустальных бликов.

Глава 4. Morituri te salutant.

Серебристые лучи рассвета пробивались между деревьев под аккомпанемент редко моросящего дождя. Из утреннего рассветного тумана, оставлявшего влажный росистый налёт на земле, траве и деревьях, одна за одной выплывали длинные повозки-омнибусы с крытым верхом, каждая запряжена парой серых жеребцов породы ламнейл, могучих, выносливых и неприхотливых тяжеловозов, статью и силой скорее напоминающих быков, а не лошадей.

Цокот копыт, ржание скакунов, бряцание оружия солдат эскорта, скрип колёс по бутовой мостовой тракта, – всё это внезапно нарушило покой обитателей манора, окутав его атмосферой тревоги, неприятно саднящей, словно незаживший порез. Первые труженики, отправлявшиеся спозаранку на работу, встретив незваный кортеж, сразу поняли, что он принёс.

Мобилизация…

Эта ужасная беда вот уже более ста шестидесяти лет не приходила в эти края. Известие со скоростью лесного пожара охватило селение, вызвав массовую истерию.

Распугав утренних прохожих, кавалькада медленно, словно подползающая к добыче змея, въехала на центральную площадь Бафлорта.

Элуриала Ардалона громкий грохот – кто-то так сильно распахнул дверь, что её створа с силой врезалась в стену.

У чиновника жутко болела голова, во рту стоял отчётливый привкус выпитого намедни «Поцелуя принцессы», память словно отшибло.

– «Какого демона, что за…».

Но мысль не успела оформиться в его сознании.

– У нас крупные неприятности, милорд. Настоятельно требуется ваше присутствие.

Бейлиф вдруг понял, что сидит за столом в своём кабинете, уткнувшись лицом в сложенные на столе руки. Он с трудом принял вертикальное положение и с силой сжал голову, беспощадно терзаемую болью похмелья.

– Ик… Ой…

Почтенный милорд застонал и отрыгнул самым позорным образом, как кобольд, протрезвевший наутро после жбана медовухи.

– Элуриал! Немедленно вставай! Проклятье, с чего было вчера так по-свински напиваться!?

Поток холодной воды быстро привёл в чувство и вернул ощущение земли под ногами. Глаза раскрылись – и он узрел наконец столь бесцеремонно потревожившую его особу.

– Лерт… Что… Что случилось? Ох-х.

Череп раскалывало новым приступом боли.

Да, это мастер-наставник. В своей белой мантии с золотым шитьём, в крылатой диадеме. Он выглядит безупречно, впрочем, как всегда. Выражение лица выражает беспокойство и тревогу, но глаза оставаются холодными и надменными.

– «Ну вылитый тёмный эльф, ни дать, ни взять».

Шальная похмельная мысль пробрала до морозной дрожи. Воспоминания о вчерашнем безумии нахлынули водопадом, и бейлиф закрыл лицо руками.

– Выкладывай, с чем пришёл. Надеюсь, повод уважителен – иначе ты пожалеешь об этом. – Произнёс он заплетающимся языком, не отнимая ладоней от лица, пытаясь придать голосу грозную интонацию.

Звучало это жалко, словно лай маленькой декоративной собачонки, разыгрывающей из себя свирепого сторожевого пса.

– Более чем!

Аэллертан тем временем рассматривал пустую бутылку из-под вина, выпитого до последней капли.

– «Поцелуй принцессы» тридцатилетней выдержки. Чтобы так напиться, хватило бы и кленовой браги!

– Не томи душу, скажи уже наконец!

– Мобилизация.

Мастер-наставник произнёс это слово, таящее страшную угрозу спокойствию и благополучию тысяч саоролантийских семей, тихо, почти шёпотом, но для бейлифа грянул гром. Остатки похмелья улетучились без остатка.

– Нет… Не может быть! Как…

Элуриал пришёл в ужас, не в состоянии поверить в услышанное.

– Где бейлиф?

В кабинет ворвался офицер в зелёном мундире с серебряными пуговицами и светло-сером плаще. Обезображенное ужасными шрамами лицо светилось неукротимым рвением бескомпромиссного солдафона-служаки, прошедшего за время службы, как говорится, огонь, воду и медные трубы.

– Вы бейлиф Элуриал Ардалон? – В голосе шрамолицего сквозила угроза, словно он обращался не к высокопоставленному должностному лицу, а к рекруту-новобранцу.

– Я.

Чиновник не на шутку перепугался, до того жутко выглядел отмеченный ранами ветеран: длинный белёсый шрам пересекал лицо через переносицу от правой стороны лба далее вниз до нижней левой скулы, правая нижняя челюсть сломана и срослась неправильно, нижняя часть щеки кошмарно истерзана, словно её полоснули бичом с крючьями.

Посеребрённые сединой короткие тёмные волосы зачёсаны назад, серо-мышастые глаза горят фанатичным блеском. На левой стороне мундира блестит медаль «Воинская доблесть»: золотой меч на фоне восьмилучевой серебряной звезды.

– Капитан Мартирон Дебореан, чрезвычайный и уполномоченный комиссар мобилизационного отдела военной коллегии королевства.

Офицер представился по канонам воинского устава, отдав честь согласно принятой в армии Саороланты традиции, поднятой вверх и согнутой в локте рукой со сжатым кулаком.

– Ваша честь, вы нездоровы?

– Да, я слегка приболел. – Бесцеремонно соврал бейлиф.

И действительно, выглядел он неважно: растрёпанные волосы, опухшее лицо, синие круги под глазами, помутившийся взор.

– В связи с началом боевых действий в Думэолоте указом короля объявлена мобилизация. Призыву подлежат военнообязанные двух высших категорий, а именно самые рослые, крепкие, сильные и выносливые юноши и мужчины в возрасте до ста лет. Все рекруты из вашего манора должны быть собраны и отправлен в учебный полк до заката солнца сего же дня.