– «Нет, только не это»!

Чародейка сразу догадалась, что тёмный намеревается сделать с ней.

Он резко воздел руки – эльфийка встала на ноги, сжал правую кисть и занёс её над согнутой в локте левой – и жертва марионеткой повторила его действия.

Мощь тёмной силы была чудовищной. Хранительнице казалось, словно её укусил ядовитый паук, а затем оплёл стальным канатом гигантский змей. Гордость, мужество, воля, честь, мастерство – всё бесследно исчезло.

– «Нет, я не могу окончить свою жизнь вот так, как скотина под мясницким ножом»!

Горькие слёзы безысходного отчаяния потекли из глаз. В памяти всплыло зловещее предсказание демона в обличье Эрегинда. Ещё во время ритуала погибающее дитя Зла наслало на волшебницу видение чёрной руки, раз за разом пронзавшей её плоть хладной сталью кинжала.

Тем временем враг нанёс фантомный удар, механически повторённый жертвой, – и остриё клинка взрезало кожу предплечья эльфийки. Винно-алая жидкость полилась ручьём, безобразно замарав белоснежные кружева спальной рубашки.

Ваэртильгвен истошно завопила.

Импульс злонамеренной силы подтолкнул её к побелённой стене, украшенной полосой меандрового орнамента с бежевыми розеттами, и где заставил кровью из раны на предплечье начертать зловещее послание.

Когда до страдалицы дошёл его смысл, её пробрал леденящий ужас, да такой, что она на миг забыла о неумолимо надвигающейся мучительной смерти. Если это правда, Саороланту ждут тёмные времена, невиданные с окаянных лет Чёрной Скорби.

Колдун провернул сжатую кисть – продублировав его манипуляцию, Ваэртильгвен поднесла кинжал к груди, так, что слегка приподнятое остриё его клинка нацелилось прямо в яремную впадину.

– МАТЕРЬ ПАЛМИРАНДЕ, СПАСИ МЕНЯ-А-А!

Полный безнадёжного отчаяния призыв сменился истошным воплем предсмертной агонии.

Сталь сверкнула серебристым блеском – и эльфийка с разрубленным горлом повалилась на пол. Из страшной раны ручьём хлынула горячая алая кровь, показавшаяся затрепетавшей на ветру широкой лентой красного шёлка.

В кровавой луже, растёкшейся далеко вокруг агонизирующего трупа, промелькнуло отражение пылающих триумфом пламенных очей убийцы.

Он падал вниз в мёртвой тишине.

Вокруг проносилось прозрачное пустое пространство, призрачно-сизое, словно небо над дальним горизонтом.

Непрекращающийся полёт без начала и конца дарил ощущение бесконечного падения вниз. Брошенным в бездонную пропасть камнем, его дух низринулся в бездну.

Но ничто не длится вечно, и настал момент, когда внизу показалась туманная дымка. Марево приближалось, источая сумеречный свет.

Он перестал ощущать себя единственным во всей вселенной мыслящим и чувствующим существом.

Колыхающиеся тени, серые, словно сотканные из праха, медленно кружили вокруг. Они видели и чувствовали его так же, как он видел и чувствовал их. Более того, они считали его своим, одним из них.

Некоторое время все они молча порхали в воздухе, кружась в медленном танце, невесомо паря в разряжённом сером тумане.

На краю сознания раздался еле слышный шелестящий шёпот, постепенно нарастая и превращаясь в отчётливый многоголосый хор:

– «Приве-е-е-е-етствуем те-е-ебя, собра-а-а-ат. Тепе-е-е-ерь ты оди-и-ин из нас-с-с-с. Ты пришё-ё-ё-ёл на зо-о-о-ов. Мы-ы-ы то-о-о-оже при-и-и-ишли на зо-о-о-ов. За-а-абудь про все-е-е чу-у-увства-а-а. На-а-ас ждё-ё-ё-ё-ёт бла-а-аже-е-е-нство-о-о ве-е-е-ечно-о-о-ого покоя-я-я и сла-а-а-адкого-о-о за-а-абве-е-ения-я-я».

Вечный покой и умиротворение. Нет боли, тревог и страданий, впрочем, как и радости и счастья. Ощущение полной свободы, будто паришь высоко в небесной выси поверх облаков.

– «Я свободен, полностью свободен. Я… Кто «я»? Где «я»? Что со «мной»?

Сплошная стена призраков, безглазых и безликих, расступилась, пропуская вперёд огромное угольно-чёрное пятно мрака, по очертаниям подобное плащу с капюшоном, в проёме которого горят два алых ока.

– Приветствую тебя, Тёмный Наследник, да пребудешь ты во Тьме и Тьма в тебе во веки веков.

Слова звучали в подсознании, во всяком случае, видимых уст у призрака не было и, в отличие от своих серых собратьев, привидение говорило правильно и чётко, только не протяжным стенанием, а мрачным замогильным голосом.

– Несказанно рад встретить тебя в Бездне, нашем общем доме, где все мы рано или поздно упокоимся в мире и забвении.

– Извини, милорд незнакомец, но я не знаю себя. А что такое Бездна?

– Не перебивай меня! Оглянись вокруг – что ты видишь?

– Нечто необъятное, бесформенное, сумеречная туманность… обитель духов…

– Нет! Это и есть Бездна – вместилище тёмных душ, в котором ты сейчас пребываешь.

– Всё равно не понимаю. А кто я?

– Один из нас. Причём великой силы. Твоё появление предначертано волей Мироздания. Тебе суждены великие свершения, великие – и ужасные. Мироздание вступает в новую эпоху, реки времён не повернуть вспять, чему суждено свершится, того не миновать. Ты – тот, кто вызовет ветер перемен, дыхание которого сдует весь шлак, засоривший вселенную. Ты – огненное клеймо нового бытия миров, без богов, неважно злых или добрых, и их безропотной паствы, служащей лишь поживой для интриг и прихотей своих хозяев. Тогда каждый смертный, если окажется достойным избранником Силы, сам сможет стать богоподобным, не богом – нет, но сущностью неограниченного могущества, способным господствовать во всём Мироздании.

Алые зеницы под капюшоном мигнули.

– Тебе пора, великий. Пока твоя земная миссия не исполнена, тебе не обрести здесь посмертия.

– Спасибо, достопочтенный. Да благословят тебя альвы и сохранят твою обитель!

Чёрная тень в ответ глухо рассмеялась:

– Наивный неразумный неофит! Тебе ещё только предстоит познать основы сокровенных знаний. Истина откроется тебе в своё время. Но довольно слов – пора вернуться, да путь далёкий. До встречи, Тёмный Наследник, избранник Мироздания! А она будет, обязательно будет, никакая вечность не бесконечна. Храни тебя Тьма!

Вновь наползла туманная дымка, в которой растворились серые тени, истаяв дымом по ветру. Мигнув на прощание, погасли алые глазницы, и чёрный призрак, силуэт которого поначалу стал подобием чёрной грозовой тучи, последовал за своей паствой.

Вновь полёт сквозь пустоту – но на этот раз вверх, прочь от мертвенной дымки. Сизое марево послушно распахивает зыбкие объятия – вперёд и вверх.

Но… Куда? Что… Там?

Как и падение, взлёт казался бесконечным путешествием в вечность…

Мягкий неяркий свет, даже слегка рассеянный ресницами, проникал сквозь закрытые веки. Глубокий вдох – и сознание прояснилось. Ещё миг – и Эрегинд вновь ощутил себя самим собой. Память о пережитом обрушилась гигантской волной девятого вала – эльф разразился истошным криком, словно подозреваемый в руках заплечных дел мастера.

– Сейчас всё пройдёт. Вот так.

Хорошо знакомый голос вернул чувство реальности.

– «Кто это?».

Внезапно всё прошло.

– «О да, воистину».

Осязание словно подхватило лёгким потоком, тёплым и нежным.

– «Ка-а-ак же хорошо. Вот бы так чувствовать себя всегда, целую вечность».

– Не хочешь чувствовать боль – умри.

Резко прозвучавший голос был грубым и холодным, исполненным ненависти и презрения к любому, даже малейшему проявлению слабости.

Вздрогнув, Эрегинд открыл глаза. Фокусировка сформировалась не сразу.

– Ну как?

Глаза напротив ярко блеснули бушующим пламенем, но контуры лица оставались размытыми.

– «И обличье их – Тьма, но сердца пылают неугасимым пламенем, губительные помыслы исполняют они чёрной десницей. Мрачен и ужасен лик слуг Тьмы и Хаоса, а взор их свирепых, не ведающих милосердия очей подобен металлу, растопленному в горне, или свежепролитой крови».

Юноша вновь закрыл так и не прозревшие глаза, встрепенулся, прогоняя из рассудка зловещий шёпот и узрел наконец обличье говорившего, несказанно удивившись. Поначалу парень отказывался верить собственным глазам, посчитав происходящее страшным сном или иллюзией.