Ягоды боярышника, звонкие трели певчих птиц, энергичные взмахи клинка кинжала и рыжая шевелюра Эрегинда впереди… Горы Иллуриэ на горизонте… Вдали мрачной громадой высится Элкирн… Болото, бузина, ольшаник …Эрегинд спасает Наинлит… Путь среди деревьев … Метки-светлячки… Ручей в овраге… Выход в долину… Полная луна… Сквозь строй менгиров к холму… Свет факелов … Вход в курган… Столкновение Эрегинда с летучей мышью… Расположение на ночлег…
А далее эльфийка увидела кошмары Тэлса, которые сам юноша считал вещими. И это повергло её в неописуемый ужас. Чародейка словно наяву ощутила пульсацию тёмных троп силы, и мощный удар чёрной магии, отозвавшийся дикой болью в душе юноши.
Воистину, все они отныне прокляты!
А что случилось с Эрегиндом?
К сожалению, воспоминания Тэлса не могли раскрыть эту тайну. Более того, вид светящихся мертвенным сиянием мегалитов буквально перевернул её знания по истории магии.
Посвящённым открыто многое, но это казалось чем-то немыслимо невероятным. Ни о чём подобном чародейка даже не догадывалась, и не могла представить, откуда в этой глуши взялся целый океан магической мощи.
Альвы всемогущие! А вот и он, наконец-то! О, Палмиранде, Владычица Силы, это ещё что такое?
Сцена битвы Эрегинда с волками многое прояснила. В дымчатой завесе страшной тайны промелькнул проблеск догадки.
Нет! Не может быть! Хотя… Это многое могло бы объяснить…
Внезапно чародейка ощутила резкую потерю концентрации. Кокон сплетения силовых линий внезапно потерял устойчивость и плотность, распадаясь на отдельные составляющие.
Ваэртильгвен почувствовала резкий приступ слабости, виски туго сдавила мигрень, перед глазами заплясали разноцветные искры.
Спустя удар сердца чародейка потеряла сознание.
– Ваэртильгвен! Ваше могущество!
– «Где я? Что со мной?».
– Она приходит в себя!
Волшебница разомкнула веки. Прямо напротив тревожной маской застыло лицо Элуриала.
– Госпожа, что с вами?
– Помоги мне подняться, Элуриал. – Слабым голосом попросила хранительница.
Сильные руки бейлифа тут же усадили её в кресло.
– Спасибо, дорогой, мне уже лучше.
– Что случилось?
– Ваше могущество, умоляю, расколдуйте моего сына!
Тинтуроэль более не могла играть роль беспристрастного секретаря.
– Как? Нет! Допрос не окончен!
Возмущению чиновника не было предела.
– Она права, Элуриал. Я не смогу продолжить. Не спрашивай почему – всё оказалось намного хуже, чем можно было представить.
– Что?! То есть, что это значит? Ты предлагаешь остановить допрос на самом интересном месте, когда мы вплотную приблизились к разгадке тайны?
– Это больше не твоя забота. Завтра я направлю запрос в Гильдию магов. Дальнейшее расследование проведут мракоборцы.
Потрясённый чиновник так и замер на месте с нелепо раскрытым ртом.
– Госпожа Ваэртильгвен, ну пожалуйста!
Тинтуроэль едва не плакала.
– Сейчас. Только не веди себя, как потревоженная наседка. Отойди от мальчика!
Чародейка щелчком пальцев вывела Тэлса из магического транса. Юноша мешком осел на спинку стула, начав заваливаться набок.
– Сыночек!
Тинтуроэль окончательно расклеилась и заплакала, но успела подхватить сына.
– Успокойся и возьми себя в руки!
Хранительница бесцеремонно отстранила любящую мать и быстро провела раскрытой ладонью перед глазами Тэлса, отчего тот мгновенно пришёл в себя и с ненавистью воззрился на волшебницу.
– Я доверял вам, миледи, но теперь понимаю, что ошибался. Вы – злая жестокая колдунья!
– Думай, ЧТО и КОМУ ты говоришь, юноша. Только безумец смеет дерзить наделённым Силой!
Глаза Ваэртильгвен полыхнули вспышкой серебристых искр.
– Госпожа, простите, он ещё сам не свой от заклинания!
– Прощаю. Но едва сдерживаю себя, чтобы хорошенько проучить этого наглеца. Почему вы не научили сына хорошим манерам? Сомневаетесь, что это за вас могут сделать другие? Ещё как могут, да так, что век помнить будет!
– Ваше могущество госпожа Ваэртильгвен Вииркейфор, умоляю вас, пожалуйста, простите мне мою дерзость! И не забудьте расколдовать Наинлит. Мне невыносимо видеть её в таком состоянии.
Осознав свою оплошность, смутьян бухнулся на колени, запоздало пытаясь вымолить прощение.
– Извинения приняты.
Хранительница удовлетворённо кивнула и щёлкнула пальцами.
Наинлит очнулась, но не сразу пришла в себя.
– Дорогая!
Как обычно, Таэлнас прежде всего думал о любимой.
– Теперь она знает об Эрегинде, ведь правда? Нашего друга отдадут мракоборцам, и мы больше никогда его не увидим?
Таэлнас потрясённо отстранился.
– Не выдумывайте небылиц, юная леди!
– Тинтуроэль, оформляйте протокол. На сегодня хватит.
Бейлиф смог совладать с нервами и принял единственно верное в этот момент решение.
– Ребята, нам нужно поговорить.
Ваэртильгвен твёрдо решила ещё раз попытать счастья.
– Но…
– Никаких «но»! Возражения не принимаются.
Хранительница так строго посмотрела на Наинлит, что её взгляд показался девушке порывом ледяного ветра.
Ваэртильгвен Вииркейфор жила обособленно, на окраине манора. Хранительница была одинока, называя безбрачие добровольным обетом служения своему народу.
– Любовь, брак и деторождение могут погубить мою магическую силу.
Так волшебница отвечала недоумённым обывателям на вопросы, почему у неё нет мужа.
И действительно, очень многие чародеи не заводили семьи, хотя эта закономерность распространялась прежде всего на тёмных магов.
Обитель хранительницы украшал небольшой сад, скромный, но чарующе прекрасный, где хвоя тиса и можжевельника изысканно сочеталась с нежными соцветиями сирени и румяными ягодами остролиста. Весь двор был сплошным палисадом, изукрашенным разноцветными цветками.
На фоне остальных особо выделялись фиалки.
Таэлнас не выдержал и сорвал один цветок.
– Твои глаза прекрасны, как эти лепестки.
Юноша осторожно закрепил цветок в рыжей пряди возлюбленной.
Нали ответила печальной улыбкой и крепко сжала его ладонь.
Шедшая впереди чародейка горестно вздохнула – нетрудно было догадаться, о чём она думает.
– «Чего стоит моя колдовская сила, если мне не суждено познать истинного счастья?».
На миг хранительница позволила себе слабость предаться грусти. Но на пороге дома с лучезарной улыбкой приглашала гостей войти.
Тэлс и Нали в немом восторге осматривали приземистое пятиугольное строение из серовато-белого доломита, казалось, не возведённое, а вырубленный из цельного куска породы.
На подоконниках овальных окон распускали венчики лепестков алые бегонии и голубые орхидеи.
Портал входа представлял собой высокую трапецию, украшенную вправленными по углам крупными кристаллами гематита, обсидиана, топаза и сапфира. Дверь заменяла сплошная каменная плита, в её середину был вмурован громадный кристалл чёрного турмалина.
Волшебница вплотную подошла к порталу и прикоснулась навершием посоха к гигантскому кристаллу чёрного турмалина – прозрачный до того магический шар мигнул и налился матово-белым светом.
Одно слово Силы – и плита с глухим скрежетом отодвинулась в сторону.
Внутренность передней комнаты приглушённым светом освещали встроенные в стены и потолок янтарины. Убранство гостиной оказалось достаточно простым и скромным. Широкий круглый стол, накрытый вышитой цветами белой скатертью, окружали пять стульев из ясеня. В противоположной стене тёмным провалом зиял нерастопленный камин, слева в углу располагался буфет с фарфоровой посудой, ведущие в соседние комнаты двери украшали вышитые панно с аликорном и фениксом. Стены комнаты облицовывала цветная мозаика, её рисунок оставался неразличимым из-за игры света и тени.
– Присаживайтесь, а я пока затоплю камин и приготовлю целебный отвар.
Радушная хозяйка отправилась соображать угощение, а юноша и девушка расположились за столом с вазой в виде золотой рыбы, изо рта которой торчал букет гвоздик.
