Все были на местах, парни наблюдали за обстановкой впереди и на флангах, оружие штурмовиков продолжало грохотать, прекращая любое движение со стороны противника, разрывая в клочья тех, кто попадался на траектории выстрела. День клонился к вечеру, и активность мятежников затухала, потеряв свою энергию под встречным прессингом огня со стороны русских легионеров.

Исход был всем очевиден – понеся потери, рассеянная группировка Свободной армии уже не способна наступать. Момент для броска мятежниками был упущен, слишком долго те собирались силами, чтобы продолжить наступление. Прибывшие на место Русские легионеры своими действиями сделали невозможным наступление противника, по наблюдаемым результатам потери в рядах боевиков были слишком уж значительные. Осмелевшие окончательно союзники бодрым шагом небольшими стайками продвигались по дороге на прежние позиции. К этому моменту Ратник отозвал группу Зодчего из Мечети за ненадобностью, так как ту сторону снова активно обживали солдаты Асада.

Мартин присел у дома на разбитый парапет, закурил. Тяжелый и неудобный бронежилет давил вниз, и изредка по телу пробегала дрожь – солнце, скатываясь за вершины на западе, грело скупо. Одежда под броней взмокла во время дневного тепла, и становилось все более не комфортно, согреться было негде.

«Пора восвояси , что то больно зябко становиться », – пронеслась в голове мысль, теплая куртка оставленная в кабине укатила вместе с транспортом за боеприпасами- « Что за должность , вроде как и командир роты а служебного пикапа не имею на попутках перемещаюсь, даже стремно перед своими. Как будто не ценят и не принимают в серьез старшие начальнички» Мартин сплюнул от досады вызванной размышлениями и в этот же момент над головой с громким и злобным шипением пролетел ПТУР.

Каким-то чудом, миновав проем окна НП, пройдя чуть выше крыши, снаряд врезался в склон скалы за домом. Как только сознание Мартина уловило звук ракеты, ноги непроизвольно обмякли и опустили тело за спасительный парапет. Услышав взрыв за домом, он вскочил и, развернувшись в сторону входа, быстро окинул взглядом фасад – ракета прошла мимо, но что помешало воткнуть управляемую ракету в хорошо видимый с той стороны дом?

Ответ на этот вопрос был уже не интересен, к тому моменту все временные обитали дома выбежали из него и рассредоточились на площадке перед зданием. Сергеич на выходе сделал короткое заявление, мол, «примелькались, этого вообще-то следовало ожидать», и подал знак Ратнику сворачиваться.

Второй пуск духовской ракеты пришёлся по расчету из штурмовиков, решивших добить танк (вторая машина, потерянная союзниками так и не объявилась, наверно, духи угнали ее к себе в тыл). Бойцы легиона, расслабленные подавляющим превосходством грамотно построенной обороны, вышли для производства пуска ракеты на прежнюю позицию.

Управляемый реактивный снаряд духов ударилась в скальный грунт ниже легионеров сразу после того, как они произвели пуск по корпусу танка, окончательно списав того в утиль. Парней, оглушённых взрывом, быстро вытащили на безопасное место. Мы, конечно, победили, но раненый зверь способен кусаться – это одно из правил войны.

«Расслабиться можно только у себя на лежаке и только выставив охранение », – повторил для себя Мартин.

Охотиться за пусковой установкой не стали, день был утомительный, проработали хорошо. Потерь, за исключением оглушенного оператора ПТУРа, не было. И воодушевленные союзники к этому моменту уже заняли свои места. Скорее всего, чуть позже доработает авиация, поэтому можно было собираться в обратный путь.

Ещё один рабочий день войны на исходе, «солдаты удачи» выполнили то, что от них требовали. До следующих встреч, господа.

Колонна двигалась медленно, легионеры возвращались из освобожденной Сальмы на базу в Таллу. Узкие горные серпантины не давали достаточного простора для тяжелой большегрузной техники, да и те времена, когда эти устаревшие и затасканные многочисленными перемещениями УРАЛы и ГАЗы бодро колесили по дорогам, только покинув сборочные цеха заводов, давно миновали.

Наемников не баловали новой техникой, и очень часто они с завистью поглядывали на земляков из состава Вооружённых сил, которые перемещались на новеньких бронированных КАМАЗах и ТИГРах, и сплевывали от досады, когда провожали взглядом совсем ещё свежие ТОЙОТы и GMC, на которых раскатывали союзники.

Горные дороги Сирии в феврале становились не только некомфортными, но и опасными. Они были размыты дождями, в результате чего под тяжестью многотонных машин в некоторых местах на дороге у края образовывались трещины, которые в любой момент грозили обрушиться и утянуть за собой в ущелье многострадальный, переживший поход еще на Донбасс, УРАЛ.

Миновали разрушенную и превращенную войной в город-призрак Сальму. На окраине красовалась истерзанная, но гордо возвещающая всему миру о непоколебимости веры своими стройными минаретами, Мечеть. Рядом гусеничная колесница, разваленная на части мощным взрывом. Всюду куски искореженного железа, стреляные гильзы и всякий хлам, выброшенный смерчем войны из жилищ. Этот город ещё не скоро отстроится заново, к тому же война продолжает свою разрушительную деятельность на этом клочке суши, которая носит такое нежное и мирное на слух имя Сирия.

Вообще трудно было с ходу разобраться, кто и за что здесь воюет. Совсем недавно эти развалины были заняты формированиями Свободной армии Сирии, не относящейся к ИГИЛ. Ближе к Алеппо многочисленные группировки с различными названиями и устремлениями, в сторону Ирака раскинулась «черная чума» – ИГИЛ2. Все они, создаётся впечатление, действуют разобщенно, а против них выступает армия Сирии, добровольцы из Ирана и Хезбола . Территория страны превращена в большую гладиаторскую арену, где все бьются против всех, и с первого взгляда одних не отличишь от других.

У каждой группировки, воюющей против правительства, своё обоснование, конечно, имеющее самые возвышенные и гуманитарные тезисы. На деле же, при пристальном изучении все сводится только к деньгам и возможности выхватить крупный куш для тех, кто эти возвышенные тезисы определяет.

Сами же войска Асада, отстаивающие идею сохранения целостности государства, грабят освобождённые районы, открыто и словом, и делом пренебрегая интересами тех, кто живет на территориях, заселённых протурецко-настроенными гражданами, чем провоцируют их на продолжение противостояния власти Башара. К тому же они без участия союзных войск раз за разом демонстрируют абсолютную никчемность в реальном бою.

Все в этой стране запутано и сложно.

Размышления Мартина прервал инцидент на узкой дороге. Когда уже машины легионеров миновали пригороды Сальмы, навстречу, вызывая почтение своей чёрной покраской, блестящей в лучах уходящего за горную гряду солнца, уверенно шёл, не сбавляя хода и не собираясь уступать колонне дорогу, мощный внедорожник американского производства с наглухо затонированными стёклами.

По всем признакам это был автомобиль мухабаратовцев. Отличить их можно было по марке и состоянию кузова внедорожника, а также по уверенной убежденности в своей всесильности и манере рулевого вести машину по дороге так, будто кроме него нет больше никого во всей Сирии. Он даже не пытался сделать попытку найти площадку, чтобы переждать прохождение колонны, как сделал бы любой здравомыслящий на его месте. При этом было совершенно очевидно, что колонна, даже если бы и захотела, все равно бы не смогла ужаться до такой степени, которая позволила бы черномордому американцу беспрепятственно продолжить свой путь.

Но колонна и не хотела уступать дорогу. Даже если бы и была такая возможность, то Русские наемники не стали бы этого делать. Ещё не остывшие после дневного боя, во время которого пришлось ПТУРом подбивать танк, оставленный при отступлении защитниками Сирии, они не намерены были высказывать какое-либо почтение в адрес спецслужбы, которая непонятно чем занималась.