Бойцы не понимали предназначение и цели деятельности людей в черных робах, передвигающихся на мощных автомобилях. Чем занимаются эти откормленные и грозного вида слоны? Солдаты армии могут себе позволить отказаться идти в атаку, могут позволить при самом незначительном давлении со сторону противника бежать с позиций, а мародерство в их рядах считается самым обыденным и привычным занятием, да так, что иной раз узкие дороги просто забиты грузовиками, нагружёнными всяким домашним скарбом из освобождённых городков. Из-за них порой у транспорта с боеприпасами и вооружением нет никакой возможности добраться до линии фронта. Все это было непостижимо для ума русского легионера, и воспринимать этих выкормленных гусей, важно расхаживающих с новыми автоматами в руках, серьезно они не могли, да и не хотели.

Внедорожник сбавил скорость, очевидно, обратил, наконец, внимание на то, что встречная колонна не собирается ни ужиматься, ни сдавать назад. Машины продолжали двигаться, расстояние между встречным потоком и одиночкой сокращалось. Мухабарат, выжав тормоза, ещё некоторое время стояли на месте, соображая над тем, как им поступить. Но после того, как из кабины головного УРАЛА русские довольно недвусмысленными жестами и дополняющими их ругательствами начали поторапливать, решение к мухабаратовцам пришло моментально – джип попятился и, съехав на небольшую площадку ниже, уступил дорогу и терпеливо дожидался прохождения всей колонны.

Движение продолжилось. И снова серпантин. Небольшие посёлки в этой части страны не разрушены войной, ореховые рощи разрослись, превратившись в небольшие леса на склонах гор. Мартин тем временем обсуждал с водителем встречу на «горной тропе», посмеивался над спецслужбистами, и уже без злобы материл местных НКВДешников, возмущаясь их поведением. Действительно, те, кто был в салоне джипа, не могли не видеть колонну до момента встречи, и самое главное – не могли не распознать русских, но при этом все равно продолжали движение до упора. До упора видимо еще по инерции своего мышления надеясь на обычное беспрекословное повиновение даже тупым капризам все сильной на этой многострадальной земле службы.

Этот, на первый взгляд, пустой разговор был просто необходим, он помогал Мартину бороться со сном. За день он вымотался.

«Скорее бы добраться до места», – засела в голове мысль время от времени напоминая о себе .

Все устали и всем хотелось вернуться в расположения, пожрать и лечь спать.

Удобное место в кабине в сравнении с деревянной скамейкой кузова предполагало выполнение правил, установленных на основе опыта многих поколений военных водителей: тот, кто сидит в кабине рядом с водителем, не спит, так как нужен постоянный контроль над самим человеком у руля – он так же может устать и заснуть.

В борьбе со сном, находясь уже в полудреме, Мартин ещё раз посетовал на правила и законы этой страны. Он вдруг возразил сам себе: «Мало ли таких джипов носится по дорогам России-матушки, так же, не замечая других, пренебрегая и правилами, и простыми человеческими понятиями?». Там в салонах тоже млеют от своей значимости разного рода управленцы, зажравшиеся бизнесмены и их отпрыски, одуревшие от безнаказанности дети Кавказских гор, получившие преференции от центра за обязательства не воевать. И спустить их всех на землю и заставить уважать элементарные правила порядочности можно только таким же образом. Но там, в России, это сделать гораздо труднее. Там мы изолированы в пределах учебного центра, а доступ к боевому оружию более открыт именно для этих особей. Так что процесс реанимации сознания этих представителей российского общества бывает гораздо более длительным и болезненным для того, кто берётся за такое дело.

Рассуждения прогнали сон, и вскоре уже показались домики Таллы, где располагалась база легионеров. Длительный и утомительный день подходил к завершению: «Сейчас насытимся, отдохнем, а завтра снова за работу».

Наемники расходятся по местам ночлега, завтра новая задача и новые переживания.

Дождь. Со вчерашнего дня небо над ущельем, впечатляющей своей уютностью и спокойной, не кричащей красотой, было затянуто облаками, и без конца лил дождь.

Низвергающиеся с неба осадки то вдруг перерастали в потоки плотной дождевой стены, то моросили мелкой влажной крупой. Городок, расположенный на высотах, прерывающих ущелье с западной стороны, был погружён в тоскливую мокроту. Дома и деревья, размытые дымкой и завесой дождя, представляли собой унылое зрелище. Уже два дня сидели без дела, никаких указаний не поступало. Народ проводил это безмятежное время, развлекая себя беседами о насущных проблемах, за обустройством быта и обслуживанием оружия.

В этих местах сильные дожди становились серьезной проблемой для ведения боевых действий, так как склоны гор превращались в скользкие и практически непреодолимые для пешего направления. А нависающие низкие облака, зачастую покрывающие густой пеленой вершины, снижали видимость. К тому же порывы ветра на высоте делали полеты беспилотников неустойчивыми и недолгими – быстро садились аккумуляторы. Конечно, для современных средств разведки погодные условия не сильная проблема для получения картинки происходящего, но это только для наблюдения, а вот движению и маневру дождь в горах мешал очень сильно.

Большую часть времени вынужденного простоя бойцы использовали для отдыха. Такие ценные для простой необходимости человека, который находится на войне, дни необходимо было использовать для восстановления сил на все сто процентов. В перерывах между сном и полудремотой парни ковырялись с аппаратурой и корпусами беспилотников, готовя к полетам нужную и, безусловно, полезную технику, проверяли оружие, протирая и смазывая части и механизмы, перебирали снаряжение и сушились у установленных в комнатах печек.

Мартин после получения от Ратника указаний на утреннем совещании, смысл которых заключался в короткой фразе: «ожидать, но не забывать о бдительности», побродил по комнатам и заглянул к снайперам, которые, выспавшись, обсуждали всего как говориться по не многу, переходя по ходу беседы от одной темы к другой, забыв с чего начинали. Дальше по коридору, переместился на пункт связи, где опросил Музыканта о переговорах в эфире. Ничего существенного – обычный обмен информации, не обязывающей к немедленным действиям.

После Мартин вышел на веранду, где Тан колдовал над горелкой, готовя свой фирменный кофе. С Таном они были знакомы давно, ещё с первой для Мартина командировки. Именно тогда у них завязались дружеские отношения.

Уже достаточно зрелый и по возрасту, и по жизненному опыту Тан, конечно, был ему ближе, чем молодые и живущие в мире перспектив, которые дарит легионерам возраст без налёта седины и постреливающей боли в пояснице.

Но все же друзьями в прямом смысле этого слова они стали после второй командировки 2015 года, по возвращению из которой они столкнулись с необходимостью отстаивать своё право на уважительное отношение к их суждениям, как людей умеющих разбираться в профессиональном уровне и моральном облике некоторых командиров.

Натерпевшись от своего командира – авантюриста и безграмотного в вопросах тактики серба Волка – они волей случая оказались во главе той части взвода, которая больше не желала видеть своих коллег-сербов в рядах подразделения. Ленивые и использующие любую возможность увильнуть от выполнения боевой задачи сербы совсем не тянули на тот образ «братушек», который был создан народной молвой. Большая часть из них в прошлом полицейские, понимали войну не так, как ее воспринимали остальные во взводе. Всем во взводе после непродолжительных совместных действий стало понятно, что Волк и его ближайшее окружение – это крикливые понтари, которые подставят в сложной обстановке русских парней и своих земляков тоже, для того, чтобы продолжить красиво гарцевать на виду перед публикой, обвесившись оружием и всем своим видом демонстрируя, в общем-то, фальшивую крутость. Первая командировка в Сирию возникла, как то совсем не ожидаемо, хотя в рядах легионеров поговаривали о возможности такого развития событий, но Мартин все-таки верил этому с трудом. Как только объявили о предстоящем выезде и конкретно указали страну пребывания солдат удачи, прежде всего, конечно обрадовался возможности побывать в стране интересовавшей его как один из значимых районов в мировой истории. И самое главное по причине того, что свои навыки в деле войны Мартин предпочитал использовать и совершенствовать подальше от родных берегов, упражняться на соседях еще недавно бывших соотечественниках не было ни кого желания. Ни каких сомнений и колебаний не присутствовало, в сознании воспринималась перспектива выезда в заграничную командировку в регион, где идет полным ходом война как большая удача. По мнению Мартина в этом были большие плюсы и новые впечатления и ценный опыт и, конечно же, заработок значительный по меркам вояк в случае участия в боях. Так и взлетели на подъеме душевном, причем обычным гражданским рейсом. Сирия встретила добровольцев войны теплом и климатическим и душевным, все, начиная от встречавших у здания тогда еще просто гражданского аэропорта Латакии официальных лиц и заканчивая рядовыми гражданами страны, высказывали не поддельную радость от начала активного вмешательства в войну России. Представители России, кто бы они ни были, вызывали, прежде всего, восторг у местных, это было заметно не вооруженным глазом, что Сирийцы возлагали большие надежды на Армию великой державы. Люди устали жить в страхе за свое будущее и не питали особых надежд ни на свою обескровленную армию, ни на союзников из государств региона. Мартин к своему удивлению обнаружил, что признаки военного лихолетья здесь можно было обнаружить только лишь, если внимательно присмотреться к окружающей обстановки. Прилавки магазинов заполнены, повсюду идет бойкая торговля товарами на любой вкус и выбор, ни какого намека на недостаток подвоза продовольствия и скудность снабжения всем необходимым для жизни. Улицы ближайших к базе городов, Латакии и Джабли заполнены не унылыми и изможденными людьми, а напротив довольно упитанными и жизнерадостными. А вот большое количество молодежи вообще как кто шло в полный разрез с провозглашенным тезисом об истощении людских ресурсов, Кафе и рестораны работали в полную силу, собирая под вечер полные залы пьющих и едящих на полную катушку граждан САР. О том, что совсем недалеко пролегает линия фронта, стреляют пушки и погибают люди, можно было узнать только лишь по рассказам тех, кто там побывал или еще предположить исходя из большого количества вооруженных людей на дорогах и улицах городов. Даже коллапс в работе коммунальных служб не являлся причиной войны. Как Мартин узнал позже, здесь всегда было мусорно и стихийные свалки отходов повсюду были делом привычным. По прибытию в страну назначения после недолгих сомнений Мартин, выбрав удачный момент, пока еще не прибыл основной состав взвода, и не было речи о выходе на боевую задачу, обратился к Бетховену с объяснениями по ситуации с командиром сербского взвода. Мартин на конкретных примерах описал всю несостоятельность Волка как командира и предложил выслушать всех остальных бойцов по прибытию их мнение. Когда почти весь взвод прибыл на базу, Бетховен выполнил просьбу Мартина и, собрав парней, выслушал их мнение, которое было, в общем, то единым, от Волка все устали и реально опасались попасть под его руководством в бойню. Полицейский не имел ни малейшего представления о том, что такое общевойсковая тактика и самое главное не считал нужным для себя ее познать. Командир легионеров по окончанию задал вопрос: