Мальчишка нервно вздрагивал и косился на механика, ожидая самого страшного. А она вразвалочку топала по коридору, представляя себя большим земным пингвином, которого когда‑то видела на картинке.

‑ Пацан, как тебя звать‑то? ‑ Молли на минуту затормозила возле одного из истребителей в ангаре и оглядела повреждённый закрылок.

Молодой механик вздрогнул, вытянулся в струнку и заученно отчеканил:

‑ Солдат Галактического Флота F-2711460497347!

От его вопля Молли сама подскочила и коротко выругалась. А затем нахмурилась, критически оглядела солдатика, потёрла кончик носа и безапелляционно сообщила:

‑ Зед.

Парень непонимающе хлопал ресницами. Женщина тяжело вздохнула и пояснила:

‑ Я буду звать тебя Зед, как символ того, что ты станешь великим разбойником! Ты больше не солдат Галактического Флота, парень, теперь ты пират, кровавый разбойник, ужас космоса!

«Ужас космоса» стоял и тупо таращился на рыжую бестию. Он решительно не представлял из себя хоть сколько‑нибудь устрашающее зрелище. Молли раздражённо вздохнула: чтобы привести это убожество в приличный для пирата вид, требовалось больше, чем просто трудотерапия. Женщина ни за что не потерпела бы слабака рядом с механизмами «Ариадны».

Для Молли пиратский линкор был родным нежно лелеемым детищем, в которое она вкладывала все свои силы. Механик не могла простить небрежность по отношению к судну, а за поломку приходилось расплачиваться. Неудивительно, что гайки в кресле второго помощника разболтались именно сегодня. Вид Шеры, которая ковыляла к доку, держась за задницу, приподнял рыжей настроение.

Когда распахнулись двери машинного отделения, новичок потерял дар речи и восхищённо вытаращился на замысловатый лабиринт, в который превратили отсек громоздкие механизмы. По стенам бежали к энергоблокам сияющие каналы, толстые и тонкие трубочки проводов оплетали генераторы, а занимающие почти половину пространства гигантские двигатели тускло поблёскивали стальными боками. Новоиспеченный пират с вожделением уставился на это великолепие, но Молли довольно жёстко пресекла его порывы, пинком направив к наваленной куче деталей и нескольким ящикам.

‑ Сегодня ты на сортировке, ‑ сообщила она. ‑ Будешь разбирать железки и складывать в ящики по типам. Детали двигательных турбин клади в правый ящик, детали генераторов ‑ в левый, а требуху на переплавку ‑ в центр.

Продолжая поглядывать на оборудование «Ариадны», парень потащился выполнять задание. Он надеялся заглянуть в двигатель, когда Молли сама полезет туда. Но женщина не оправдала его надежд, она притащила откуда‑то стул и плюхнулась на него. Пока солдатик надрывал спину, женщина развлекала его непрекращающейся болтовнёй про технику и бесконечными историями про приключения с прежним капитаном.

А пока молодой механик пугался этих баек, его капитан боролся с тошнотой от рассказов дока и отчаянно мечтал от него сбежать. Он едва не запрыгал от радости, когда закрыл последний сияющий чистотой ящик, но медик не спешил отпускать помощника. Он достал объёмную сумку первой помощи и подозвал Гая:

‑ Выдвигаемся, офицер. Скоро понадобимся в ангаре.

Бывший капитан не понял, что имеет ввиду врач, но покорно пошёл следом. Из медицинского отсека в ангар вёл один короткий переход, и офицер услышал глухие удары, как только открылись герметичные двери. Он сорвался с места и буквально через минуту влетел в просторное помещение.

Кто‑то с глухим стоном подкатился к офицеру под ноги, а через секунду о стальной пол рядом звякнул нож. Тело среагировало быстрее мозга. Гай подхватил оружие и выставил его перед собой, готовый защищать раненого.

‑ И что ты собрался с этой игрушкой делать? ‑ насмешливый голос второго помощника выдернул бывшего капитана из его фантазий и заставил оглядеться.

Двое техников с «Ариадны» и один с имперского разведчика, которые пытались починить сломанный закрылок истребителя, смотрели на Гая как на самоубийцу. На храброго, но самоубийцу. Шера постукивала носком ботинка по стальному полу, но хитрая ухмылка так и норовила расползтись по узкому лицу. Офицер опустил взгляд на нож и увидел, что тот не только не заточен, но ещё и сделан из пластика. Такое себе оружие против разбойницы с бластером. А защищать бутафорским ножом он собрался… пиратского капитана.

Тяжело дыша, девушка попыталась подняться, но дрожащие руки подломились, и она едва успела завалиться набок, чтобы не разбить нос о сталь. Из коридора неторопливо выплыл медик с объёмной сумкой и критически оглядел поле боя.

‑ Всё, напрыгались на сегодня, ‑ объявил он. ‑ Ты совсем разошлась, а мне теперь лечить этот сплошной синяк, в который ты девчонку превратила.

Шера только фыркнула и, развернувшись на пятках, умаршировала на мостик. Возможно, она и сама понимала, что на этот раз перестаралась с тренировкой, но не собиралась это признавать.

‑ Так, что мы тут имеем? ‑ медик присел на корточки возле капитана и быстро осмотрел её повреждения. ‑ Ну, у меня две новости. Во‑первых, обошлось без переломов, и это хорошо. Во‑вторых, дальше будет больно. У тебя разбиты колени, локти и костяшки пальцев, будто ты дралась со стальной стеной. И на боку огромный синяк ещё. Ботинком прилетело?

‑ Нет, ‑ Мире удалось принять вертикальное положение, ухватившись за офицера, ‑ на перила упала.

‑ Сегодня даже хуже, чем обычно, ‑ доктор недовольно нахмурился.

‑ Я вчера сглупила, вот и нарвалась, ‑ девушка вздохнула и поморщилась от боли. ‑ Ну, не умеет она иначе обеспокоенность выражать, я не злюсь.

По лицу врача стало понятно, что злится он, но медик промолчал и достал из сумки несколько баночек. Мира сразу их узнала и благодарно улыбнулась. Мазь от синяков, заживляющая мазь, локальное обезболивающее в каплях и небольшой леденец‑витаминка перекочевали в узкие девичьи ладони.

‑ Топай к себе и отдыхай, ‑ док фыркнул и напутствовал её аккуратным тычком между лопаток чуть ниже пульсирующего болью синяка.

Когда девушка, прихрамывая, удалилась, добродушная улыбка медика увяла. Он решительно развернулся и широким шагом двинулся к лестнице. Гай не придумал ничего лучше, чем пойти за ним.

Они взобрались на третий ярус и скоро оказались на мостике. Из‑под радара выглянуло синее лицо и быстро скрылось обратно. Места за пультами капитана и первого помощника пустовали, зато Шера оказалась на месте и разбирала какие‑то файлы.

‑ Объяснишь, что это было? ‑ док сложил пухлые ручки на груди, сверля спину женщины тяжёлым взглядом.

‑ Последний способ остановить истерику, ‑ та вздохнула и развернулась к вошедшим лицом. ‑ Вы просто не видели, что творилось здесь утром. После вот этого.

Шера пролистала что‑то на сенсорной панели, и над пультом появилось голографическое изображение регента. Он совершенно не изменился за два года, которые безвылазно провёл за стенами дворца. Проекция витиевато расписывала вероломство пиратов, которые посмели вломиться в Галактический Банк, и призывала народ сплотиться перед лицом этой угрозы. «Пособничество пиратам расценивается как государственная измена и карается смертной казнью! ‑ продолжал свою пространную речь регент, и вместо него появилось изображение молодого солдата. ‑ Этот человек позволил уйти разыскиваемому преступнику и приговаривается к расстрелу».

Проекция мигнула и погасла, а медик непонимающе сдвинул брови. Шера предупредила невысказанный вопрос:

‑ Отпустил он не простого преступника, а нашу девчонку.

‑ Ясно, ‑ тон дока из раздражённого стал усталым. ‑ Ещё одна причина ненавидеть и обвинять в чужих смертях себя. Хотя ты всё равно перестаралась.

‑ Это как посмотреть. Держу пари, она уже вечером выползет на свет и снова начнёт меня бесить, ‑ фыркнула второй помощник. ‑ По‑моему, у неё это в базовой комплектации заложено и перепрограммированию не подлежит. А сейчас ребёнок сидит в своей каюте, лопает контрабандный шоколад и страдает попеременно от синяков и угрызений совести.

Мира действительно находилась в каюте. Она порадовалась, что док не потащил её в лазарет, вымылась, нанесла нужные мази и змеёй скользнула под одеяло. Измученное тело отчаянно требовало отдыха, но вместо этого девушка достала спрятанный глубоко в тумбочке альбом для рисования. Старые листы немного пожелтели и слежались, но обкусанный красный карандаш легко скользил по последней чистой странице. Линии получались неаккуратные, кривые, но Мира продолжала старательно чиркать некачественным грифелем.