Не успела Сияющая коснуться горизонта, золотисто-красноватая при заходе, как напротив вынырнула Голубика, пока ещё бледно-голубая, в то же время Зелёнка, как хозяйка небосвода простирала зеленоватое свечение на всё вокруг. Склоны золотистые и розовато-пурпурные, бледнея, приобретали голубые и зелёные оттенки различной интенсивности. Казалось, что спускающийся с неба сумрак пропитал воздух голубым и зелёным, но сам в насмешку земле искрится яркими белыми блёстками.

Из-за одной из горных вершин, покрытых сине-зеленоватым сиянием взмыл большой тёмный комок. Распластав крылья, дракон устремился в сторону востока. Мы подумали, что это очередной вестник отправился предупреждать жителей других поселений, но нам разъяснили, что это дракон Огнебора, сына Велибора, Выбранного Закатного округа, и вероятнее всего направился на Совет Выбранных, который обычно проходит на территории Северо-восточного округа. Я слышал раньше о Выбранных, они в Стране Независимых выполняли то же, что в Троеуделье правители уделов-островов. На острове Большом четыре округа, а Совет Выбранных из этих четырёх у них занимался тем же, что наш Верховный правитель единолично.

Вечерами работы прекращаются, но гостей уважили и по разрешению старейшины мастеров отвели нас в мастерскую, где ещё не закончили трудиться. Здесь делали то, на что в Средиводье покупают, продают, меняют и хранят – деньги: треуглы, восьмёрки, а также чешуи и чешуйки13.

Открылась незаметная дверь, как мы думали в склоне горы. На самом деле тут практически все постройки отделали так, что они сливаются с горным пейзажем и кажутся частью склонов или даже скалистыми выступами. Нас обдало запахом раскалённого металла вперемежку с запахом распаренного и потного тела, – в помещении ярко горит огонь, тут выплавляют медные полоски. Предварительно замечу, что мастера тут все работают с платками на лицах, закрывающими нос и рот, впрочем, и мы дома так же, чтобы на подхватить медную лихорадку – отравление медной пылью. В соседней комнате уже остывшую полоску с гулким шумом рубят специальным приспособлением на квадраты. На другом столе стоит похожий инструмент, туда закладывают эти квадраты по одному, опускается опять нечто вроде ножа – и вжик-бом, от квадрата отрубается угол. Затем подставка взвизгивает, с помощью рычажка, который поворачивает мастер, разворачивается так, чтобы под нож попал следующий угол. И так отрубаются все четыре угла. Отрубленные углы – хорошо нам знакомые треугольники или треуглы. То, что осталось от квадратов – восьмиугольники или восьмёрки, наличие их считается среди крестьян и ремесленников Троеуделья уже хорошим достатком.

Есть в этой мастерской ещё несколько комнат, где витает не резкий, но сильно специфический запах, потому что здесь работают с серебром. Но выплавляют его в другой мастерской. Здесь же полно разных диковинных, на наш взгляд приспособлений, с их помощью получают серебряные деньги. Сюда привозят заготовленные слитки и прогревают до размягчения. Интересно и забавно смотреть на всё это. Свето-серый брусок с гладкими и блестящими гранями приобретает золотистый оттенок от вырывающихся языков пламени и начинает… таять, теряет определённую форму и твёрдость, растекается и расползается длинной и широкой струёй. Умелый мастер затем остывающую струю с помощью специального приспособления вытягивает в узкую проволоку. Из смежной комнаты доносится громкий стук с короткими промежутками. Сильные руки мастеров колотят молотами по проволоке, чтобы расплющить. Потом другие мастера забирают тонкую полоску и подставляют под похожее приспособление, где работают с медью. Резкий колото-рубящий звук и после удара выскакивают мелкие кусочки. Они напоминают маленькие защитные пластины на коже рыб, живущих в тёплых водах. После на пластинах выбивают оттиск, соответствующий какому-нибудь острову или даже роду, в соответствии с заказом. Такие деньги называю чешуйками, это малая денежная единица из серебра. Более крупную – чешую делают так же, как и чешуйки, только из более толстой проволоки. Этот способ издавна освоили на Большом острове серебряных дел мастера. Чешуи и чешуйки понравились ушкуйникам, через них они распространились по всему Средиводью.

На ночь нас отвели в гостевой домик, из трёх уютных комнат мы заняли одну. Накормили нас тушёными овощами с зерновыми лепёшками, предложили молоко горных коз. Благодарные и довольные, однако мы долго не могли заснуть от избытка новых впечатлений, но всё же разговор наш стих и незаметно сморил сон.

Прохладное утро освежило наши сонные головы, а вода – тела, пища их подкрепила и, готовые осваивать новые достижения независимых, мы проследовали в мастерскую чеканщиков по серебру. Отец шёл, затаив дыхание, вот сейчас он вступит туда, куда стремился долгие годы и не особо надеялся попасть.

Мастера уже занимали свои рабочие места. На стенах устроено множество полок, где громоздились различные изделия: клинки в ножнах, браслеты, кувшины, чаши, украшения для одежды и даже для сбруи лошадям, тулпарам и драконам. На полу в большой коробке стопкой лежат защитные одеяния из мелких колец и прямоугольных пластин. В углу стоят топоры и секиры. И всё это украшено переплетением узоров, фигурками, листьями и цветами. Кроме чеканки мастера используют теснение. Серебро для подобных изделий отливают из самородков в специальных каменных печах. Даже не верилось, что тёмно-серые тусклые комки могут превращаться в такую сверкающую узорчатую красоту!

Мы с увлечением слушаем мастеров, внимательно наблюдаем за их действиями, не замечая, сколько прошло времени.

Вдруг в мастерскую вбежал взъерошенный подросток и быстро выпалил:

– Чёрный дым! Виден чёрный дым из Южного округа!

Мы с отцом переглянулись и вопросительно уставились на мастеров, не зная, что тут у них означает этот чёрный дым. Они тут же вскочили, бросив: «Ушкуйники у них! В Южном округе!» Мы тоже встали, и не зная, что делать поспешили за мастерами, которые выбежали вслед за подростком.

Вокруг царила суета! Однако, приглядевшись поняли, что суеты нет, действия окружающих не хаотичны, а носят некий порядок и последовательность. Отец подбежал к старейшине и просил задействовать нас в какой-нибудь полезной для обороны работе. Тот согласился и попросил пока отнести ёмкость с густой чёрной жидкостью в холм с высокой трубой. Мы с готовностью поспешили выполнить поручение. Там сидел старик, по имени Белуша и подбрасывал в печку поленья вперемежку с красными комочками – краской. Мы приветствовали его, он в ответ поклонился. Отдали ему груз, а он стал окунать поленья в эту жидкость и тоже бросать в печь.

– Зачем это? – спросил я.

– Чтобы пошёл чёрный дым.

Я кивнул, и опять спросил.

– Тоже краситель?

– Нет. Это кровь земли!

– Как это? – удивился не только я, но и отец.

– Течёт из земли.

– Где же? Мы не видели нигде и даже не слышали, – сказал отец.

Старик усмехнулся.

– Это наш секрет.

– О! – воскликнул отец, – сколько же у вас секретов?!

– Есть кое-что. Хотя этот секрет не полный. О крови земли знают альбиносы… теперь и вы. Но её здесь нет, то есть на острове Большом добыть нельзя.

– А, где же?

– Даже на картах ушкуйников нет того острова, на котором можно найти озеро, куда просачивается кровь земли.

– Уважаемые Белуша, откуда же вам известно, что есть на картах ушкуйников, а чего нет?

– Уж, я знаю, – лукаво улыбнулся старик. – Потому что я добыл кровь земли на подводном острове!

– На подводном! Как же? – удивился я.

– Не досуг сейчас о том говорить! Ушкуйникам надо дать отпор и в этом тоже поможет кровь земли!

– Каким образом? – не унимался я.

– Иди, может и увидишь.

Я вздохнул, хотелось ещё расспросить, уверен, что и отец с удовольствием послушал бы, да действительно не до разговоров теперь. Надо хоть чем-то помочь независимым. Выходя, я бросил взгляд на ящик у стола, на нём лежали два платка: коричневый и фиолетовый.